упрощается!
Он несколько раз глубоко и как-то по-особенному вздохнул и выдохнул, затем остро посмотрел каждому в глаза.
— Ничего не забыли?
— Дожидаемся темноты, оборачиваем копыта тархов тряпьем и едем по направлению к Поселку Рудокопов, пока ты нас не окликнешь, — заученно повторил Фишур.
— Да. И постарайтесь в темноте не наткнуться на кого-нибудь… типа патруля или разбойников. Будьте предельно осторожны.
— А как ты думаешь, брат, что хуже: патруль или разбойники? — спросил Тангор.
— А это, брат мой Тангор, один хрен, — ответил Рангар. Последнее слово он, забывшись, произнес на родном языке.
— Что такое «хрьен»? — быстро отреагировал Фишур.
— Не «хрьен», а «хрен», — сказал Рангар, усмехнувшись. — Есть в моем мире такое растение… с очень горьким корнем. — Он не стал уточнять переносного смысла слова.
Обоз миновал их укрытие.
— До наступления темноты тэна три, — прошептал Рангар, взглянув на темнеющее небо. — За это время обоз пройдет не болей пятнадцати лиг.
— Двенадцать, — пробурчал Фишур.
— Это еще лучше, вам меньше ехать придется, а мне бежать…
— Ты уверен, что все это расстояние сможешь незаметно двигаться за ними, чтобы выследить их стоянку на ночлег?
— А ты как думаешь, Фишур? — насмешливо спросил Рангар.
Фишур ничего не ответил, и Рангар начал переодеваться. Через четверть итта он уже стоял в своем непривычном для Коарма наряде, состоящем из черного облегающего трико с узкой прорезью для глаз, широкого пояса с полусотней кармашков и двумя мечами за спиной.
— Все, я пошел. — Рангар помахал рукой, чуть задержал взгляд на Ладе… и вдруг исчез, словно растаяв в воздухе.
— Ну прямо чистая магия! — выдохнул Тангор, покачав головой. — Сколько ни показывал он мне этот трюк, никак уразуметь его не могу… Вот тут он есть — и тут же его нет. Магия!
— Согласен, очень похоже на магию, — кивнул Фишур. — Но не магия. Сверхбыстрота. Вот его техника владения мечами — это что, тоже магия?
— Да я понимаю… Магией тут и не пахнет, а все ж удивительно… Я ведь тоже не последний боец, и силой создатель не обидел… Но куда мне до него!
— Создатель? — встрепенулся Фишур. — Бог, значит? В ересь впадаешь, друг Тангор, — и рассмеялся странным смехом.
— А у нас на острове тоже упоминают Создателя, — сказала Лада. — И даже молятся ему иногда. Тайком, конечно, все знают, что это запрещено. Но почему запрещено, интересно?
— Потому что это… неправильно.
— Неправильно? А что правильно? Вот скажи, Фишур, коль ты умный такой: кто создал мир и окружающее нас удивительное разнообразие природы, растений, животных? Как появился человек? Откуда взялись демоны?
— Не знаю. И никто не знает. Но _пока не знает_. В этом «пока» все дело. Магия движется вперед, открывая все новые и новые тайны Мироздания, и когда-нибудь все станет ясным и понятным.
— Что — все? Кто есть Создатель всего сущего?
— Может, и это. Хотя Сверкающие устами своих жрецов утверждают, что бога-создателя, бога- творца нет и не было никогда.
— Много они знают, твои Сверкающие! — фыркнула Лада. — Они даже с Рангаром не могут справиться.
— Они такие же мои, как и твои… А почему ты думаешь, что Сверкающие против Рангара?
— Это не я, а Рангар так думает. Он говорит, что Сверкающие — такие же люди, как мы… ну, не совсем такие, быть может. Но это не важно. Главное — они обогнали нас в развитии и знают о том самом Мироздании, о котором ты толковал, гораздо больше нас. И ради каких-то своих целей решили провести над нами этот… экси… экпи…
— Эксперимент, — подсказал Фишур.
— Вот-вот. А Рангар может им помешать.
— Интересно, — произнес Фишур. — Рангар мне ничего такого не говорил. Но, если это так, у нас исключительно грозный противник. Исключительно. Даже мороз по коже…
— Ты это серьезно, Ладушка? — В глазах Тангора явственно проступил страх. — Да кто ж супротив них устоит-то?
В душе девушки боролись противоречивые чувства. С одной стороны, ужас, охвативший ее, когда Рангар как-то рассказал ей о своих предположениях и выводах (сейчас он вспыхнул в ней с новой силой, разбуженный словами Фишура и Тангора), с другой — уверенность Рангара, что он сможет не только устоять, но и победить; именно эта уверенность пригасила ужас… но не потушила насовсем. И все-таки она верила любимому больше, чем любому другому человеку на Коарме: и она сказала, решительно тряхнув волосами:
— Рангар уверен, что у него есть защитник и покровитель, который не слабее Сверкающих… а может, и сильнее.
— Вот как! — поднял брови Фишур. — И кто же это?
— Он не знает… но чувствует его помощь.
— Что ж, Рангару виднее… — сказал Фишур с сомнением. — А по мне лучше, чтобы это все выдумкой оказалось. Да и Тангору, смотрю, тоже. Может, так оно и есть, Лада? Может, Рангар нафантазировал? Он ведь и в самом деле странный стал какой-то… нервный, взвинченный.
— Рангар говорил мне, что в его мире жизнь человека ценится неизмеримо выше, чем здесь, — тихо произнесла Лада. — Ему очень трудно, Фишур. Я родилась и выросла на Коарме, и то мне порой жутко бывает… думаю, что вот-вот с ума сойду от обилия крови и трупов людей.
— Врагов, Лада, — жестко поправил Фишур.
— Разве враги не люди? И разве все те, что погибли, — все враги?
— Смотрю, ты полностью попала под влияние Рангара… Впрочем, в этом нет ничего удивительного — любовь!
— Да, я люблю Рангара и очень, очень желаю ему удачи. И мне очень больно видеть, как в нашем маленьким отряде порой возникают… ссоры.
— Скажем, не ссоры, а споры, — сказал Фишур примирительно.
— Ну… вряд ли. — Девушка покачала головой. — Например, Рангар любит, когда я с ним спорю, и даже иногда просит, чтобы я с ним спорила. Хотя он, конечно, намного умнее меня. Он говорит, что в спорах рождается истина.
— Она права, Фишур, — вмешался дотоле молчавший Тангор. — Уже два раза вы с Рангаром не спорили, а… ссорились. Атак нельзя. Я уже говорил: когда друзья ссорятся, враги радуются.
— Все, все, обещаю вам: никаких ссор больше! Да разве я не понимаю, что мы можем себе позволить, а чего нет! Помню, когда я дежурил у постели выздоравливающего Рангара в Валкаре, он рассказал мне сказочную историю своего мира о четверых друзьях, на долю которых выпало множество опасных приключений. Так вот, они преодолевали трудности и побеждали врагов благодаря дружбе и взаимовыручке. У них был прекрасный девиз: «Один за всех, и все за одного». Хорошо, если бы и у нас был такой.
— А у нас так и есть, — с уверенностью произнес Тангор. — Только я бы не додумался так красиво сказать. Теперь буду знать и говорить. Очень правильные слова! Как ты думаешь, Фишур, — Тангор лукаво прищурился, — что надо сделать по этому поводу?
— Умница ты наша, — расхохотался Фишур, доставая заманчиво булькающую флягу. — И как ты угадал мои мысли?
