очень знакомая. Из пальцев медленно появлялись когти. Скользкая чешуя облепила руку, и она соскользнула с книги.

Дракона тяжело схватить, понял я.

Кровь не коснулась страниц. Снова голова. Зубы с треском крошились. Она металась из стороны в сторону, выла и хохотала, потом с громким стуком упала, покатившись по полу, и остановилась, ударившись о мои ноги. Моя голова.

Холодная свернувшаяся кровь подходила к горлу. Я вязко брея сквозь нее к книге. Стол уперся в колени. Опустившись на них, прикоснулся пальцами к первым знакам на странице. Появившаяся моя голова с криком укусила за пальцы. Больно! Я отпрянул назад Густая горячая кровь ударила в лицо. Нечаянно глотнув, я потерял сознание.

'Левая страница — это самое главное, что есть в моей жизни', — задыхаясь в крови, понял мой угасающий мозг.

Выбравшись из липкой крови, похожей на холодец, я снова взглянул на левую страницу. Там корчилась моя голова, клацая зубами. 'Сколько же прошло времени! — подумал я. — Ням обещал пять суток'.

Я стоял в просторном чистом гранитном зале. Впереди лежала гранитная священная книга. Абсолютная чистота. Ни капли крови Я понял: Ням скоро придет. Его нужно встретить знаниями.

'Пойди и начни читать! — заставлял я себя. — Разве кто-нибудь тебе мешает?'

Я пошел и вдруг вспомнил: у меня вторая степень мастерства. Я муж, брат, компрессорщик. Я — ничто! Я шел к гранитной книге и не мог подойти. И вдруг, вынырнув из стены, меня ударила когтистой рукой одна из самых нежных и обиженных мною женщин. Она стояла на левой странице каменной книги, совершенно обнаженная, с опущенными руками, и смотрела на меня. Я кинулся вперед. На левой странице стояла моя жена. Она была в рваных ранах. Через надорванную грудь было видно, как бьется окровавленное сердце. Мы были наедине. Страшно. Я закрыл глаза. Открыв их, увидел: мое тело сидит на левой странице. Я узнал свои татуировки. Головы не было. 'Скоро позовет Ням!' — Я кинулся к книге и ударился лицом о нее. Рядом никого не было. Кровь отхлынула. 'Где же моя левая страница? Вот она!' — Шестерка засветилась. Я обхватил стол руками и понял: никакая волна больше не вырвет ее!

Я вцепился зубами в гранит. 'Глупо! Нужно было учить книгу'.

'Сволочи, мрази! — Полет, удары об одну стену, потом — о другую. — Сколько же времени я в этом зале? Скоро придет Ням. Что я скажу ему, человеку, который пытается через меня дать знания людям? Он пытается меня посвятить в знания. Дойди до левой страницы этой книги, — сказал я себе, — иди же!' — И снова по коленям ударила кровь.

Пол поднялся вверх и, разбрызгав ее, ударил в голову.

Чистый зал. Рядом книга. Вот она. Прохладный камень. Наконец-то я охладил левую щеку, правую щеку, грудь.

— Учи! — ахнул гранитный зал.

И тут я понял: кто имеет право на кровь? Святая инквизиция сжигала еретиков, которые проникали вовнутрь тела. Священная Святая инквизиция. Тело нельзя осквернять. Если проникаешь вовнутрь, оно перестает быть священным. Тело, созданное по подобию Божьему. Лечить нужно, не проникая вовнутрь. И это возможно.

'Так вот почему врачи равнодушные и жестокие, — дошло наконец до меня. — Ведь они, когда учатся, оскверняют трупы. В их душах рождается неуважение к больным, неуважение к человеческой плоти, которую создал Бог'.

Мозг открыл тайну. Существует особая ветвь в медицинских знаниях. Самое секретное и самое темное течение — это обычные хирурги, которые должны что-то удалить в безвыходном положении. Хирурги — темная, необходимая и особая ветвь. Но этой ветвью, если человек не нарушает законы, за всю жизнь не приходится пользоваться ни разу. Только если несчастный случай. А как без него.

Квадратная комната. Комната для боя. Гранит может быть мягкий и твердый.

Понял я это то ли рано, то ли поздно. Дракон сорвался на меня со стены. Я пришел в себя. Он снова был барельефом. До левой страницы книги я еще не добрался.

