— Везде понемногу. Я просто слонялся без дела.
Он быстро взглянул на меня.
— А на что вы жили?
— Пробавлялся временными работами.
Теперь и Джек заинтересовался.
— Ты никогда мне об этом не говорил, — сказал он. — Я думал, ты все время занимался строительством.
— Год или около этого я бездельничал.
— Это могло бы придать нашему интервью некоторый колорит, — сказал Криди. — Где вы были? Какие работы выполняли?
Надо было закругляться, пока не запахло жареным.
— Мне не хотелось бы ворошить прошлое, — сказал я. — Может быть, не будем об этом, если вам все равно?
Криди посмотрел на меня и пожал плечами.
— Нет так нет. Что вы собираетесь сделать с деньгами, которые заработаете на строительстве моста?
У меня отлегло от сердца. Это был легкий вопрос.
— Наверно, куплю дом. Может быть, даже выстрою.
Криди захлопнул свой блокнот.
— Ладно, на сегодня, пожалуй, хватит. Не забудьте, что в субботу банкет.
Как только Криди закрыл за собой дверь, мы вновь с головой ушли в работу, и мне некогда было думать об этой неожиданно свалившейся на меня известности.
Я вспомнил об этом лишь по дороге домой, и вот тогда на душе у меня стало неспокойно. Рима начала всплывать из глубин туманного прошлого, как некая реальность, которая может вторгнуться в мое настоящее и будущее.
Допустим, она наткнулась на мою фотографию в газетах и узнала меня. Что она сделает? Это зависит от того, в каком она состоянии. Может быть, теперь она уже вылечилась и стала нормальным порядочным человеком. Может быть, ее уже нет в живых. Я убеждал себя, что не надо беспокоиться. Она канула в прошлое, и все шансы за то, что там она и останется.
Когда я вошел в нашу квартиру. Сарита ждала меня к обеду. Яркое пламя камина, бокалы для сухого мартини на столе, атмосфера домашнего уюта, которую способна создать только истинная любовь жены к мужу, — все это рассеяло мою тревогу.
Я обнял ее, прижавшись щекой к щеке и благословляя судьбу, пославшую мне эту женщину.
— У тебя усталый вид, Джефф! Как идут дела?
— Дыхнуть некогда. А работы еще уйма. — Я поцеловал ее и опустился на стул. — Хорошо быть дома! В субботу вечером в нашу честь дают банкет, а в воскресенье мы с Джеком должны выступить в телевизионной программе.
Она приготовила два коктейля.
— Похоже, я вышла замуж за знаменитость.
— Если и так, то это твоя заслуга, — сказал я, поднимая свой бокал. — Это ты начала строить мост.
— Не я, а, Шопен.
После обеда мы сидели у камина — я в кресле, а Сарита на полу, прислонив голову к моему колену.
— Вскоре у нас появятся свободные деньги, — сказал я. — Криди спросил меня, что я собираюсь с ними делать. Я сказал ему, что подумываю о постройке собственного дома. Как ты на это смотришь?
— Не нужно ничего строить, Джефф. Я видела дом, который нам идеально подошел бы.
— Вот как! Где?
— Тот коттеджик на Симеоне-Хилл. Он принадлежит мистеру Терреллу. В прошлом году они с женой приглашали меня на обед. О, Джефф! Там все есть, и он не очень большой.
— А с чего ты взяла, что он продается?
— Вчера я встретила мистера Террелла. Они переезжают в Майами, потому что его жене нужен солнечный климат. Конечно, решать тебе, но ты должен взглянуть на него. Я уверена, что ты в него влюбишься!
— Что хорошо для тебя, хорошо и для меня. А ты не знаешь, сколько он за него хочет?
— Завтра я позвоню ему и спрошу.
В нашей фирме не я один планировал тратить деньги.
Когда на следующее утро я пришел в контору, Джек объявил мне, что покупает «сандербэрд».
— А почему бы и не щегольнуть хорошим автомобилем! Для чего тогда деньги, если их не тратить? И еще я решил, что пора подкупить новую мебель. Не попросишь ли ты Сариту помочь мне? У меня самого нет на это времени.
— Приходи к нам вечером обедать и сам ее попроси. Мы с ней думаем насчет покупки коттеджа Террелла на Симеонс-Хилл. Сарита сегодня должна навести справки.
— Мы добились успеха, дружище! — ухмыльнулся Джек. — И я хочу пожить в свое удовольствие.
Он собрал бумаги в пачку и запихнул ее в свой портфель.
— Мне пора бежать. До вечера.
Все утро я вел переговоры с подрядчиками и подсчитывал стоимость предстоящих работ. Во время ленча, когда я доедал сэндвич, в кабинет ворвался Криди с двумя парнями, один из которых был вооружен камерой «Роллифлекс» и лампой-вспышкой. При виде фотоаппарата во мне опять шевельнулась тревога.
— Это ребята из журнала «Лайф», — сказал Криди. — Я почти все им рассказал. Они хотят просто сфотографировать вас за рабочим столом. Осборн здесь?
Не успел я сказать, что Джек на стройке, как сверкнула лампа-вспышка.
— Послушайте, я вовсе не хочу фотографироваться для вашего журнала, — сказал я. — Мне…
— Он скромный, — рассмеялся Криди. — Еще как хочет! Кто не захотел бы увидеть свою фотографию в «Лайфе»!
Фоторепортер продолжал щелкать своей камерой, и я понимал, что мне не отвертеться. Я все-таки приложил руку к лицу, чтобы закрыть шрам, но этим лишь привлек к нему внимание второго репортера.
— Это у вас еще с войны, мистер Холлидей?
— Да.
— Мы хотели бы показать его на фотографии. Пожалуйста, поверните лицо чуть влево.
— Я не собираюсь его рекламировать, — сказал я резким тоном. — Если у вас все, я займусь своей работой.
Я поймал на себе неодобрительный взгляд Криди, но меня это не волновало.
Парни из «Лайфа» переглянулись, затем фоторепортер двинулся к двери, а другой спросил:
— Мистер Холлидей, вы лежали в клинике пластической хирургии Холланд-Сити, верно?
— Да.
— Досталось?
— Как и другим.
Он сочувственно улыбнулся.
— Говорят, вы играете на пианино. Это верно?
— Когда есть время.
Я забыл о фоторепортере и отнял руку от лица, но вспышка блица напомнила мне, что он еще здесь. Затем второй репортер пожал мне руку, сказав при этом, что он получил все, что хотел, и они ушли вместе с Крида.
Настроение было испорчено на весь день, работа не клеилась. Я не мог отвязаться от мысли о фотографиях, которые появятся в «Лайфе». Кто из моих знакомых по Лос-Анджелесу признает в Джеффе Холлидее Джеффа Гордона и что он при этом подумает?
