— Если хоть один из нас допустит ошибку, мы все пропадем. Нас всех схватят. — Гирланд задумчиво посмотрел на Жана. — Нужно, чтобы я прошел первым, Жан. У меня с собой ультрасекретный документ, который я должен отвезти в Париж. Я огорчен, но этот документ до такой степени важен, такой сенсационный и опасный, что совершенно необходимо, чтобы я доставил его лично из рук в руки…
— Никакой документ, какой бы важный он ни был, не имеет большей ценности, чем жизнь моей жены, — возразил Жан, лицо которого стало суровым. — Нет… Мы вас привели сюда… Мы пойдем первыми.
— Если вы взорветесь на мине, я уже не смогу привезти этот документ туда, куда нужно, — настаивал Гирланд. — Я вас уверяю, что он более важен, чем ваша жена. Мне очень неприятно, но это так.
— Моя жена и я пойдем первыми, — подчеркнул Жан. — Я тоже опечален. Где переходить знаю я… а не вы. Если мы не пройдем первыми, никто не пройдет. — А если мы бросим жребий? — предложил Гирланд, всегда готовый довериться судьбе.
— Я не могу доверить случаю судьбу моей жены, — холодно ответил Жан. Или мы пройдем первыми, или никто не пройдет!
При виде сурового и решительного лица своего компаньона, Гирланд понял, что Жан никогда не изменит решения. И он не мог упрекнуть его в этом. Он сделал бы то же самое, если бы был женат на такой женщине, как Бланка.
— Согласен, вы выиграли… Вы пойдете первым.
— Да, — сказал Жан, — а теперь я хочу немного поспать. Мы отправимся завтра вечером. Потом на следующую ночь вы и девушка… и, наконец, Бордингтон.
Бордингтон, который проснулся и слышал их шепот, встал, выпрямился и стал угрожать им своим пистолетом…
— Нет! Я слышал все, что вы тут говорили. Я не пойду через поле один! Вы слышите? Я отказываюсь!
Гирланд наградил его взглядом, одновременно измученным и возмущенным.
— Ну до чего же вы можете быть невыносимы! — воскликнул он. — Спрячьте вашу петарду и спите, черт возьми!;
— Нет! Вы пройдете первым, и я пойду с вами, — продолжал Бордингтон. — Нужно, чтобы я прошел! Мала может пойти после нас. Что же касается этих крестьян…
— Заткнитесь!.. Слушайте… — сухо оборвал его Гирланд.
Его решительный голос заставил Бордингтона замолчать.
Они замерли. Очень смутно, с другой стороны тоннеля им послышались голоса.
Гирланд схватил автоматическое ружье, вышел из грота и начал быстрым и бесшумным шагом пробираться по галерее, ведущей к вентиляционному колодцу. У края колодца он услышал голоса более отчетливо.
Малих, Шурца и сержант только что подошли к отверстию, уходящему в шахту.
— Это здесь, — сказал сержант.
— А куда он ведет? — спросил Малих.
— Там есть длинная галерея, потом грот, — пояснил ему сержант. От грота отходят две другие галереи. Я не знаю, в каком месте они заканчиваются.
— А есть другие выходы? — спросил Малих, голос которого ясно доносился до Гирланда, съежившегося в тоннеле. Малих говорил по-немецки.
— Я не знаю. Когда я был маленьким…
— Нам наплевать на твое детство, — пробурчал Шурца. — Я хочу спуститься и все проверить.
— Подождите! — сказал Малих. — Они находятся там, в глубине шахты, и вы не должны спускаться. Один из них очень опасен. Нет… мы не будем спускаться. Мы просто бросим туда слезоточивую бомбу, и затем ваши люди смогут спуститься туда в масках и посмотреть, что там произошло.
— У нас нет слезоточивых бомб, — возразил расстроенный Шурца. — Я спущусь. — У него было три гранаты, висевшие на поясе. Он снял одну. — Это я руковожу операцией, и это я отдаю здесь распоряжения.
Гирланд не стал больше ждать. Он поспешно вернулся в грот.
— Они спускаются! Быстро! — сказал он. Обе женщины уже проснулись и встали. — Идите по галерее, которая ведет к границе.
