Удивительное состояние: когда ты видишь перед собой вроде бы чужого человека — непривычная внешность, жестикуляция, совершенно чужие манеры, длинные, ниже плеч, белоснежные волосы. И вдруг — ты хочешь, чтобы этот человек был твоим отцом.
Очень сложные чувства. Родители — это так же непонятно, как мир. Но в маленькой землянке я не задумывался о недостижимых высотах, о звездах. Ням не рассказывал мне о мире, о родителях, о родине, он рассказывал, как очищать легкие, как сделать, чтобы человек выжил, отравившись бесповоротно. Кровь можно чистить' не прикасаясь к капельницам. Детей можно спасать, что бы с ними ни происходило. Судьба — это то, что знающие люди держат в своих руках. Наша судьба зависит от таких Учителей, как Ням. Они спасают нас, не жалея ничего, не жалея себя.
Этой ночью пришло еще пять человек. Я, не задумываясь, понял, что я самый молодой среди них. Это были седые Мастера, спокойные, они не разговаривали вообще. Мыслей я не слышал, но понимал, что Ням с ними общается. Я чувствовал себя самым младшим и старался сделать все, как лучше. Главное — не суетиться.
Они пришли с едой — жесткими лепешками и с горячим чаем. И я понял, что чай они нагрели далеко от нашего убежища, но каким-то чудом он был горячим. И тут поразила одна мысль: 'Может быть, нужна вода и чай? А горячим седые люди сделают все без огня'.
Я попрощался и вышел из земляной комнаты за угол. Светильник не был погашен. Телом я закрыл остатки света. Поклонившись в комнате, я сел по-школьному и вошел в медитацию. Первый раз в жизни это была настоящая медитация — абсолютная пустота, черная и бесконечная. Вокруг — точки звезд.
Рассвет медленно наступал. Первые лучи солнца коснулись нашего земляного убежища. Я вышел и удивился. Вместо снега лежали крупные кристаллы, но это был снег. Понял, что просто так воспринимаю его. Запах хвои бил в мозг. На стволах, черных и темно- коричневых, лежали капельки смолы — маленькие повторения солнца. Мир после прихода Мастеров изменился совершенно. Я смотрел и удивлялся.
Метательный дротик разрезал плотную форму, кожу, но мышц не достал. Он с визгом и точечным звуком воткнулся в ближайшую сосну. Я остался стоять как вкопанный. Врага не видел. А если не видишь, не нужно метаться, как испуганная женщина. 'Лепесток Черного Лотоса'!
Сыык кха чингоу. Кхеее мммм… Если ты Сила, где ты? — закричал я и понял, что знаю язык Силы.
На белых кристаллах трое людей в черном. И я понял, что такое ненависть. Был ли виноват хоть в чем-то Ням?
— Чингоу?! — заорал я.
'Где Сила?' — восточный язык Смерти.
Смерть порождает Жизнь. Умирает слабый, сильный всегда забирает свое. Но сильный бывает не прав.
Чингоу?! — Звук, как молния, ударил по соснам. 'Неужели это я?'
Один из людей в черном отделился и пошел мне навстречу. Он шел не спеша, и стало ясно, что здесь все решает Смерть.
Я вгляделся в него и ощутил себя абсолютно голым. В правой руке у японца был короткий меч — точная копия лепестка лотоса.
Я отступил назад и, зацепившись ногой, упал. Оглянувшись в сторону нашего убежища, увидел впереди стоит Ням, за ним — Мастера с Юнгом. Человек в черном был рядом.
Стальной лепесток обрушился на меня. Я ударился о сосну. От сосны отскочил вовремя. Туда, где была голова, лепесток со звоном погрузился наполовину.
Бросив взгляд на свои руки, я успокоился. Глубоко вдохнул и выдохнул. Рук не было страшные чешуйчатые лапы дракона. Каждый коготь был кривым кинжалом. Человек в черном вызывал внезапную жалость.
Я резанул его по лицу, но оно исчезло. Я ударил снова. Оно снова исчезло. Я не боялся его. Он боялся меня. Но я не мог попасть.
Черный Лотос разбросал свои Лепестки по Дальнему Востоку. Я знал, что убью японца.
Но рубаха из плотной ткани вдруг оказалась разрезанной поперек Горячая кровь потекла по бедрам. Я снова ударил и никуда не попал.
Юнг! — Мой крик был криком страха. Я оглянулся. Он молчал. — Юнг, помоги! — снова закричал я.
Мастер молчал, словно был выточен из камня. Я опять начал издавать звуки — значит, неправильно дышу. 'Юнг!' — внутри себя закричал я.
'Что ты хочешь?' — Наконец раздался голос Юнга. Японец дернулся и упал с разбитым черепом.
'Что ты хочешь?' — снова спросил Юнг. 'Да так, с дыхания сбился!' 'Ну, ничего, бывает!' — ответил Юнг. Двое в черном кинулись на меня.
Какая-то Сила отшвырнула в сторону. Я упал, ударившись головой о белые кристаллы. Приподнявшись, увидел Юнга, стоящего над двумя трупами. Труп убитого мной японца лежал в стороне.
'Пока все', — переводя дыхание, сказал Юнг.
Подскочив к Учителю, я упал на колени.
И первый раз за все время внутри себя произнес школьный ритуал.
Учитель услышал.
'Юнг!' — позвал он.
Когда Юнг подошел и совершил этикет, Ням нам двоим объявил:
'Сегодня ночью уходим!'
В этот день я спал на одной подстилке с Мастерами. Среди ночи мозг включился. Ко мне обращался Юнг.
Сережа, — попросил его голос, — скажи мне что-нибудь.
Что? — Мозг еще не отошел ото сна.
Что-нибудь, — снова попросил голос Юнга.
Юнг, мы умрем?
Нет, — ответил Мастер. — Давай поговорим. Много книг говорят, но они закрывают рты всем Мастерам, Учителям и нам с тобой. Запомни, — сказал Юнг, — любая литература уводит как можно дальше от истины.
Желание пронзило меня насквозь. Мне жутко захотелось написать книгу. Юнг не понимал, что литература в той моей жизни, откуда пришел я, является фундаментом. Ей верят. Это было первое мгновение, когда я понял: литература уводит от истины. Я буду писать те книги, которые приводят к истине, если это возможно. Я понимал: это глупо. Я знал: восточная мудрость — живая, но мне очень захотелось все описать.
Я пишу о том, что действительно было. Меня разбудил Ням. Я вскочил мгновенно. Юнг стоял рядом.
Пошли! — Ням показал рукой на выход.
Мы вышли первыми. Учитель за нами. Дорогого человека, который для тебя — самое главное в жизни, никогда не пропускают вперед. Мы с Юнгом вышли первые в вязкую ночь. Стволов старых сосен не было, чернота скрывала все.
Куда мы идем? — спросил я у Юнга.
Это знает только Учитель.
Я понял, что говорю, не открывая рта. Наконец-то научился разговаривать, как разговаривали древние. Я побеждаю себя в этом мире, где бездарно жил. Чувствовал высшую мудрость, но она меня еще ничему не научила. «Понимать», «знать», «чувствовать» смешалось во мне, но мы шли в ночь, как приказал Учитель. Ночь — это абсолютная темнота, к которой привыкают глаза. Если вздохнуть несколько раз, темнота расступается и глаза смотрят вперед. Ночь — большая Сила. День — страх и слабость Я понял: нужно изучать ночь. Когда выучишь ее, станет понятным день. Потому что страшнее дня в этом мире нет ничего. День — это лучи солнца, которые высвечивают суть. От них не спрячешься.
Мать дает жизнь. А знание после матери дает силу.
Ночь наконец-то перестала быть ночью. Сосны вышли из темноты. Мозг осветил мне Путь. Отныне я стал понимать ночь. Еще одна тайна в этой жизни стала понятной. Но ночь была все же не такая, как день.
