Рул подняла руку.
— Нет, не новая, но кое-что, подтверждающее старую. Но чтобы держаться за нее крепко, необходимо учесть несколько иных точек зрения. Они освещают дело с разных сторон и позволяют создать широкую картину, в которой я могу разглядеть Майорова как, может быть, ключевую фигуру.
Никсон снял ноги со стола и уселся прямо. Выражение его лица уже не было безразличным.
Рул положила ему на стол две спутниковые фотографии.
— То, что мы здесь имеем, очень похоже на специальную военную тренировочную базу. Это в Лиепае, на латвийском побережье, и она потому специальная, что ее очень стараются представить похожей на что-нибудь другое.
Она указывала на тренирующиеся шеренги и на двойную ограду.
— Мы знаем, что Майоров любит дорогие зарубежные автомобили и технические устройства, и здесь, на этой самой базе, мы видим, обрати внимание, «мерседес 500 SE», который попросту нигде кроме Москвы и существовать-то не может. А также, ты не поверишь, карт для гольфа.
Никсон извлек из ящика письменного стола большое увеличительное стекло и стал внимательно рассматривать карт.
— Ставлю свое годовое жалованье, — Рул щелкнула по фотографии, — что один из этих двух мужчин в карте, тот, что в бейсбольной шапочке, и есть Майоров. И присутствие там Майорова увеличивает значимость этой базы в энное количество раз.
— И что у тебя еще есть, Кэт? — спросил Никсон.
— Немного чепуховины, сумасшедшей чепуховины, но она стыкуется.
А именно: в прачечных на двух базах морской пехоты значительно снизилось количество стираемых рубах, а это означает, что изрядное количество людей куда-то переведены. А именно: в прошлом месяце со складов британской армии похищены две тысячи автоматов «ингрем Мак 10», а этот охранник, — она постучала по фотографии, — на своем плече носит как раз «Мак 10». А именно: между Ленинградом и Калининградом и дальше к границам Польши нет ни одной известной нам военно-морской базы, а один из наших лучших перспективных аналитиков утверждает, что вот эта маленькая штука здесь — перископ субмарины. А именно: пожалуйста, обрати внимание — в течение последних двух лет Советы внезапно и резко усилили изучение шведского языка в университетах и языковых центрах. И вот что я хочу тебе сказать, Алан. Шведский язык нигде в мире не нужен, только в Швеции.
Никсон поднял на нее внимательные глаза.
— И какой вывод ты делаешь отсюда, Кэт?
Рул достала из папки еще один документ.
— Вот прямая цитата из вице-адмирала Бенгта Шубака, который одно время был начальником штаба шведских королевских военно-морских сил, а теперь нечто вроде нашего начальника комитета объединенных штабов: «Иностранная держава готовится к войне со Швецией».
Рул отложила документ и внимательно посмотрела на Никсона.
— Это только одна из теорий на тему, что Советы делают в шведских водах, но ты задумывался, что произойдет в случае внезапного массированного удара по ним?
Никсон с минуту смотрел на нее безмолвно, затем заговорил:
— Но зачем? И почему Советы ни с того, ни с сего, без вооруженного конфликта вдруг отбросят их доктрину ненападения и затеют то, что может привести к третьей мировой войне?
— К третьей мировой войне? С кем? С нами? Швеция, по определению, нейтральна, как и Швейцария; и у нее нет, повторяю, нет союзников. Предположим на минуту, что НАТО решится на вмешательство. Что делать нам? У нас там нет наземных войск, чтобы воспрепятствовать вторжению Советов в Швецию; остается применение ядерного оружия. И ты можешь хоть на минуту предположить, что НАТО начнет ядерную войну, рискуя уничтожить Европу, а то и весь мир, только ради спасения восьми миллионов шведов от советского ига?
Глаза Никсона, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Он сидел неподвижно и, видимо, лишившись дара речи. Потом вроде бы пришел в себя.