Было ясно: ничего не хочу. Но эту левую страницу сделаю своей.

Я стоял на коленях посреди комнаты и выполнял этикет. На него уходило чуть больше получаса. Все, что за это время было перед глазами и в ощущениях, прошло за один этикет. Я понял: книга приняла меня. Я подошел к гранитному столику. Там лежала закрытая книга. Сев возле столика, я положил руки на холодную гранитную обложку. На ней был барельеф четырехглавого дракона. И вдруг понял, что гранитную книгу можно раскрыть. Когда это сделал, увидел то, чего совершенно не ждал. Потом испуганно опять оглядел комнату. Сухо, холодно и чисто. Книга открылась спокойно. Там все было написано по- русски.

'Да, — подумал я, — Священная комната приняла меня'.

И я ушел в книгу со всем вниманием.

Первая страница начиналась числом — шесть — и словом Ссаккиссо на древнекорейском. Справа — дерево, растущее из земли, и падающий с него один лист. Под землей, которую обозначала черта, были нарисованы корни таких же размеров, как и крона. В мозгу возникал вопрос: 'Куда оно растет, вверх или вниз?'

Слева была свастика. Каждая из четырех сторон оканчивалась головой дракона; они глядели в левую сторону. Рядом непривычное обозначение Инь-Ян. Верхний, Ян — в виде листка с шестью прожилками. Инь — такой же. Нижний дракон был обозначен как каменный. Каменный дракон имел шесть форм и одну родовую. Они были указаны там же. Нарисованный человек выполнял поочередно каждое движение.

'Разве можно все это запомнить за такой короткий срок?' — мелькнуло в голове.

Второй дракон был водяной. Тоже шесть форм и одна родовая. Каменный дракон — мощный выходец из земли. Мощный, разрушающий все на своем пути, дракон молодой, вышедший из яйца, еще не постигший окружающее, идущий напролом и сокрушающий все. Он мог себе позволить такое, потому что земля — это глубокий Инь, практически без присутствия Ян. Водяной дракон — гибкий дракон, но это гибкость стали. Металл — он может быть таким же текучим, как и вода Вода может быть такой же твердой (лед), как и металл.

Воздушный дракон имел такое же количество форм.

И огненный — также шесть форм и одна родовая.

Мне стало ясно, что школа Ссаккиссо — школа стихий, а стихиальная школа — мечта любого кунгфуиста. Еще стало ясно, что стихий — четыре: Земля, Вода, Воздух и Огонь, то есть Солнце. Потом понял, почему Шестерка. Когда стихии объединяются, может произойти Вели кий Хаос, Великие Разрушения. Земля часто содрогается от землетрясений, наводнений, ураганов и так далее. Пятый дракон так и называется:

— Верховный Разрушитель, Верховный Дракон. Шесть форм и одна родовая.

Шестой дракон радостно удивил, потому что он оказался Истинным Драконом, также имеющим шесть форм и одну родовую. Великий Дракон, потому что, когда соединяются четыре стихии, они рождают не только разрушение. Создатель их соединил именно для того, чтобы родился Великий Дракон: четыре стихии рождают еще и Жизнь.

И тут я понял, что странные черточки вокруг дерева означают влияние стихий на падающий листок. Но если хотя бы одну из четырех стихий забрать, дерево погибнет. Эти четыре стихии держат жизнь на Земле. А лист падает каждый раз по-разному. Сухой падет по своему. Живой, влажный — тоже по-своему. Воздух может мягко толкать его, а может и взрывать движение ветром. А Земля тянет к себе, и лист всегда оказывается на ней.

Со стихиями, порождающими состояние, стало понятно. Каменный — мощь. Водяной — гибкость. Воздушный — порывистость. Огненный — сжигающий, а если всем этим овладеть — всепобеждающий Верховный Разрушитель. И только потом — Истинный — Жизнь!

Передо мной лежала страшная схема. Освоив ее, любой человек мог разрушать. Мне стало ясно, что на этом можно остановиться. Но нет! Человек должен стать Истинным Драконом, Драконом Создающим. Потом снова пошли Шестерки.

Следующая была такая. Первое — Философия. Шло объяснение ее, такое простое и великолепное. Философия — это стремление понять окружающее нас. Второе — Психология — стремление понять то, что

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату