На крыльях праведности и решимости Герби взлетел по лестнице к квартире Букбайндеров. В гостиной он застал отца и мать, погруженных в обсуждение финансовых дел, повсюду на полу и на мебели были разложены бухгалтерские книги, блокноты, желтые банковские балансовые отчеты и внушительные гравированные сертификаты. Отец, стоя на коленях, делал запись в блокноте. Он поднял глаза на вошедшего сына.
– Чего тебе? – спросил он. – Мы заняты.
Стоило один раз взглянуть на исчерченное глубокими морщинами, серое, удрученное отцовское лицо, как решимость Герби сгорела дотла и потухла.
– А, прости, пап, я хотел побренчать на пианино. Извини, – и убрался восвояси.
В тот вечер Клифф позвонил, чтобы удостовериться, что Герби на пути в исправительную колонию. Герби с некоторой долей стыда объяснил, что ему «пока не представилась возможность» сделать признание. На следующий вечер и еще на следующий он был вынужден давать своему недоумевающему брату такой же ответ. Само собой, это была неправда; он имел десятки возможностей. Однако всякий раз, как Герби собирался с духом, чтобы подойти к отцу, тот отпугивал его своим угрюмым видом.
Наступил четверг, вторая половина дня, а Герби так и не пришел с повинной, и Джейкоб Букбайндер был по-прежнему в неведении. Отец, облаченный в лучший костюм, вышагивал по гостиной из угла в угол, то и дело останавливался возле пианино и выбивал из него омерзительно фальшивые звуки. Его сын стоял в столовой, взирая на стол, накрытый для чая и уставленный вазочками с печеньем и слоеными пирожными. Мальчик не был голоден. Взгляд его блуждал далеко-далеко. Он, видите ли, пытался уговорить себя, что, может, оно и к лучшему, если Хозяйство продадут за пять миллионов; что, может, и вмешиваться ему уже поздно, только навредит. И почти уверовал в это.
Вошла мама. На ней был широкий зеленый фартук поверх черного шелкового платья, предназначенного для особо торжественных случаев. Лицо ее выглядело совсем не таким блеклым, как обычно, а на фартук спускалась двойная нитка янтаря – верный предвестник волнующих событий.
– Так, не вздумай хватать со стола. С минуты на минуту к нам придут важные люди. Выйди на улицу, поиграй часок.
– Мам, а важные люди придут насчет продажи Хозяйства?
Мистер Букбайндер рявкнул из гостиной:
– Скажи мальцу, чтоб духу его не было в доме! – и грохнул кулаком по клавишам.
Миссис Букбайндер с тревогой взглянула на Герби:
– Сам слышал, что сказал папа. Марш бегом.
– А где Фелисия? – В опасной близости к роковому часу Герби вдруг захотелось еще немного поупрямиться.
– Она у Эмили. Ступай, говорю. Не время тебе сидеть дома.
Герби медленно прошел по коридору к входной двери. Взялся за дверную ручку. Потом развернулся и так же медленно прошел в гостиную:
– Пап.
Отец смотрел в окно. Он в бешенстве оглянулся на детский голос.
– Слушай, ты выйдешь на улицу?
– Пап, ты ищешь зеленую железную коробку с надписью «Дж. Б.»?
Отец оторопело уставился на него. Потом бросился к мальчику и грубо схватил его за плечи:
– Что ты такое говоришь? Да, я ищу такую коробку. Ее украли.
У Герби больно заныли плечи. Ему в жизни еще не приходилось испытывать такого страха. Однако он собрался с духом и сказал:
– В понедельник я видел ее в доме мистера Кригера. В спальне, в шкафу. Под грудой старых башмаков. Я догадался, что она там, потому что сам…
– Ты в своем уме, сын? Ты понимаешь, что говоришь?
