— Добро пожаловать в Сент-Брендан. Могу Вам чем-либо помочь?
Священник медленно направился к Чаду и пристально изучал его широко распахнутыми глазами. Его садовые ножницы выпали из рук на землю. Рука взметнулась к груди, священник отступил на шаг прямо на одну из его ухоженных грядок с травами.
— Франклин…
Могло бы пострадать еще не одно растение, если бы Чад не бросился вперед и не подхватил дрожащего священника.
— Я Чад Ратерфорд. Сын Франклина.
Глаза служителя, остекленев, смотрели сквозь Чада. Он несколько раз мигнул, наполнил свои легкие воздухом и медленно выдохнул, проводя рукой по своим каштановым волосам.
— Простите меня… Сходство столь…
— Я знаю. Исключительное.
— Невероятное.
Чад отпустил его.
— Я сожалею, что испугал Вас. Я должен был предупредить о своем приезде.
— Нет, нет, милорд. Кто должен извиняться, так это я. Я уже слышал о Вашем прибытии в Пенхоллоу, даже предупрежден о Вашей поразительной схожести с отцом. Но…, - его очки были пойманы на полпути падения с короткого, круглого мясистого носа, который напомнил Чаду хорьков. Священник водрузил очки на место и робко улыбнулся: — я никогда бы не смог представить этого. И вот теперь уж точно извините меня. Я — Тобиас Холл, священник Сент-Брендан.
Чад пожал протянутую руку.
— Весьма подходящее название для прибрежной церкви — Святой Брендан. Это ведь покровитель моряков, не так ли?
— Так точно, милорд.
— Ну и как, по-вашему, приносит он удачу морякам Пенхоллоу?
Он задал вопрос в шутливой форме и ожидал подобного ответа, но священник нахмурился.
— Я боюсь, что наш святой в последние годы относится к нам с переменным расположением.
Чад махнул рукой в сторону кладбища.
— Вижу, у вас вчера были похороны. На кресте нет ни одного слова, почему?
— Бедная душа. — мужчина тряхнул головой, — Вы останетесь на чай милорд? Я прикажу моему слуге позаботиться о Вашем коне.
Чад чувствовал себя как дома в скромной комнате священника, в то время как Тобиас исчез в соседней комнате, чтобы приготовить завтрак. Он не мог отклонить приглашение. Мужчина улыбнулся, когда священник снова появился в комнате и поставил перед ним поднос с едой.
Чад приладил чашку и соусник на колене.
— Вы упоминали про вербену, мистер Холл. Вы еще и врач?
— Я недолго изучал медицину в Кембридже, но вместо этого я ощутил, что мое призвание в другом — церковь. Однако, так как в Пенхоллоу нет врача, я часто навещаю больных и перевязываю раны, когда в этом есть необходимость.
— Раны?
— Сельское хозяйство, лов рыбы… Боюсь, люди с большой готовностью ранят себя.
— Непостоянство покровительства Святого Брендана?
— Совершенно верно. Мои травы помогают успокоить боль и предотвращают нагноение. Кроме того, я использую их и для приготовления пищи. Петрушка, мята, шалфей. Возможно, Вы почувствовали мяту в чае?
Это вынудило Чада рискнуть и попробовать чай. Подавляя вздох, он осторожно поднес чашку к губам. Резкий аромат наполнил его рот. Он заставил себя проглотить, оценил содержимое и поспешил сменить тему.
— Как долго Вы служите в приходе?
— Приблизительно четвертый год.
— Вы, должно быть, знали моего отца.
— Разумеется, милорд. Последний граф Уайклифф часто приходил на чашечку чая и на игру в шахматы после полудня. Мы иногда вместе охотились, хотя признаюсь, что он подстрелил больше птичек, чем могу похвастаться я.
Раскаяние заполнило Чада. Франклин упомянул шахматы и охоту в последнем письме к сыну, надеясь соблазнить его на приезд.
— Мне только жаль, что меня не было рядом, когда он умер, — вздохнул священник. — Мне также жаль, что я не смог принести никакой пользы, когда Вы приехали, чтобы достать его тело.
— Вы не должны извиняться за то, что не могли предугадать заранее.
Все же, как много раз Чад ругал себя за то, что его не было в имении, когда он должен был здесь находиться, чтобы избежать пожара, который произошел в его отсутствие.
— Если это принесет Вам облегчение, милорд, Ваш отец любил эту часть страны. Его последние дни были счастливыми. Вы тоже… ах… разделяете его энтузиазм по поводу сельской жизни?
Кое-что в его тоне заставило Чада поинтересоваться:
— Таким способом Вы пытаетесь узнать, как долго я намерен здесь оставаться? — Когда священник покраснел, Чад улыбнулся, чтобы вернуть прежнюю непринужденность, — Я еще не решил. Предполагаю, пока Киттинги не выгонят меня.
Тобиас Холл не вернул улыбку, он выглядел очень напряженным.
— Вы говорили с кем-то из наших жителей?
— Да, и их предупреждения удивили меня. Эджкомб принадлежал нашей семье еще с тех пор, когда я был ребенком, и мы всегда слышали легенды о Киттингах. Но я не припомню этот неприкрытый страх перед призраками, обуявший сельских жителей. Он, кажется, возник намного позже. Можете мне объяснить причину?
Священник помешивал свой чай, звеня ложкой о фарфор.
— В Пенхоллоу настали напряженные времена. Вы упоминали похороны…
— Келлин рассказала о водоворотах, приводящим к кораблекрушениям и жертвам.
— Она рассказала Вам, что количество несчастных случаев за последнее время возросло?
— Нет, она не упоминала этого. Вы подозреваете умышленное нападение?
Священник колебался, затем покачал головой.
— Нет никаких доказательств. Круглый год сильные штормы. Даже в хорошую погоду, водовороты, окружающие полуостров, очень коварны. Возможно, количество несчастных случаев возросло, так как в морях увеличилось количество судов. Но рост списка погибших пугает наших жителей. Им нужна причина, на которую они могут указать пальцем. Что-то, чего они могут опасаться.
— Такая как…
— Фонари корабля-призрака, отплывающего от побережья в безлунные ночи.
У Чада на затылке зашевелились волосы. Приближающиеся огни судна, которое видела Софи? Но, если моряки умирали, значит, не было никакого призрачного корабля, на них должен был нападать корабль реальный, очень крепкий.
— Мистер Холл, — спросил Чад, — неужели такие истории придумали специально, чтобы отпугнуть людей от занятия собственным делом?
— Возможно, — Тобиас избегал пристального взгляда.
Чад поставил свою чашку на стол и подался вперед. — Давайте говорить прямо, священник. Я говорю о контрабанде. Или, точнее, о пиратстве. Не о том, что происходило триста лет назад, а о том, что творится в этих водах сейчас.
— Я не буду отрицать, что наши моряки и рыбаки знают, как миновать таможенный осмотр. Они — бедный, трудолюбивый народ, милорд. Едва ли их можно в этом обвинять…
