— Я проводил там отпуск, играя в гольф. Кроме того, я немного играл в азартные игры.
— Как много вы проиграли?
— Я выиграл пару тысяч долларов, по правде говоря.
— Вы часто играете в азартные игры?
— Редко.
— У вас есть долги?
— Ни одного более длительного, чем тридцать дней, — ответил Каррас. — Я не люблю брать взаймы.
— Миссис Каррас, вы знаете кого-нибудь, кто может желать зла вашему мужу?
— Нет, не знаю. Гарри очень нравится всем, кто его знает.
— Что же, — сказал Томми, вставая. — Похоже, мы зашли в тупик.
— Жаль, что мне больше нечем вам помочь, — сказал Каррас, тоже вставая.
Томми вручил ему свою карточку.
— Если вам придет на ум что-то, что могло бы нам помочь, буду признателен за звонок, — сказал он. — Должен вам сказать, мы очень серьезно относимся к этому происшествию и считаем, что вам также следует отнестись к этому со всей серьезностью. Кто бы ни организовал эту диверсию, выведя из строя вашу тормозную систему, он повинен в попытке умышленного убийства и он может повторить попытку.
— Мне бы хотелось отнестись к этому столь же серьезно, как вы, детектив, — сказал Каррас, провожая их вниз по лестнице, — но я просто представить себе не могу, что кто-то сознательно желал причинить мне зло. Клэр, ты не проводишь детективов из дома?
— Конечно, дорогой, — ответила она. — Вот сюда, джентльмены.
Каррас вышел из дома в дверь, ведущую к бассейну, а его жена провела сыщиков по коридору к передней двери.
Томми позволил Дэрилу уйти вперед, а сам помедлил на переднем крыльце.
— Миссис Каррас, — сказал он тихо, — у вас есть любовник?
Она была явно застигнута врасплох и некоторое время молчала.
— Нет, — сказала она наконец. — Никакого любовника у меня нет.
— Прошу простить, если я оскорбил вас, — сказал он, — но если кто-то, о ком мистер Каррас не знает, и, как вам кажется, он мог бы хотеть навредить ему, пожалуйста, скажите об этом мне.
— Нет никого, детектив, — твердо сказала она, — никого мне известного, кто мог бы захотеть причинить вред Гарри.
— Спасибо за помощь, — сказал Томми.
Томми молчал, пока они не свернули за угол.
— Она с кем-то путается, — сказал он. — Она солгала, когда я спросил ее об этом — я просто видел это.
— Это еще не значит, что тот, с кем она трахается, захотел бы убить ее мужа.
— Ты разве не видел эту женщину, Дэрил? Ты не заметил эти соски, пялившиеся прямо на тебя сквозь ее халатик? Если бы ты с ней трахался, разве тебе бы не захотелось убить ее мужа?
— Убедил, — признал Дэрил. — Да, кстати, я кое-что нашел.
— Что?
— Эта книга, которую я смотрел: она была подписана какому-то Року.
— Ты хочешь сказать, Плимут-Року? Это же не настоящее имя.
— Однако там так и было написано. Надпись была следующей: «Року, с моими наилучшими пожеланиями». Я не смог разобрать подпись, но, похоже, она не совпадает с фамилией автора.
— Книга выглядела старой; может, он купил ее у букиниста?
— Она была в кожаном переплете, но она вовсе не старая; мне она показалась совершенно новенькой.
— Как она называлась?
— 'Инвестируйте разумно', автор Джон Харрисон. Она была издана в 1989 году.
— Так значит, Рок?
— Рок.
Глава 10
Чак стоял по другую сторону от сетки напротив Билли Таббса — рядом с ним стояла тележка с мячами.
— Хорошо, Билли, я хочу подать тебе несколько мячей слева и справа. Мне нужно убедиться, что ты правильно держишь ракетку, и я не хочу, чтобы ты сильно ударял по мячу — всего лишь точно. Ты понял меня?
— Да, сэр, — ответил Билли.
Чак до сих пор не позволял ему отбивать ничего, кроме низких мячей, да и то только посылаемых тренировочным автоматом.
— И если я замечу, что ты снова начнешь держать ракетку по-старому или лупить по мячу со всей силой, я верну тебя в нежные объятия автомата, понял?
— Да, сэр.
— Это всего лишь тренировка: тут нечего выигрывать.
— Да, сэр.
Чак послал юноше мяч справа и тщательно наблюдал, как тот возвратит его. Затем он послал мяч слева и снова смотрел, затем начал отбивать его мячи обратно. В течение пятнадцати минут он посылал точные, несильные мячи через сетку и смотрел, как Билли отбивает их обратно — в точности так, как ему было сказано. Билли, подумал он, оказался способным следовать инструкциям, во всяком случае, когда ему ничего другого не оставалось, и он был доволен мальчиком. Он остановил это перебрасывание мяча и подошел к сетке, подозвав юношу.
— Это ты сделал очень хорошо. Можешь ударять по мячу сильнее, чем сейчас, чтобы выиграть школьный турнир, если ты сумеешь посылать мяч куда нужно. А теперь я хочу, чтобы ты снова ударял по мячу снизу, как ты уже делал, но на этот раз целился следующим образом: в правый угол, затем в центр, затем в левый угол, а затем снова повторял эту последовательность. Замахивайся плавно, никаких сильных ударов, и сосредоточься на точности попадания.
— Да, сэр, — ответил Билли.
Чак ушел с корта, схватил полотенце из стопки и плюхнулся на скамейку рядом с Виктором, вытирая пот с лица.
— А парень слушается тебя, верно? — сказал Виктор.
— И в самом деле. Сказать тебе правду, меня это удивляет.
— Меня тоже. Я подумал, что он сейчас пошлет тебя куда подальше.
Чак рассмеялся:
— И я тоже так подумал. У него и в самом деле есть способность сосредотачиваться, и физически он прирожденный атлет. Мне кажется, что если он сможет выработать выдержку, из него получится выступающий профессионал.
— Ты считаешь, выдержка — это нечто, что человек может выработать? — спросил Виктор. — Я всегда думал, что темперамент — врожденная вещь.
Чак покачал головой:
— Может, для некоторых людей это так, но для большинства людей выдержка — дело наживное, вроде как умение хорошо брать низкие мячи. Я тоже был горячим и вспыльчивым, как Билли, когда мне было шестнадцать, но хороший тренер вышиб из меня эту дурь.
— Тогда почему же ты сорвался в Уимблдоне?
— Выдержка тут была совершенно ни при чем; все дело было в уверенности, а я утратил уверенность в себе в самый неподходящий момент. Я просто не верил, что смогу это сделать, потому-то я и не смог.
— Пожалуй, у тебя было достаточно времени разобраться в этом.
— До черта.
— Есть кое-что еще, о чем тебе не мешало бы подумать, — сказал Виктор.
— Это о чем же?
