обратил внимание, что снова стал для него «мистером». Он повернулся к ней: – Вы ведь знакомы, миссис Эссекс. Мне нет нужды представлять вас.
Она подняла глаза и протянула мне руку. Я шагнул вперед, пожал протянутую руку, горячую и сухую.
– Вам лучше?
– Спасибо, терпимо. – Лиловые глаза присматривались ко мне. Я готов был биться об заклад, что в целом свете нет более яркой, соблазнительной, более шикарной женщины, чем эта. – Здорово я шлепнулась, да? – улыбнулась она и указала на стул рядом с собою: – Присаживайтесь, мистер Крейн.
Я сел, и тотчас откуда ни возьмись появился японец в белом.
– Что будете пить, мистер Крейн? – спросил Джексон.
– Кока-колу с пивом.
Джексон с японцем обомлели. Оба уставились на меня, разинув рот. Этот ответ я придумал по пути.
Миссис Эссекс рассмеялась:
– В жизни не слыхала про такой напиток.
– В это время дня я ничего другого не пью. Спиртное употребляю только после заката.
Помявшись, японец ушел.
Джексон хотел было вернуться к своему стулу, однако миссис Эссекс щелкнула пальчиками.
– Ну, ладно, Джексон, у вас наверняка дел невпроворот.
– Да, миссис Эссекс.
Не удостоив меня взглядом, он проворно и бесшумно исчез с глаз долой.
– Не люблю толстых мужчин, – проговорила она, – а вы?
– Он тощ, в глазах холодный блеск,[1] – ответил я. – Предпочитаю тощим толстяков.
Она кивнула:
– Так вы читаете Шекспира?
– Я провел три года на аэродроме в десяти милях от Сайгона. От моего предшественника по жилью, который получил в лицо заряд шрапнели, мне достались шекспировские пьесы и альбом порнографических фотографий. В свободное время я смотрел фотографии и почитывал пьесы.
– А что вам нравилось больше?
– Спустя некоторое время фотографии утратили притягательность, а старина Уильям по-прежнему манил.
Вернулся японец с запотевшим бокалом кока-колы и поставил его на столик рядом со мной, точно освободился от «адской машины». Он отступил и замер.
– Правильно приготовлено? – спросила она.
– Отлично. – Пробовать смесь я не стал. – Это была шутка.
Она щелкнула пальчиками, и японец испарился. Это ее щелканье произвело на меня сильное впечатление. Интересно, подумал я, не настанет ли время, когда я буду повиноваться этому знаку.
– Шутка?
– Пофасонил для самоутверждения. Мы ведь к богатству непривычные… а так хоть Джексона сбил с панталыку.
– Очаровательно, – рассмеялась она. – Джексона вы действительно озадачили.
Я вынул смятую пачку сигарет:
– Закурите моих или у вас золоченые?
– Я не курю. – Помолчав, добавила: – Мистер Крейн, с вашим появлением я словно вдохнула свежего воздуха.
Я закурил.
– Очень рад. Раз уж дошло до комплиментов, позвольте сказать, что я впервые встречаю такую яркую женщину, как вы.
Мы посмотрели друг другу в глаза, и она повела бровью.
– Благодарю вас. – Молчание. – И спасибо, что нашли Борджиа. Ни одна бестолочь на аэродроме не додумалась до этого. Никогда не поверю, что вы не ездили верхом. Вы управились с Борджиа, как опытный наездник.
– Очередная шутка, – улыбнулся я. – Такой уж я человек, миссис Эссекс… шутник. В Сайгоне я почти все время проводил в седле, когда бывал свободен от службы.
– А также от Шекспира и порнографических фотокарточек.
– Вот-вот.
– Вы хотели бы работать у нас? – Она выпалила вопрос, точно сделала боксерский выпад.
Я ждал его и заранее приготовил ответ:
– Не могли бы вы уточнить, что значит «у нас»?
Она нахмурилась:
– Разумеется, в «Эссекс энтерпрайзез»!
– То есть под началом мистера Джексона? – Я внимательно посмотрел на нее. – На мгновение мне показалось, вы предлагаете работать лично у вас.
Как я и рассчитывал, мои слова смутили ее. Она попыталась выдержать мой взгляд, но отвела глаза.
– Я спрашивала Джексона, не можем ли мы предложить вам что-нибудь интересное. Он начал бубнить про какие-то сложности, но он вечно все усложняет.
– Представляю. – Я увидел, что она оправилась от смущения, и улыбнулся. – Крайне признателен, миссис Эссекс, особенно за приглашение сюда. Ведь я всего-навсего нашел вашу лошадь, однако если бы вы подыскали мне работу здесь… – Конец фразы повис в воздухе. – Я хочу поговорить с полковником Олсоном. Если честно, то работать у мистера Джексона не доставит мне удовольствия, а я большой охотник до удовольствий. – Я встал. – А теперь щелкните пальчиками, и я исчезну, как исчезают все.
Наши глаза встретились, и вдруг в ее взгляде мелькнуло то особенное выражение, какое бывает у женщин, когда они испытывают влечение к мужчине. Я знал на своем веку много женщин и ни с чем не спутаю это выражение. Непостижимо, но оно было, а потом исчезло, будто светофор переключился с зеленого света на красный.
– До свидания, мистер Крейн.
– Пока. – Я умолк и словно окунулся в ее бездонные лиловые глаза. – Понимаю, что ничего не выгадаю от своего признания, но хочу, чтоб вы знали: сейчас я смотрю на самую красивую женщину в мире.
С этими словами я удалился со сцены.
«Бентли» доставил меня обратно на аэродром, а Берни Олсон так и не объявился. Я надеялся, что в доме хотя бы оставлена записка, но никакой записки не нашел.
Было уже начало второго, и я проголодался. Позвонил в бюро обслуживания и попросил накормить меня.
– Сегодня превосходное фирменное блюдо, мистер Крейн: молочная ягнятина с приправами и гарниром. Распорядиться, чтобы принесли?
Я милостиво согласился и повесил трубку.
На обратном пути я думал о миссис Эссекс. Неужели мне померещилось то выражение в ее глазах? Не думаю, однако трудно было представить, что женщина с ее положением могла позариться на парня вроде меня. Ладно, допустим, она в самом деле положила на меня глаз, но и это ничего не значит. Такая женщина не станет рисковать замужеством с Лейном Эссексом. Может, у нее и крутится в голове мыслишка на мой счет, но мысли – это одно, а поступки – совсем другое. И все-таки до чего хороша! За одну только ночь с ней я отдал бы два года жизни, я знал: ее ночь стоит того.
Вскоре принесли еду, и я утолил голод. Часы показывали уже 14.23. Я поднес к сигарете огонь, и в это время раздался телефонный звонок.
– Привет, Джек! – Звонил Олсон.
– Привет.
– У тебя есть машина?
