что стану без конца потакать твоим капризам. Я не хочу поплатиться за тебя головой!
Лорелли быстро шагнула к нему и обняла за шею. — Ты прав, милый, — сказала она. — Прости меня. Это была минутная слабость, больше она не повторится. Просто я немножко устала.
— Так будет лучше для нас обоих, — сказал Феликс, не отвечая на ласку. — А теперь слушай. Я помогу тебе. Делай лишь то, что я тебе велю. Поняла?
Она кивнула, глядя мимо него.
Феликс взглянул на часы.
— Я должен идти к хозяину. Так я могу положиться на тебя или нет? Ты доставишь письмо?
— Да.
— Наконец-то я слышу разумную речь, — он слегка хлопнул Лорелли по попке. — Поедешь в половине третьего.
Проводив Феликса до двери, Лорелли вернулась к туалетному столику и посмотрела в зеркало. Напуганная собственной бледностью, она достала румяна и слегка подкрасила щеки. Потом закурила сигарету и задумалась. Она кожей чувствовала, что попала в западню. Никогда Лорелли не согласилась бы работать с Симоном Альскони, если бы знала, что он свяжет ее с таким количеством убийств во всех частях света. Кто мог это предположить? Когда Лорелли познакомилась с ним пять лет тому назад, он был всего лишь нищим виолончелистом, пиликавшим в одном из римских кафе. Она работала тогда танцовщицей в том же кафе. Подобно остальным служащим, она считала музыканта слегка тронутым эгоцентристом, не более, и не принимала его всерьез.
Альскони же все время хвастал своими необыкновенными предками из Сиены и намекал на то, что пройдет немного времени и он займет подобающее ему место и будет распоряжаться огромным состоянием.
Когда он был не в настроении играть на виолончели в оркестре, то ходил от столика к столику, ища собеседника, который готов был выслушать его эмоциональный рассказ о том, как семейство Вага было изгнано из Сиены, и как он поклялся вернуться туда.
Однажды Альскони отозвал Лорелли в сторону и предложил ей объединиться с ним и Джакопо Лизаром, молодым американцем, служившим в кафе мойщиком посуды? Можно сделать неплохие деньги с помощью шантажа. Он поговорил с Джакопо, и тот согласился, что Лорелли им подходит. Альскони уже наметил первые жертвы. Дело должно было обстоять следующим образом: Альскони знакомит Лорелли с будущей жертвой, и та поведет себя таким образом, чтобы новый знакомый оказался в компрометирующей ситуации. Тогда будет появляться Джакопо, изображая оскорбленного мужа, и кавалеру придется платить, чтобы избежать скандала.
Лорелли в то время отчаянно нуждалась в деньгах. Она была сыта по горло своим ремеслом, оно почти не давало дохода. Обсудив проект Альскони с Джакопо, девушка после некоторого колебания решила попробовать себя на новом поприще.
Всего за каких-нибудь полгода троице удалось собрать внушительную сумму. Альскони забирал себе две трети добычи под тем предлогом, что поставляет жертв шантажа и является мозговым центром предприятия. Лорелли и Джакопо делили оставшуюся треть. Но вскоре Джакопо решил, что имеет право на более внушительную часть пирога. Почему они должны почти все отдавать этому психованному виолончелисту?
— Ведь именно мы выполняем самую грязную часть работы, — твердил он девушке, — и постоянно рискуем если не загреметь в полицию, то получить по мозгам от очередного застуканного в твоей постели мужика. Нужно отделиться от Альскони и взять дело в свои руки.
Лорелли к тому времени начала подозревать, что виолончелист совсем не был дураком, каким его считали в кафе, наоборот, он был хитер и коварен. Поэтому она колебалась.
Пока Лорелли раздумывала, Джакопо неожиданно исчез.
Позднее его обезображенный труп нашли в водах Тибра.
Услышав новость, Альскони пожал плечами.
— Должно быть, у Джакопо были враги, — с улыбкой предположил он. — Ничего другого я и не ожидал: это был наглец и дурак.
