ради мужчины, который только что признался в тех же самых преступлениях, которые они расследовали?
Но всё же ее отрицания были тронуты нерешительностью, как будто у нее тоже случались странные видения. Что она сказала? Что слышала, как он звал ее с пляжа?
Неясный грохот грома прошел по облакам, и глухой спазм скрутил его внутренности. Черт. Он думал, что болезнь его оставила. Сжав зубы, он попытался дышать через боль и задумался о том, что он сказал ей вчера и утром. Он вспомнил лишь попытки миссис Гордон накормить его овсяными лепешками и чаем. Как он мог есть, зная, что Софи не тронула свой завтрак, что она убежала из дома, не желая с ним встречаться?
Боль снова охватила его, продолжаясь пульсацией в виске. Вероятно, ему бы следовало попросить викария дать ему трав, как то лекарство от простуды, которое он налил в чай…
Мерзкий чай викария. Холл настаивал, чтобы Чад его выпил. Мужчина и его травы…
Покойный Лорд Уайклифф часто заходил на чай и поиграть в шахматы после полудня. Викарий ему об этом рассказывал. Также он клялся, что его не было в городе, когда умер Франклин Ратерфорд.
Говорили, что его отец выпил лишнего в ту ночь, когда пожар забрал его жизнь… но Чад никогда не видел, чтобы отец пил что-то крепче ликера, и к тому же нечасто. Зачем ему вдруг понадобилось напиваться?
Чад начал вспоминать свои встречи с Тобиасом Холлом. Мужчина интересовался тем, сколько Чад намеревается пробыть в Пэнхоллоу…
Он зашатался, подумав о некой возможности. Мог ли викарий посчитать присутствие Чада в Эджкомбе — помехой… и не находил ли он присутствие Франклина также нежелательным?
Тобиас Холл, с мягкими манерами и аккуратно собранными травами, и теперь он уезжал из Пэнхоллоу с Софи и ее кузиной.
Сжав пистолет, Чад прошел по широкой дуге, ступая по мокрой траве, чтобы его не заметили с фермы. Он ступал медленно, испытывая головокружение. То ли от болезни, то ли от паники, но сжав зубы, он старался идти тверже. За скалой Рис вытянул шею и смотрел на стремительное приближение Чада.
— Какого дьявола вы делаете?
Барнаби был всего в дюжине ярдов, направляясь к ферме. — Гордон, — прошипел Чад.
— Остановитесь!
Фермер его не услышал и продолжал идти. Сжимая крепкими руками винтовку. Рис вышел из-за скалы. — Вы совсем разум потеряли, милорд?
Не останавливаясь, чтобы ответить, Чад развернулся и пошел за Гордоном. Рис отправился вслед за ним. Мужчина ударил Чада сзади и сбил его с ног в грязную лужу, отчего он промок с головы до ног, а перед глазами заплясали звездочки.
— Ты же всех нас убьешь.
— Слезь с меня. Мне нужно его остановить. Его дочь и племянница могут быть в опасности.
— Какого дьявола тут творится? — к огромному облечению Чада, Гордон вернулся обратно и наклонился над ними обоими. — Вы совсем обезумели? Я же почти подошел к хижине. Что, если бы они меня заметили, а вас — услышали?
Чад выбрался из-под ног бармена, которые были словно бревна, и поднялся. — Эти бандиты могут подождать. Софи и Рейчел могут быть в опасности.
— Они с викарием.
— Да, и я только что понял, что мы, вероятно, ищем именно викария.
Рис сел, снимая мокрую траву и грязь со своей лысой головы. — Тобиас? Ну да! Этот человек боится собственной тени.
Гордон согласно кивнул.
— Правда? Или он хочет, чтобы все так думали? Я считаю, что, возможно, он своими травами отравил моего отца прежде, чем пожечь Эджкомб.
Двое мужчин недоверчиво переглянулись. В голосе Барнаби был слышен скептицизм.
— Что, во имя Господа, заставило вас так думать?
— Потому что он также пытался отравить меня. Прошлой ночью. Сделал мне чашку чая и настоял, чтобы я ее выпил. Я недостаточно выпил, чтобы это убило меня, но я плохо себя чувствую.
— А не может ли ваше плохое самочувствие повлиять на ваши мысли?
— Вы хотите рискнуть? В данный момент с Тобиасом ваши дочь и племянница.
Это заставило их действовать. Через несколько минут они нашли ошеломленного Йена и поспешили назад по торфяникам.
ГЛАВА 23
Двухколесный экипаж викария ехал по грязной дороге. Его трясло, словно лодку в шторм. Сидя на узком сиденье рядом с Софи, Рейчел держалась за дверную ручку, чтобы не упасть. С другой стороны мистер Холл схватился за ременный поручень.
Девушка смотрела в окно на проносящийся мимо сельский пейзаж:
— Мы правильно поступили, уехав, Софи?
— Разумеется, правильно, — ответила ее кузина, скорее с бравадой, нежели по-настоящему убежденно. Она сжала руки, лежащие на коленях. После разговора с Чадом, ее пальцы, не переставая, тряслись. А в голове осталось одно единственное слово: «непременно».
'Неужели она навсегда связала себя с Чадом душой и телом?'
Часть ее, цепляющаяся за оскорбление, и слышать о подобном не желала. Ну а другая половина дрожала от жажды и предвкушения.
'Ты и я встретимся вновь'
И сколько времени пройдет до новой встречи? Залечатся ли к тому времени ее раны? И залечатся ли они вообще настолько, чтобы она смогла ему доверять?
И всё же, отдаляясь от Пенхоллоу, она думала вовсе не об его обмане, ни о лжи, ни о его преступлениях. Она не испытывала ни гнева, ни возмущения, ни облегчения от того, что наконец уезжала от него.
Она думала о его нежности, о добрых поступках, о смелости, с которой этот мужчина рисковал своей жизнью, о том, как много раз он спасал ее. Она слишком хорошо помнила, как он входил в ее тело, боль, испытав которую, она стала принадлежать ему. Она думала только об этом, а еще об отчаянной мольбе, горевшей в его взгляде, о дрожи в его голосе, произносившем слова прощанья.
Стоя рядом с ним на пляже, она полагала, что его ложь всегда будет стоять между ними. Теперь она не была так уверена. Лгал ли он? Или просто не мог сказать ей всей правды? И как он мог рассказать кому- нибудь о том, что следовало бы держать в тайне?
Вслед за этим вопросом, возник другой:
'А не начала ли она уже его прощать?'
Голоса по обе стороны от нее вернули ее в настоящее, в маленький экипаж, направляющийся на север.
— Без сомнения, вы обе поступили правильно, — уверял их мистер Холл.
— Это самое разумное решение.
— Мне не нравится план, составленный папой и лордом Уайклифом. Они собираются встретиться с этими бандитами, — хмуро заметила Рейчел.
— Когда я думаю, что эти чудовища сотворили с Домиником…
Софи ободряюще сжала ее руку: — С ними всё будет в порядке. Еще есть Йен и Риз. Четверо грозных мужчин против двух.
И опять лишь бравада позволяла ей успокаивать себя и Рейчел, а еще чувство вины. Она не могла не понимать, что в какой-то мере, Чад жаждет поймать этих контрабандистов, чтобы доказать ей, что он чего- то стоит. И какую бы злость она ни испытывала, как бы ни обижалась на его обман, она не желала, чтобы