— Кэт, я должен обсудить это с другими. Это все, что у тебя есть?
— Это все, что я могу раскопать, не имея больших полномочий. Если ты поможешь мне своей властью, я уверена, что раскопаю гораздо больше.
От нее потребовались определенные усилия, чтобы сказанное прозвучало невозмутимо и спокойно.
— Послушай, Алан, я бы не хотела, чтобы это выглядело, как мой каприз; я знаю, что ты, как и любой на твоем месте, должен обсудить все то, что я здесь выложила, с более информированным источником. Но аналитическая разведка не раскладывается по полочкам, и она вовсе не руководствуется какими-то непреложными законами. Иногда она просто зависит от подсказки фортуны, и ты знаешь об этом, но я должна тебе сказать, опираясь на собственный опыт, что тут действительно что-то происходит. Разумеется, у меня недостаточно доказательств, и я не смогу их раздобыть, пока ты не заставишь кого-то подключить какие-то тайные рычаги для активизации разведки в этом направлении.
— А какого рода активизации ты ждешь?
В этом Рул разобралась. Директором отдела операций был Саймон Рул, и для него ее советы по данному предмету были бы страшнее петли.
— Ну, в Управлении есть люди, которым виднее, чем мне, — сказала она. — Когда они увидят эти данные, они сообразят, какая еще информация нужна, и подключат соответствующую сеть. Или ты хочешь, чтобы я пошла с тобой и сама выложила мою историю?
Она знала, что он сделает это лучше, если поверил ей. Она полагала, что поверил.
— Нет, я думаю, что лучше я все это представлю, во всяком случае, для начала.
Он сгреб фотографии и ее досье и встал.
— Значит, сейчас мне надо кое-кого повидать, а ты сиди в своем кабинете и жди, пока я не позвоню. Кто-нибудь еще знает об этом?
— Частично. Ты единственный, кому я выложила все.
— Хорошо. И Бога ради, никому больше ни слова.
Никсон, прихватив ее досье, вышел из кабинета, оставив ее в одиночестве.
Рул сделала с полдюжины вдохов. Она-таки совершила это, она-таки подцепила на крючок Алана Никсона, и теперь мяч был у нее. В свой кабинет она возвращалась легким шагом. Она надеялась, что, когда Алан Никсон вернется, он поставит перед ней новые задачи, а ей как раз нравилась работа такого рода. Потому что это была блестящая настоящая работа, насколько она понимала, единственная возможность, которая лишь однажды выпадает за всю карьеру, если тебе везет. Ей должно было везти.
Глава 14
Гельдер еще раз прошелся вдоль мини-подлодки, держа в руке ключ зажигания. Подняв глаза, он увидел Майорова, направлявшегося к нему из-под навеса гигантской субмарины. Вид у Майорова был сердитый. Он не любил, когда в предложенных им проектах находили ошибки.
— Доброе утро, Гельдер, — поздоровался Майоров, — доброе утро, Соколова.
— Доброе утро, сэр, — хором отозвались Гельдер и Соколова.
— Так в чем проблема? — спросил полковник.
— Надеюсь, что ее может и не быть, — сказал Гельдер. — Хочется верить, что настоящий буй будет весить меньше, чем модель.
— На самом деле он весит килограммов на пятьдесят побольше. Извините, что сразу не сказал. И из-за этого трудности?
— Да ничего подобного, полковник, — вмешалась Соколова.
Гельдер повернулся к женщине.
— Соколова, встаньте по стойке смирно!
Валерия Соколова выполнила приказ, но очень неохотно.
— Когда мне понадобится, я спрошу ваше мнение, — сказал Гельдер. И вновь обратился к Майорову. — Сэр, приношу извинения за мой экипаж. Вы точно осведомлены о весе настоящего буя? Что может весить больше, чем застывший бетон?
— Уран-235, — отозвался Майоров.
— Что? — спросил Гельдер, не в силах скрыть удивление.
