Мики Кин просто катался от хохота, когда Мэнни и его девицы шумно погружались в автобус, а Дон Беверли Кэлхоун уводил свою паству обратно в церковь.
– Преосвященный Ральф! – кричал Кэлхоун. – Позовите моего юриста.
Глава 4
Уилл созвал всех на десять утра в понедельник.
– Ну вот, – сказал он, – мы в совершенно новой игре. Неделя на то, чтобы сориентироваться и найти новые подходы. – Он повернулся к отцу. – Пап, начнем с тебя. Как с финансами?
Билли Ли прокашлялся.
– У нас в банке немногим более ста десяти тысяч долларов; а если учесть неоплаченные счета, получится около семидесяти.
– И это все?
– Да, – сказал Билли. – Кстати, я помню, что требуется миллион долларов, чтобы пройти всеобщие выборы.
– Это моя вина, Уилл, – сказал Том Блэк. – Я настаивал на том, чтобы выложить почти все на телевещание за две недели до первичных выборов. Но Мака вдруг пригвоздили без нас, и конкурентом выступит не Уинслоу, с которым было бы проще сладить. Я попытался было отказаться от телепередач в последние два дня перед первичными выборами, но телестудии и слышать не хотели о возврате денег.
– Что ж, вы не могли предвидеть всего. Как и я. Никто не мог предвидеть.
– Есть и другие новости на финансовом фронте, – сказал Билли, – но они разного свойства.
– Начни, пожалуйста, с хороших.
– Лартон Питтс и его группа передали демократической партии полмиллиона.
– Новость хороша, – заметил Уилл. – Но получим ли мы это?
– Боюсь, что нет, – сказал Билли. – Исполнительный комитет демократов выделил мам сто тысяч долларов.
– Что?
– Они говорят, что им, мол, надо что-то еще финансировать. Это, конечно, чепуха.
– Не понимаю, – сказал Уилл. – Я одолевал их засидевшегося губернатора еще до того, как он сам себе навредил. Неужели они полагают, что я не смогу победить телевизионного проповедника?
Билли продолжил:
– Группа Лартона Питтса передала полмиллиона также и республиканской партии.
– Что же, они работают на обе стороны? – с недоверием спросил Уилл.
– Я еще не закончил, – сказал Билли. – Говорят, что республиканцы хотят передать Кэлхоуну эти полмиллиона целиком, поскольку, дескать, он начинает с пустого места.
– Проклятие, – вымолвил Уилл. В комнату вошел Мосс Малле, руководитель опросов общественного мнения.
– Извините, что я запоздал, Уилл, – сказал он. Слово взяла Китти Конрой.
– Я думаю, лучше свыкнуться с мыслью, что Кэлхоун сможет истратить больше денег, чем мы. Он в свое время сумел мобилизовать задень сотни тысяч долларов для своих телепередач. Между прочим, видел ли кто вчера его «прощальную проповедь?»
– Я пропустил, – сказал Уилл.
– И я тоже, – откликнулся Том.
– Она была похожа на тридцати минутную речь в политической кампании по свободному телевещанию, – сказала Китти. – Бог там был упомянут всего однажды, когда Кэлхоун заявил, что раздавит всех своих врагов. Думаю, он имел в виду вас.
– Думается, мне надо к этому привыкнуть, – улыбнулся Уилл.
– Привыкайте не только к этому, – сказала Китти, – но кое к чему еще.
– К чему же?
– Он сильно налегал на борьбу с гомосексуалами, не упоминая имен, но можно было вычислить их. Разглагольствовал насчет либералов, извращающих предназначение правительства, и как он лично собирается очищать нравственность в штате. Судя по его запалу, он ни перед чем не остановится.
– Ол-райт, Мосс, а что дали опросы на прошлой неделе?
– Что ж, – Мосс Малле разложил перед собой листы бумаги, – вот данные, полученные в четверг после стриптиза у церкви и до утренней проповеди Кэлхоуна в воскресенье.
– Боже, разве этот стриптиз не был изумителен? – сказал Том. – Я давно так не смеялся.
Уилл суеверно постучал по столу пальцем:
– Не дай Бог, нас еще увяжут с этим Мэнни Пирлом и его девчонками. Проверьте источники денежных взносов. Я не хочу получать от Мэнни ни цента. Это нанесет нам смертельный удар.
– Я рад, что вам понравился стриптиз, Том, – сказал Малле. – Но многим избирателям он не понравился, по крайней мере, несколько кадров, показанных в телевизионных новостях. Это уже сыграло свою роль. Во всяком случае, в пятницу телефонный опрос шестисот вероятных избирателей дал вот какую картину: Кэлхоун имеет сорок шесть процентов голосов, а вы, Уилл, – тридцать девять.