Зазвенел дверной звонок. Отец и сын услыхали, как тотчас открылась дверь и донеслись голоса миссис Букбайндер, встречающей гостей, и нескольких мужчин. Отец схватил Герби за правую руку и перетащил его в столовую. Туда вошла миссис Букбайндер с Пауэрсом, Кригером и юристом Глассом. С ними вошел также незнакомый высокий, широкоплечий, лысый господин. Он смотрел маленькими припухшими глазками и был затянут во все темное. При входе мистер Гласс, державший под мышкой объемистый портфель, объявил: «Мистер Берлингейм, прошу знакомиться: мистер Букбайндер, главный управляющий «Бронкс- ривер».
Незнакомец протянул руку и с холодной улыбкой вымолвил:
– Польщен. У вас отличная репутация в нашей отрасли.
Букбайндер пожал протянутую руку. При этом он не отрывал глаз от своего компаньона. Кригер избегал его взгляда.
– Господа, если вы извините нас на одну минуту, я хотел бы переговорить наедине с мистером Кригером в соседней комнате.
Пауэрс с напряженным, в морщинах, лицом быстро проговорил:
– Надеюсь, мистер Букбайндер, теперь нет ничего такого, о чем нельзя было бы сказать в нашем присутствии. Мы заключили сделку с мистером Берлингеймом, и на попятный идти нельзя. Нам осталось лишь исполнить формальность. Вы понимаете, что фактически «Бронкс-ривер» уже является собственностью мистера Берлингейма.
– Хорошо, – спокойно согласился Джейкоб Букбайндер. Но Герби знал, что отец не спокоен, потому что тот до хруста сжал ему руку и чуть-чуть дрожал.
– Кригер, коробка с голубой бумагой у тебя?
У Кригера отвисла челюсть. Но из открытого рта не вылетело ни единого слова.
– С какой стати вы задаете подобный вопрос? – поспешил вмешаться Пауэрс. – Вы же прекрасно знаете, что коробку украли.
– А вот мой сын Герби говорит, что видел эту коробку у Кригера дома, в шкафу.
Тут присутствующие стали восклицать наперебой.
Мистер Пауэрс. Он не в своем уме. Займемся делом.
Миссис Букбайндер. Герби, я велела тебе идти на улицу.
Мистер Кригер. Герби… ошибка. У меня есть коробка… совсем не похожа на коробку с голубой бумагой.
Юрист Гласс. Между прочим, а что мальчик вообще знает об этом деле?
Герби. Это правда. Я точно видел ее.
Все приведенные выше реплики были произнесены разом, громкими голосами, и никто ничего не понял.
Над общим гомоном возвысился глубокий и сердитый голос мистера Берлингейма:
– Позвольте, господа, вчера я получил от вас безусловное заверение в том, что дело о так называемой голубой бумаге полюбовно улажено и что все готовы к продаже. Если же по поводу этой сделки остается хотя бы тень сомнения, ну, тогда я…
– Нет никаких сомнений, – перебил его Пауэрс. – Мистер Гласс, может, мы займемся контрактами? Голубую бумагу украли, ее нет.
– Нет, не украли, – громко возразил Герби.
Тут все взрослые уставились на него.
– И откуда вы столько знаете, молодой человек? – нетерпеливо спросил юрист.
– Потому что это я украл из Хозяйства те пятьдесят долларов. А коробки я никакой не брал!
Масло было выплеснуто в огонь. Под залпы вопросов и возгласов миссис Букбайндер бросилась к мальчику и взяла его под свое крыло.
Сначала запинаясь, а потом все свободнее при виде смолкших от изумления взрослых Герби описал историю своего ночного приключения. Он сознался в подслушивании, которое натолкнуло его на замысел. Объяснил, что деньги понадобились ему на строительство горки. Особо подчеркнул свое намерение вернуть деньги, пересказал записку, которую составил, но забыл подбросить, и поведал о коварстве мистера Гаусса, не пытаясь обелить себя за его счет. Он умолчал о роли, сыгранной Клиффом и Умным Сэмом, и скрыл сцену, которая разыгралась между Кригером и Пауэрсом и которую он наблюдал из холодильной камеры. Ему