Альскони предложил Лорелли подыскать себе нового партнера, более надежного, чем Джакопо. Тогда она и нашла Феликса, представив его Альскони, на которого прошлое этого парня произвело большое впечатление.
Лорелли еще не знала тогда, что мелкий шантаж перестал удовлетворять бывшего виолончелиста. С деньгами, которые завелись у него, он был готов вымогать гораздо большие суммы под угрозой смерти. Формула «плати, или тебя убьют» могла приносить баснословные деньги.
Альскони сделал Феликса своей правой рукой, но не забыл и Лорелли, привлекая ее к участию в новом деле. Девушке нравилось работать с Феликсом. Денег теперь было значительно больше, чем в те дни, когда она заманивала к себе в постель доверчивых простаков.
Первые двенадцать жертв заплатили без всяких возражений, но потом Альскони стал более требовательным, и некоторые не хотели раскошеливаться.
Первое убийство стало для Лорелли серьезной психической травмой, но она слишком привыкла к роскошной жизни, чтобы отступать.
Время шло, убийств становилось все больше, полиция не могла поймать Альскони, и угрызения совести почти перестали мучить девушку.
— Я же никого не убиваю, — говорила она себе, — так нечего и беспокоиться.
Но гибель Джины потрясла Лорелли, а с тех пор, как Миклем начал преследовать ее в Сиене, она почувствовала тихую панику.
Было непростительной ошибкой позволить сделать себя соучастницей убийства Ференци и Джины. Нужно было исчезнуть из дела раньше, чем вмешается полиция.
Лорелли пристально смотрела на себя в зеркало, и вдруг ее осенило! Чтобы порвать с организацией, необходимы крупная сумма денег и надежный помощник. Миклем богат, может быть, удастся заключить с ним сделку?
Она долго сидела в раздумье, потом решительно встала и направилась к гардеробу. Сняв черное платье, Лорелли достала легкое белое, надела его и водрузила на свои роскошные венецианские волосы маленькую белую шляпку. Потом, вернувшись к туалетному столику, она достала из ящика пистолет и сунула в карман пальто.
Взяв со столика конверт, она вышла из комнаты и направилась к лифту.
Пока Мариан рассчитывалась с шофером такси, доставившим ее с вокзала к вилле Триони, Харри быстро спустился по ступенькам, чтобы взять маленький чемодан.
— Мы пытались с вами связаться, мисс Ригби, — сказал он. — Обзвонили чуть ли не все отели Флоренции. Мариан пытливо посмотрела на него.
— Что-то произошло, Харри?
На ступеньках появился Черри, его полное, обычно благодушное лицо, на этот раз излучало беспокойство.
— Мистер Миклем пропал, — в один голоса сказали Харри и Черри, провожая Мариан в гостиную.
— Давно? — пытаясь унять нервную дрожь, спросила она.
— Чашечку кофе? — предложил Черри, не в силах справиться с многолетней привычкой.
Мариан не слышала, она смотрела на Харри.
— Со вчерашнего вечера. — И он рассказал, как они с Черри следили за негром и упустили его, позволив уехать на машине.
— Дорога никуда не сворачивала, и свет фар был виден далеко. Нам показалось, что он свернул с главной дороги на боковую, ведущую к дому. Я рассказал об этом мистеру Миклему, и мы вместе отправились на поиски того места. Мы действительно нашли дорогу, куда свернул негр, и добрались по ней до замка, обнесенного высокой стеной. Но вы же знаете хозяина! Он захотел посмотреть на замок вблизи и пробрался в парк, оставив меня сидеть на стене. Я ждал, наверное, полчаса, а потом услышал собачий лай. Я испугался и подумал, что мистеру Миклему пора бы вернуться, как вдруг в парке, показались огни. Тогда я решил сам посмотреть, что там происходит, и чуть не соскочил на одну из собак. Я еле успел отдернуть ногу, а то сейчас бы уже ходил на деревяшке. В общем я бросился к машине, приехал сюда, разбудил Черри
