Скриптер

Глава 4

Служебная рубка Третьего канала

Файл «ЧП_ENIGMA»

Часовщик одновременно – одномоментно – проделал необходимые манипуляции. В тот самый миг, как его правая рука легла на маятник меньшего размера «пирамиды», остановив тем самым его движение, левой рукой Петр Иммануилович подтолкнул маятник другого метронома. Того самого прибора точного счета, который Николай извлек из сумки и затем, по просьбе Часовщика, надежно прикрепил струбцинами к краю столешницы.

В помещении рубки вновь зазвучали ритмичные звуки отсчитывающего равные доли времени – длительностью в эталонную секунду – маятника метронома.

Но это уже было иное время.

Это идет счет секундам и минутам сеанса, начиная с того мгновения, как открылся в ходе доступа к каналу рабочий аккаунт Редактора.

Это именно то внутреннее, существующее лишь в определенных пространственно-временных континиумах и измененных состояниях время, которое принято называть – оперативным.

– Петр Иммануилович, вам нужен для работы штатный хронометр? – не поворачивая головы к Часовщику, поинтересовался редактор. – Или обойдетесь имеющейся у вас аппаратурой?

– Зачем мне, голубчик, второй хронометр? – тоже не оборачиваясь, ответствовал пожилой мастер часовых дел. – Да и места для него на столе не осталось…

– Добро, – сказал Редактор. – Николай, пульт экстренной связи с Диспетчерской у вас при себе?

– Да… как всегда. Но в сейфе – боевое оружие.

– А что у вас в наплечной кобуре?

– У меня там – травматик. Вы же в курсе, что при перемещениях по городу нам не рекомендовано иметь при себе боевое оружие…

– В курсе. Но оружие вам… и нам всем – не понадобится.

– Так что… сейф открывать не будем?

– Нет, не будем. Под мою ответственность… И еще, Николай…

– Да, Павел Алексеевич?

– Вы наделены, при возникновении форс-мажора, правом прерывать рабочий сеанс…

– Только в том случае, если и когда возникнет такая необходимость.

– Именно об этом и речь. Я не могу вам приказывать, Николай, у вас своя епархия, свои правила. Не знаю пока, как сложится этот наш сеанс… Прошу только об одном: не торопитесь давать сигнал в Диспетчерскую.

– А я разве похож на торопыгу? Или на невротика?

– К счастью для нас – нет. С нервами у вас все в порядке, – Редактор скупо усмехнулся. – И вот еще… Николай, не включайте пакетник до того момента, пока я не закончу! Или же пока нас не закроет автоматическая защитная система.

– Хм…

– Вы понимаете, о чем я прошу вас, Николай? Думайте, я вас не тороплю…

– Добро, Павел Алексеевич, – наконец сказал охранник. – Постараюсь выполнить вашу просьбу.

– Спасибо!

– Но гарантировать на все сто, что не стану отключать доступа к каналу – не могу. Поскольку таких обещаний я давать не имею права.

– Хорошо, Николай, – помолчав немного, сказал Редактор, – это меня вполне устраивает.

Павел Алексеевич переместился ближе к «экрану». Ему и прежде не раз доводилось работать без «инфоперчаток», так что отсутствие оных в данный момент – а перчатки остались в запертом сейфе, как и некоторые другие приборы и атрибуты – его совершенно не смущает.

Он сразу же обратил внимание на то, что статус его – повышен. Свидетельством тому служит большое, гораздо большее, нежели полагается иметь редактору Третьего, количество рабочих инструментов, формализованный списочный перечень которых он вывел в открывшемся окне на левой трети экрана.

Есть и другие приметы состоявшегося как факт «апгрейда» и повышения статусности. Так, например, маркеры – визуально они изображены как десницы – приобрели иной вид: из трехпалых превратились в четырехпалые (да еще и сам размер их увеличен как минимум вдвое против стандартного).

И все же понадобилось еще какое-то время, две или три минуты, чтобы он, редактор Третьего, проник в канал, слился с ним, оставаясь самим собою, в единое целое.

Павел Алексеевич открыл Живую ленту. Проскроллил ее всю, не открывая – покамест – никаких файлов и даже не заостряя внимание на рабочих пометах и превью к событийным роликам. Временной диапазон Ленты, как выяснилось уже вскоре, оказался неравномерно распределенным или же недоступным для мониторинга – а, значит, и для редактуры – в обе стороны, как в прошлое, так и в будущее.

Он принялся отматывать Ленту назад, запустив ее с огромной скоростью отработанным движением левой руки – и в левую же от себя сторону. Среди тысяч файлов-событий, оказавшихся в поле зрения редакций и каналов, отобразившихся в той или иной степени на Живой ленте, крайним оказалось событие, начальной точкой хронометража которого является тридцатое апреля сего года, 13:35 по местному времени.

Редактор не стал – пока не стал – открывать этот файл, обратив лишь внимание на две рабочих пометы, оставленных коллегами. Он запустил Ленту в другом направлении, уже слева направо. Она остановилась – застряла и далее не продергивалась – на некоем событии, имеющем следующий тайминг – 06/5. 01:30.

Павел Алексеевич задумчиво покачал головой. Собственно, чего-то именно в таком духе он и ожидал. Более того, картинка, которую он сейчас видит, – пусть и предварительная, не подвергнутая еще глубокому осмыслению и тщательному анализу – во многом подтверждает то, что он слышал недавно из уст одного из Хранителей.

Авакумов, когда они прогуливались в лесочке в окрестностях ближней дачи, сказал как бы между прочим о самом важном: о том, что Лента вновь встала. И что ее остановка, согласно имеющимся у него, Авакумова, сведениям, вызвана неким событием, которое должно произойти в ночь с пятого на шестое мая.

Редактор также обратил внимание на появившиеся окна иностранных новостных лент. Они всплывают, когда наводишь «десницу» на соответствующий значок в виде аббревиатуры того или иного канала… Авакумов – человек слова. Он и на этот раз сдержал свое обещание; доступ к иностранным ресурсам у редактора Третьего теперь есть в полном объеме. Вот только нет у него сейчас ни времени, ни особого желания копаться в чужих лентах, выискивая то ли иголку в стоне сена, то ли жемчужину в огромной куче чужеземного словесного и событийного навоза. Со своими бы файлами разобраться…

Ну что ж. Пришла пора заняться прямым делом.

А именно, редактированием файла, присланного в редакцию Третьего вышестоящей инстанцией.

Редактор отмотал Ленту в самое крайнее по направлению к минувшему, к прошлому, положение. С теми полномочиями, какие у него сейчас имеются, с апгрейдированной мощностью, с нынешней оснасткой он рассчитывал получить временной диапазон, по меньшей мере, в две календарных недели. По семь дней в одну и другую стороны центральной – или главной – временной оси Живой ленты…Он еще раз убедился, что далее этого оказавшегося крайним запакованного и отмаркированного коллегами «ролика» лента в прошлое скроллиться не желает. Что-то ей мешает, что-то не так с этим событием.