И тут я вспомнил кришнаитов.
Свами Прабхупада — основатель движения 'Хари Кришна'. Человек, по-своему замахнувшийся на «Бхавагадгиту» и «Махабхарату», создавший отвратительное течение, базирующееся прежде всего на питании, потому что человек живет за счет него (питания). Дряблые, ослабевшие толпы кришнаитов — на них страшно смотреть! Люди не должны иметь такие тела! Нет такого состояния, между аскетом и ожирев шей свиньей. Сколько больных телом прежде всего породило это течение. Люди, питающиеся в основном молоком, сладким и мучным, — дряблые радостные существа, которые утверждают: что бы ни случилось — что действие Кришны!
Был у меня интереснейший случай. Андреич воспитывал талантливого парня. Однажды он появился с хохолком на голове, в странной одежде, располневший и с длинными четками.
Может быть, Прабхупада придумал хорошее движение, но в нашей стране, хоть и существует много лет, оно вылилось в полный маразм!
Что с тобой, Гриша? — спросил у него я.
Кришна обратил на меня внимание! — неестественно спокойно произнес он.
Как Кришна! — ужаснулся я. — И ты туда же?! А кунг фу?
Кришна не против, — ответил он.
У тебя ведь неплохо получалось.
Не у меня. Это Кришна помогал мне!
Конечно! А как же Андреич, твой учитель?
Его дал мне Кришна!
Черт возьми! — не выдержал я.
Что бы ни было, даже твой гнев сейчас идет по воле Кришны.
Ну, блин! — не выдержал я. — Тогда сейчас я договорюсь с твоим Кришной, и он вышвырнет тебя из кунг-фу.
Как? — опешил кришнаит.
А вот так! — разозлился я и, схватив за руку, потащил к Андреичу.
Андреич! — крепко держа кришнаита, обратился я к нему. — Что это за урод у тебя?
Да что? — как всегда, пожав плечами, сказал Андреич — Пусть мальчик дуреет! — Андреич всегда был терпимым.
Андреич, я прошу тебя, кто тебе дороже я или этот придурок?
Странный вопрос! Ну, ты. Серый, и даешь!
Учитель, сделай, пожалуйста, для меня одну вещь гони его в шею!
Да пусть идет — Андреич махнул рукой и пошел в свой дом.
Учитель! — Кришнаит кинулся к нему.
Все, сынок! — Андреич развел руками — Иди отсюда! Андреич, очевидно, понял меня мгновенно и решил сделать так же.
А теперь вали отсюда, маленький идиот! Видишь, я договорился с твоим Кришной!
Гриша, опустив голову, ушел из нашей жизни навсегда. Жестоко? Не знаю А как можно быть не жестоким в этой жизни?
Я не выдержал и все-таки начал листать страницы Там было много ответов на вопросы Я жадно читал, запоминал, потом снова возвращался к Шестерке и продолжал листать книгу
Я чувствовал, все это будет у меня перед глазами до конца жизни. И хотелось верить с каждым годом ответы будут более ясными.
И вдруг на одной из страниц появилась гексаграмма астрологии. Потом исчезла и снова появилась. Исчезла опять.
Я отпрянул от книги. Со страницы на меня смотрела живыми глазами огромная серая крыса. Книга поднялась над столом и увеличилась до фантастических размеров. Передо мной уже не было барельефа Дракона. На всю стену была страница книги, на которой горело настоящее пламя, а в нем корчилась в конвульсиях погибающая крыса. Потом в огне появилось новое животное, похожее на овцу. Оно прижалось к крысе и, вспыхнув несколько раз, сгорело вместе с ней. Впереди в пламени уже корчилась следующая жертва — обнаженная красивая женщина с пылающими волосами, потом еще одна, еще и еще…
Я сидел и дрожал от испуга, а женщины неизвестно откуда заходи ли в огонь и сгорали на моих глазах. Уже не одна сотня обнаженных красавиц.
Казалось, этому не будет конца. Я закричал и хотел закрыть глаза — не получилось. Отвернуться — не получилось. Я мог только кричать и смотреть. Чья то рука коснулась моего плеча. Огонь и его жертвы исчезли. Передо мной лежала закрытая книга.
Пойдем! — произнес Ням за спиной.
Я встал и понял, что валюсь от усталости и дикой слабости.
ГЛАВА 26
В большом зале все были в сборе. Пять дней без еды и воды давали о себе знать. Ноги дрожали.
Путь обратно показался особенно долог.
По дороге никто не разговаривал, и было понятно почему каждый думал о своем. Гранитная щель уже не казалась такой узкой. Ее прошли легко. На выходе нас ждали.
Братья из разных общин перед нами выполнили полный этикет. Мне стало стыдно. Чувствовал, что такого почтения не заслужил.
Здесь недалеко, — сказал Ням, и мы, еле поднимая ноги, пошли за ним.
Шли долго. Силы таяли, как снег под солнцем. Меня мучили последние видения. Что же это было?
Опять я ощутил какую-то опасность. Неужели могу не получить в жизни ответ на последнее видение?! Опасность давила на все тело. Таким сильным оно было впервые. Нас, вышедших из Священного места, окружили плотным кольцом. За спинами ничего не было видно.
Опять нападение. Устало вздохнув, я не выдержал и лег на холодный снег. Так часто сталкиваться со смертью — это слишком!
За плотным, окружившим нас кольцом шел бой. Стоны, прерывистые крики… У меня не было сил. Горячие слезы текли по втянутым щекам. Я начал глотать снег. В голове внезапно услышал чужие мысли. Что это? Стало ясно — Учитель!
'Их слишком много! В последнее время все тяжелее и тяжелее. За десять лет только раз — и его хотят раздавить!'
Я вдруг понял: Ням не имеет права вступать в бой. Он может только показывать технику, прожигать своей энергией рельсы, разрубать стволы деревьев, но драться он не имел права.
Спины начали редеть. Моим глазам открылось потрясающее зрелище. Людей в черном было огромное количество — во много раз больше, чем тех, которые провожали нас с места Силы. Мы явно проигрывали в численности. Юнг закричал и кинулся в бой. Больше из нас не встал никто. Не было сил. Приходилось сидеть и ждать смерти.
'Все! — мелькнуло у меня в голове. — Я так и не узнаю, что это был за огонь, пожирающий животных и обнаженных женщин!' Я вспомнил горящие волосы и обуглившиеся женские тела. Захотелось перед смертью вдоволь наесться снега.
Я ел снег и рыдал. Было много неизвестного. Почему Ням не имеет права вступать в бой? Жив ли еще Юнг? Что это были за женщины с горящими волосами? Наверное, на эти вопросы нет ответов.
Я содрогнулся от звука, который, казалось, раздался на всю Вселенную. Непередаваемый вой, от которого — стало ясно — способно остановиться сердце, сбившись с ритма. Нет, это был даже не вой — неописуемая звуковая вибрация. Я поднял голову вверх. Увиденное отшвырнуло на несколько метров. Сил не было, но понял: это от испуга. Мои ноги уперлись в землю и бросили в сторону.
Я был в центре боя. Оставшаяся кучка братьев по Школе билась, обливаясь кровью. Они были, как всегда, без оружия, а рядом возле меня стояло чудовище из кошмарного сна. Огромный, с серебряной чешуей, волнообразно согнувшийся дракон. 'Он живой!' — понял я. И вдруг вой раздался снова. Вместо
