Невеста была в черном

бояться…

Она была страшно напугана. Уронила пальто с вешалки, и ей пришлось почистить его. Затем попыталась надеть пальто, не сняв его с плечиков.

— Ничего страшного с вами не случится, мисс Бейкер, — угрюмо заверил он.

— Чулки придется так и оставить? — развела она руками.

— Да, пожалуй.

Она нахмурила брови, по пути вытащила из раковины пробку.

— Жаль, не успела постирать их до вашего прихода, — вздохнула мисс Бейкер. — Я вернусь сюда? — спросила она, прежде чем выключить свет. — Или мне следует… следует прихватить что-нибудь с собой на ночь? — Ей было нестерпимо страшно.

Вместо ответа он просто закрыл дверь.

— Видите ли, меня еще никогда не арестовывали. — Она искала поддержки, стараясь поспевать за ним по коридору.

— Прекратите, ладно? — с досадой проворчал он.

Он вошел в тускло освещенную комнату, бросил на нее взгляд, закурил сигарету; дым тут же добрался до конусообразного луча от лампы над девушкой. Поднимаясь, он приобретал бледно-сизый оттенок, словно какой-то реактив в химической колбе.

— Плачем делу не поможешь, — с неуловимой корректностью сказал он. — Вас никоим образом не обижают. А винить за то, что вы здесь, можете только себя.

— Вы не понимаете, что это значит… — всхлипнула она, обращаясь в ту сторону, откуда доносился его голос. — Вы занимаетесь арестами, для вас это обычное дело. Вам, вероятно, не понять, что происходит с человеком, когда он сидит у себя в комнате, в безопасности, в довольстве и в мире с окружающим, и вдруг появляется кто-то и уводит его. Спускается с ним в лифте дома, в котором он живет, у всех на виду ведет по улицам… а когда приводит сюда, то оказывается, что он… что я… якобы убила человека! Это невыносимо! Сегодня вечером я боюсь всех и вся на свете! У меня такое чувство, будто я героиня одной из сказок, которые я рассказываю детям. Только эта сказка стала явью: я околдована и подпала под чары великана — людоеда.

Сквозь слезы она попыталась виновато улыбнуться в темноту.

Из мрака раздался еще один голос:

— А вы думаете, последние полчаса в чулане Морэну было легко? Вы не видели, когда его вытащили, зато мы видели.

Без единого звука она обхватила голову руками.

— Прекратите, — бросил Уэнджер. — Она очень ранимая.

Невидимая Макговерн поцокала языком, выразив таким образом свое особое мнение.

— Я… я не знала, что это было убийство. Я не знала, что это подстроили специально! — заговорила она. — Когда вы на днях привели меня к ним в дом, я думала, что произошел несчастный случай, что он каким-то образом закрылся в чулане сам, а ребенок не понимал, насколько это серьезно, и вот, позже, вероятно, желая избавиться от чувства вины, как это бывает с детьми, придумал историю, будто я к ним приходила.

— Дела это нисколько не меняет, — оборвал ее Уэнджер. — Сейчас мы говорим с вами не об этом. Вы не ходили в «Стандарт». Вы не обедали в заведении этой шведки. Однако потом вы сходили туда и попросили ее сказать, будто вы там были! А теперь еще удивляетесь, что вы здесь.

Она в отчаянии ломала руки. Наконец заговорила:

— Я знаю… я и не думала, что за мной сразу же станут следить… вы казались таким дружелюбным в тот день.

— Мы никого не предупреждаем.

— Я не знала, что это убийство. Я полагала, речь идет лишь о выдуманной малышом истории. — Она глубоко вздохнула. — Я была… с мужем. Его зовут Лэрри Старк, он… он живет на Марси-авеню, 420. Я приготовила обед на его квартире и весь вечер пробыла там.

Это признание не произвело на них никакого впечатления.

— Почему же вы не рассказали нам об этом сразу же, когда вас спросили?

— Да не могла я, неужели непонятно? Я воспитательница, мне не полагается быть замужней, иначе я потеряю место.

— Вашу первую версию мы разнесли в пух и прах, от нее ничего не осталось. Естественно, вы вынуждены чем-то ее заменить, не можете же вы находиться в подвешенном состоянии. С какой стати мы должны верить этой версии больше, чем первой?

— Спросите Лэрри — он вам скажет! Он скажет вам, что я пробыла там все время.

— Обязательно спросим. И он наверняка скажет нам, что вы были с ним. Но малыш-то Морэнов говорит нам, что вы были с ним. И два стакана апельсинового сока в холодильнике тоже говорят нам о том, что вы были с ним. И ваши собственные действия за прошедшие несколько дней говорят нам о том, что вы были с ним. Попробуйте-ка все это опровергнуть, девочка.

Она судорожно вздохнула и откинулась на спинку стула.

Луч желтого коридорного света прорезал темноту и кто-то произнес:

— Он готов принять ее.

Уэнджер отодвинул стул, ножки заскрежетали по полу.

— Запоздали вы со своим признанием. Проку от него уже особого не будет, какой был бы, расскажи вы нам об этом сразу. Делу уже дан ход, мисс Бейкер, а менять лошадей посреди броду — рискованная, знаете ли, штука.

Когда Макговерн с Уэнджером привели ее и поставили перед столом шефа, девушка опять плакала — беззвучно, как и прежде.

— Вот эта, значит, молодая леди? — При других обстоятельствах данное замечание можно было бы принять за полудружеское приглашение к разговору. Только на сей раз у него было совсем иное значение.

Зазвонил, заикаясь, телефон:

Д-д-д-динь-дзин-динь!

Шеф сказал:

— Одну минуточку. — Снял трубку, послушал и спросил: — Кто-кто?! Да, Уэнджер находится здесь, но соединить с ним я вас не могу. Ну, что вам…

Он опустил трубку, посмотрел на Уэнджера:

— Тут тебе хотят что-то сказать насчет этой девушки. Держи, поглядим, что там такое.

Он сделал знак рукой, и инспектор с мисс Бейкер вышли.

— Муж, наверное, — пробормотал Уэнджер, обойдя стол, и взял трубку.

Женский голос сказал:

— Алло, это Уэнджер?

— Да. С кем имею… — настороженно заговорил он.

Женский голос врезался в его голос, как нож в масло:

— Говорить буду я. Вы только что привели с собой одну девушку из «Женского клуба». Некую мисс Бейкер, воспитательницу из детского сада. Верно? Ну, я лишь хочу сказать, что она не имеет никакого отношения к тому, что случилось с Морэном в чулане. Мне плевать, как там у вас выглядит это дело, что вы о нем думаете или знаете или даже думаете, будто знаете.

У Уэнджера словно муравьи заползали в брюках, он прикрыл ладонью мембрану и, корчась, стал подавать шефу сигнал: «Проследите, откуда звонят! Проследите, откуда звонят!»

Голос прозвучал чуть ли не с телепатической проницательностью.

— Да-да, проследите, откуда звонят, знаю, знаю, — сухо заметила женщина. — Я заканчиваю, так что не тратьте понапрасну времени. На случай, если в ваших умных головах возникнут сомнения и вам захочется отмахнуться от меня как от чокнутой, в записке, приколотой к стеганому одеялу малыша Морэнов,