Красной площадью и остановился. Майоров вышел из машины, за ним последовал и Гельдер. Водитель залез в заднее отделение и вытащил два больших чемодана и несколько коробок.
— Не поможете ему? — сказал Майоров, кивком указывая на багаж.
Водитель уже взял два чемодана, поэтому Гельдер составил коробки в столбик и пошел за Майоровым через впечатляющий вход. Внутри их встретил мужчина в форме полного генерала Красной Армии, который знаком показал им следовать за ним. Майоров и Гельдер вместе с генералом вошли в небольшой лифт, в то время как водитель с чемоданами пошел по лестнице. Они поднялись на четвертый этаж и оказались в просторной приемной, залитой солнечным светом, падающим из окна в конце коридора. Они пошли за генералом через приемную, затем через двойные двери в большую, освещенную солнцем комнату, где стоял один письменный стол и длинный стол для совещаний.
Гельдер подумал, что, если не считать Зимнего Дворца в Ленинграде, он еще не бывал в таких изящных апартаментах. Стены были затянуты бледно-желтым шелком; белые шелковые занавеси украшали четыре высоких окна, из которых открывался вид на нарядные сады внутреннего двора. Каждое место у длинного стола было снабжено хрустальной подставкой для ручек и стопками писчей бумаги.
Майоров приказал обиженному водителю, который присоединился к ним, разместить чемоданы у одного из концов стола совещаний. В них оказались проекторы для показа слайдов, в большом брифкейсе Майорова содержалась куча, казалось бы, одинаковых документов. В ящиках, которые нес Гельдер, находились упаковки слайдов. Когда все расставили, Майоров отпустил водителя, и в комнате остались он, Гельдер и генерал.
— Ну, Виктор Сергеевич, — сказал генерал, закуривая сигарету, — у вас большой день, а?
Майоров сдержанно пожал плечами.
— Посмотрим, генерал. Но вы меня поддерживаете?
Генерал перестал улыбаться.
— Посмотрим.
В дальнем конце комнаты открылась другая дверь; генерал торопливо затушил сигарету и встал по стойке смирно, Майоров тоже. Гельдер последовал их примеру. Дюжина или пятнадцать человек заполнили комнату, большинство в гражданской одежде, остальные в мундирах с высшими знаками отличий, и заняли места вокруг стола совещаний, оставив вакантным только председательское место. Гельдер узнавал их лица по фотографиям в «Правде» и «Известиях», особенно адмирала Горшкова, вот уже более двадцати лет возглавлявшего Советские Военно-Морские силы. Минуту спустя в комнату вошел крепко скроенный мужчина, помоложе большинства из присутствующих, и занял место во главе стола.
До Гельдера вдруг дошло, что он находится в присутствии самого Генерального Секретаря и всего Политбюро Коммунистической партии.
Глава 29
Рул проснулась от настойчивых телефонных звонков. Она никак не могла найти часы в такой темноте; оказалось, что одиннадцать часов. Солнце пыталось пробиться сквозь занавеси в ее комнату. Вероятно, звонят со службы. Слава Богу, оттуда еще не звонили, пока она была в Риме. Она схватила трубку.
— Алло.
Голос был слышен четко, хотя на линии и потрескивало.
— Привет, дружище. Что это ты делаешь дома в это время дня?
— Уилл? Ты откуда?
— Я в Якобштаде, также известном, как Пиетарсаари, на западном побережье Финляндии, где и предполагал быть. Яснее не скажешь.
— О, а я, должно быть, простудилась. И в постели уже пару дней. Твой телефонный звонок первый, на который я ответила.
— Ну надеюсь, ты поправишься, и мы встретимся в Копенгагене.
— Я тоже надеюсь, но я так до конца и не уверена, что смогу поехать туда.
— У тебя по-прежнему проблемы?
— Да, хотя и есть пара прорывов. Вот только не знаю, куда они приведут.
Хорошо, что он так осторожен. Она-то слишком хорошо знала, с какой легкостью прослушиваются разговоры из-за границы.
— Как там лодка?
— Лодка грандиозная. Она уже на воде, готовится к плаванию. Сегодня я занимаюсь вопросами снабжения, а утром отплываю.
— Экипаж хорошо работает?
— Совсем не работает. Сначала собиралась пойти его жена, и он до последней минуты не вносил ясность.
— Что же тебе делать?
— Да все будет нормально. Тут один юноша с фабрики пройдет со мной пару сотен миль на юг. И с ним я смогу идти в дневное время, и в ночное, и он поможет мне пройти через группу островов под названием Эленд, что меня вполне устраивает. Я высажу его в Кокере, и он паромом вернется на материк. После этого я пойду один, но уже в открытых водах. Остановлюсь пополнить провизию в Бунге, это на большом шведском острове Готланд, а затем дальше.
— А это не опасно?
— Надеюсь, нет. Я уже плавал один, ты же знаешь. Мне даже хочется вновь попробовать одному. Компания — это уж слишком хорошо.
Она засмеялась.
— И когда же ты будешь в Копенгагене?
— Я думаю, что, не напрягаясь, где-то через недельку, считая с воскресенья. Я позвоню тебе с Готланда доложить об успехах.
— Да уж постарайся. А то я буду беспокоиться, если не позвонишь.
— Это я буду беспокоиться. У тебя проблема посложнее моей. Послушай, если дела пойдут уж совсем туго и тебя прижмут, позвони моему боссу. Возьми ручку и запиши его домашний телефон.
Она записала и рабочий, и домашний номера телефонов сенатора Карра.
— В решающий момент его хорошо иметь на своей стороне, а по слухам, он восхищается тобой.
— Хорошо, и хоть я надеюсь, что до этого дело не дойдет, приятно сознавать, что где-то еще есть отдушина.
— Послушай, мне пора. Мне еще предстоит весь вечер укладывать провизию и планировать маршрут. Ночевать придется на борту, а отплывать будем на рассвете.
— О'кей, будь осторожен и обязательно позвони мне с Готланда.
Они разъединились, а уже через минуту она ужасно заскучала по нему. Она страстно надеялась на то, что сможет попасть в Копенгаген. Но как же она попадет в Копенгаген, если не может выползти даже из постели? Она сказала Уиллу, что есть пара прорывов, и это правда; но она не сказала ему, как мало она поимела с каждого из них.
Зато она узнала, что допрашивать она не умеет. Малахов заморочил ей голову болтовней, и она получила от него только то, что он сам хотел ей дать. Оперативник из нее тоже никакой, несмотря на основательную подготовку и даже недолгую работу за рубежом. Она даже не знает, как вербовать агента. Аппичелла в зародыше прервал ее вербовочную практику. Она даже не знает, что делать дальше. А ведь ей так нужна свежая информация, и даже если Эмилио Аппичелла ей что-то сообщил, все равно не избежать обращения к услугам агентства. Ее забавляло и одновременно раздражало, что у нее, тем не менее, есть собственный завербованный агент. Вообще-то это была работа оперативного управления, но нынешний Директор Центрального Разведывательного предпочитал высококвалифицированных профессионалов, и старый добрый Саймон, известный лизоблюд, предусмотрительно поддерживал его.
Она выбралась из постели, собираясь вернуться на службу и вновь заняться расследованием.
Глава 30
Гельдер сидел в оцепенении и наблюдал, как Майоров разворачивает свое представление перед членами Политбюро. Каждому человеку за столом совещания был роздан краткий отчет о его плане, и они внимательно следили, как Майоров развернул перед ними ошеломляющую графическую картину своего
