оглушен, но при счете «шесть» поднялся на ноги. Будучи уверен, что я уже не встану, Кид попятился от страха, чем вызвал общий смех в зале. Секунданты стали кричать, чтобы он продолжил бой и прикончил меня. С жалким видом Кид двинулся на меня. Уклонившись от свинга, я ударил правой в побитую морду. Мне хотелось дать ему понять, что за победу придется дорого заплатить. Рыча от боли и злости, Кид попытался провести удар снизу в челюсть. Я уклонился. Но второй пришелся точно в цель.
Три секунды я по-настоящему был в беспамятстве. Затем открыл глаза. Я лежал на животе, взор мой уперся в лицо женщины в первом ряду, которая вопила от ярости:
– Вставай же! Боксируй! Вставай, слабак!
На ее лице были гнев и презрение. Внезапно я понял, что не намерен подчиняться приказам какого-то Петелли. Рефери продолжал счет:
– Семь, восемь…
Кое-как я поднялся, судья как раз собирался сказать «десять». Кид бросился на меня, но я успел повиснуть на нем. Он яростно старался высвободиться: ему стало ясно, что афера не прошла. А я продолжал висеть на нем, не обращая внимания на попытки рефери развести нас. Чтобы окончательно прийти в себя, мне нужно было всего несколько секунд. Когда же я почувствовал, что могу наконец продолжать поединок, то отпустил Кида и, не давая ему опомниться, нанес удар левой в рану под глазом. Вне себя от ярости, Кид устремился в атаку, но я встретил его своим коронным – правой в челюсть. Он рухнул на спину.
Когда рефери закончил счет, Кид продолжал лежать на спине словно труп. Бледный, с испуганным видом рефери подошел и поднял вверх мою руку, словно ящик с динамитом:
– Победил Фаррар!
Я взглянул на женщину. Она посылала мне воздушные поцелуи. Потом ринг заполнили журналисты и фотографы, и я потерял ее из виду.
Сквозь толпу пробирался Петелли. Он улыбался, но глаза смотрели сурово.
– Ну хорошо, Фаррар, – сказал он. – Ты знаешь, что тебя ждет. – И ушел беседовать с тренером Кида.
Пока уборная была наполнена журналистами и зрителями, которые пожимали мне руки и поздравляли, можно было чувствовать себя в безопасности. Но когда они начали расходиться, я понял, что вот-вот начнутся неприятности.
Уоллер проводил меня до раздевалки. Он умирал от страха.
Пришел Том Роше, но я отделался от него: не хотел впутывать в эту историю. В уборной остались лишь несколько зрителей, которые, не обращая на меня внимания, обсуждали достоинства давних чемпионов в тяжелом весе.
– Порядок, Генри, – сказал я Уоллеру, повязывая галстук. – Меня не жди. Спасибо за все.
– Больше ничего не могу для вас сделать, – произнес негр. – Будет лучше, если вы поскорее отсюда смоетесь. Не давайте им загнать себя в угол.
Тыльной стороной ладони он вытер вспотевшее лицо.
– Не надо было вам этого делать!
– Чего не надо было делать?
Внезапно, словно током, ударило в спину. Я обернулся. Женщина в ярко-зеленом костюме была здесь, ее большие черные глаза смотрели прямо на меня, в руке она держала сигарету.
– Что вы не должны были делать, Джонни?
Уоллер незаметно вышел, а я остался, онемев от неожиданности. Болельщики прекратили разговоры, уставившись на нее.
– Пошли отсюда, парни! – сказал один из них. – Настал момент, когда друзья боксера оказывают услугу, покидая его!
Все расхохотались, словно то была лучшая шутка в мире, но из уборной вышли.
– Привет, – сказал я, снимая с вешалки пиджак. – Ну как, много выиграли?
Она улыбнулась. Ярко-красные губы приоткрылись, обнажив мелкие ровные зубы ослепительной белизны.
– Тысячу долларов! Со мной чуть было инфаркт не случился, когда вы упали. Я билась об заклад на четыреста долларов и подумала, что проиграла.
– Очень сожалею, – ответил я. – Просто слегка отвлекся. В первом ряду сидела женщина, которая мешала мне думать о деле.
– О! Каким же образом? – спросила она, глядя на меня сквозь полуопущенные ресницы.
– Просто она оказалась самой прекрасной женщиной из всех, каких я когда-либо видел!
– Вы должны были ей это сказать. Женщины обожают, когда им говорят такие вещи!
– Это я и пытаюсь сделать.
– Вижу, вижу… – Она еще улыбалась, но взгляд ее посуровел. – Вы большой льстец, только я вам не верю. Мне показалось, вы легли умышленно. Во-первых, все эти недоноски, что подходили к вам шептаться, а во-вторых, то, как вы вдруг открылись в защите. Я всегда посещаю матчи по боксу. Здесь случаются подстроенные поединки. Чего это вы решили драться честно?
– Из-за этой женщины, – ответил я, – а потом ради всех бедолаг, что поставили на меня.
Она внимательно посмотрела на меня.
– Вы красивый мужчина, Джонни…
Я прислонился к стене. Знал, что теряю драгоценное время. Вместо светской беседы нужно было выйти с толпой болельщиков. То был мой единственный шанс оторваться от Пепи и Бенно. Но сейчас сам Петелли не сумел бы заставить меня покинуть эту комнату.
– Кто вы? – спросил я. – Зачем сюда пришли?
Лицо ее стало серьезным.
– Не имеет значения, кто я. Зовите меня Делла, – сказала она. – А здесь я потому, что у вас неприятности, думаю, отчасти из-за меня. Ведь это правда, не так ли? У вас действительно неприятности?
– Там у дверей поджидают двое. Если им удастся меня сцапать – конец.
– Вы что, надули Петелли?
Я подскочил.
– А вы его знаете?
– Эту-то сволочь? Мне известно, что он из себя представляет! Не хотела бы с ним знаться, будь он хоть единственным человеком во всей вселенной. Однако мы зря теряем время. Я вас отсюда вызволю.
Она подошла к окну и высунулась наружу.
– Тут можно спуститься по трубе.
Я тоже подошел к окну. Стоянка автомашин почти опустела.
– Вон моя машина, первая справа во втором ряду. Если сумеете незаметно пробраться к ней, вы спасены.
– Подождите, – сказал я, разглядывая четырехместный спортивный «бентли» с низко посаженным корпусом. – Я не имею права вмешивать вас в эту историю. Бандиты Петелли – публика опасная.
– Не будьте идиотом! Они ни о чем не догадываются!.. Я пошла. Закройте за мной дверь на ключ и спускайтесь. Подгоню машину и буду ждать вас внизу. Прыгайте на переднее сиденье, остальное предоставьте мне!
Снова посмотрев в окно, я заметил мужчину, что сидел с ней рядом в зале.
– Ваш приятель вряд ли будет доволен, – сказал я. – Он вас уже ждет.
– Это мой муж, – ответила она. – Мне хватит трех минут. Никого сюда не пускайте! – И она быстро вышла.
Заперев дверь на щеколду, я вернулся к окну. Мужчина нервно ходил перед автомашиной.
Вдруг послышался какой-то шум, я бросил взгляд на дверь – ручка медленно поворачивалась. Кто-то пытался войти в комнату. Но щеколда пока держалась, и ручка медленно вернулась в обратное положение. Итак, они уже были здесь. Должно быть, решили, что могут спокойно заняться мною, поскольку стадион почти опустел. Из громкоговорителя неслась бравурная танцевальная музыка, способная заглушить пистолетный выстрел.