Он быстро повернулся и побежал обратно по галерее к вентиляционному колодцу, в то время, как Жан, схватив оба мешка, толкал обеих женщин в галерею налево.
Предоставленный самому себе, Бордингтон колебался. С того момента, как он вышел из своего дома, его не покидала мысль, что ему не избежать смерти. И внезапно он почувствовал непреодолимое желание доказать самому себе, что он уж не такой трус, каким его считали компаньоны. Он последовал за Гирландом. Услышав его приближение, Гирланд остановился и жестом показал ему, чтобы он возвращался назад.
— Вы мне не нужны. Следуйте за остальными!
— Нет! Я могу вам помочь! — с отчаянием закричал Бордингтон. Он смутно различал фигуру Гирланда при свете, который исходил из вентиляционного колодца.
— Убирайтесь отсюда! — воскликнул Гирланд, продолжая, идти по направлению к колодцу.
Бордингтон колебался. Потом медленно двинулся по галерее, с лицом, мокрым от пота и с такой силой сжимая рукоятку пистолета, что у него болели мускулы.
Шурца достиг дна колодца, отпустил руки, упал на спину и с трудом поднялся на ноги.
Гирланд, прижавшийся к стенке галереи, был спрятан в тени. Шурца его не видел, но он заметил согнувшуюся фигуру Бордингтона, который осторожно приближался в его направлении. Бордингтон тоже увидел его, и, подняв оружие, выстрелил. Шум от детонации в таком узком пространстве прозвучал как страшный удар грома. Падая, Шурцу удалось бросить гранату. Она попала Бордингтону прямо в грудь, потом упала на землю. Бордингтон повалился плашмя на землю, не понимая, что же происходит, с единственным желанием спрятаться. Граната взорвалась. Гирланд почувствовал, как жидкая грязь испачкала ему лицо. Потолок галереи частично обвалился в виде дождя из песка и камней. Оглушенный взрывом гранаты, он некоторое время простоял, прижимаясь к стенке галереи. Потом он пришел в себя, и подошел к Шурца, окровавленному и лежащему без сознания. Он ощупью нашел две другие гранаты и быстро отцепил их от пояса Шурца. Затем он побежал в том направлении, где лежал Бордингтон. Он зажег зажигалку, скорчил гримасу, и бегом направился обратно в грот. Бордингтон был лишь бесформенной массой из крови, и поломанных костей, которую удерживала лишь одежда.
В то время, когда Гирланд входил в грот, Жан вышел из другой галереи с пистолетом в руке.
— Бордингтон мертв, — сказал Гирланд. — Возвращайтесь в галерею.
— А как вы, все в порядке?
— Да. Пошли!
Жан послушался. Гирланд услышал, как другие камни падали в галерее, ведущей к вентиляционному колодцу. Он снял кольцо с одной из гранат и резким взмахом кисти швырнул ее в галерею.
Взрыв вызвал обвал камней. Он снял чеку с другой гранаты и тоже швырнул ее в галерею. Взрыв и шум от падающих камней дали ему основание считать, что галерея теперь завалена, но для того, чтобы убедиться в этом, он зажег свечу и пошел к месту взрыва. Дым, пыль, обвал из песка и камней создали непроходимую преграду. Полузадохнувшийся, он повернулся, прошел через грот и побежал по галерее, в которой его ждал Жан.
— Что происходит? — спросил Жан, поднимая зажженную свечу, чтобы посмотреть на Гирланда, покрытого пылью и забрызганного кровью Бордингтона. — Я блокировал проход. Им понадобится порядочно времени, чтобы освободить его. — Он внезапно замер. Страшный треск и шум от обрушившейся скалы оглушил их, и вихрь пыли ворвался в галерею, заставив всех закашляться. Гирланд услышал, как закричала Мала, когда огромное облако пыли обволокло ее.
— Мне кажется, что это обвалился грот, — сказал он. — Может быть, они решат, что мы здесь похоронены.
Обойдя Жана, он подошел к двум женщинам, съежившимся в темноте.
Малих, стоявший у края колодца, невольно отшатнулся, услышав взрыв первой гранаты. Он увидел дым
