Джулиан знал, что играет с огнем, что еще немного и он утратит контроль над собой. Присцилла провела кончиком языка по пересохшим от волнения губам, и это было так соблазнительно, что Джулиан потерял голову. Он погрузил пальцы в шелковистые волосы Присциллы и стал жадно целовать ее. Она не сопротивлялась. Более того, через несколько мгновений начала отвечать Джулиану.
Он сразу понял, что у Присциллы нет опыта общения с мужчинами. Ее невинность сводила Джулиана с ума. Осыпая поцелуями ее лицо и шею, он прижал Присциллу к себе и почувствовал, как ему в грудь уперлись ее затвердевшие соски. Видя, что Присцилла тоже охвачена возбуждением, Джулиан отринул все сомнения и, сунув руки под футболку, ощутил нежную шелковистую кожу. Осознание того, что Присцилле доставляют наслаждение его прикосновения, опьяняло Джулиана.
Добравшись до бюстгальтера, Джулиан расстегнул его и стал ласкать упругие полушария ее груди. Но ему было мало этого. Джулиану хотелось любоваться ее прекрасным нагим телом, и он снял с Присциллы футболку.
Отстранившись немного, Джулиан окинул Присциллу оценивающим взглядом. Она была восхитительна. Джулиан не сомневался в том, что она хочет того же, что и он. Близости. Единения.
— Ты прекрасна. Что произошло с той неловкой девочкой-подростком, которую я знал когда-то? — задыхаясь от страсти, прошептал Джулиан.
9
Присцилла таяла в объятиях Джулиана, а когда он стал целовать ее обнаженную грудь, Присцилла застонала от наслаждения и закрыла глаза.
Положив ладони на обтянутые джинсами ягодицы Присциллы, Джулиан прижал ее бедра к своим, чтобы она ощутила его возбуждение. Не в силах больше сдерживать себя, он попытался расстегнуть джинсы Присциллы, но как назло, «молнию» заело.
Присцилла вздрогнула, слегка отодвинулась от Джулиана и, тяжело дыша, схватила его за руки. Отпрянув, она устало опустилась на кровать.
— Та девочка-подросток, которую ты знал когда-то, выросла. И она понимает, что ты в действительности не хочешь того, что делаешь сейчас, — грустно промолвила Присцилла.
— Я не понимаю, о чем ты… — пробормотал Джулиан, переводя дыхание.
Ее холодность и отчужденность поразили его. Только что Присцилла пылала страстью, но прошло лишь несколько мгновений, и она вдруг замкнулась в себе. Что с ней происходит? — недоумевал Джулиан.
— Что здесь непонятного? Если бы мы сделали то, что хотели, мы не смогли бы развестись, — объяснила Присцилла.
— Развестись… — мрачно повторил Джулиан и стиснул зубы так сильно, что на его скулах заходили желваки.
Идиот! — с чувством обругал себя Джулиан. Перед тобой сидит испуганная девчонка, пытающаяся скрыть свой страх под маской холодной сдержанности. Она боится тебя, боится окружающего мира, потому что никто никогда не заботился о ней, не помогал ей преодолевать страх перед жизнью. Она правильно сделала, что оттолкнула тебя. Ты не заслужил ее доверия.
— Ты права, — сказал Джулиан, старясь скрыть разочарование.
Он потерпел фиаско, и ему следовало убраться из спальни Присциллы как можно быстрее. Выражение обиды на лице Присциллы причиняло ему боль. Джулиану хотелось заключить ее в объятия, утешить, приласкать, как ребенка, но он не смел сделать это.
— Не беспокойся. Это гормоны пытались сыграть с нами злую шутку. Не принимай то, что произошло, близко к сердцу, — сказал Джулиан, пятясь к двери. — Не знаю, как обстоят у тебя дела с личной жизнью. Что же касается меня, то я уже давно не обнимал женщину. Природа требует свое.
Джулиан не смог бы объяснить Присцилле своих противоречивых чувств, он сам себя не понимал. С одной стороны, он испытывал к ней физическое влечение, а с другой — она совершенно не соответствовала его идеалу жены, подруги жизни.
Когда Джулиан вышел из спальни, Присцилла еще долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь. У нее было тяжело на душе, она едва сдерживала слезы. Присцилла ни в чем не винила Джулиана. Ей следовало остановить его, как только он поднял ее на руки, чтобы отнести в комнату. Но она не сделала этого. Она жаждала его поцелуев, прикосновений и ласк. Присцилла могла бы позволить Джулиану то, что никогда не позволила бы другому мужчине.
Но Джулиан не любит ее, и она не должна забывать об этом.
Встав с кровати, Присцилла доковыляла до двери и задвинула щеколду. Глубоко вздохнув, чтобы немного успокоиться, она прислонилась к косяку и закрыла глаза.
Да, Джулиан, несомненно, стремится расторгнуть их брак. Он сам сказал об этом. Долгое время он был лишен женской ласки и поэтому поддался искушению, утратив контроль над собой, когда она оказалась в его объятиях. Во всем случившемся Присцилла винила только себя. Она не сумела удержать свои чувства в узде.
Судьба посмеялась над Присциллой. Двадцативосьмилетняя девственница очертя голову бросилась в объятия человека, в которого давно была безответно влюблена, и потерпела неудачу. Еще немного, и она отдалась бы ему. А ведь Джулиан вовсе не любит ее, в нем просто «взыграли гормоны». Какой цинизм! Присцилла горько усмехнулась. Она легла в постель, но долго ворочалась и не могла заснуть. Образ Джулиана вставал перед ее мысленным взором. Присцилла вспоминала, как Джулиан настоял на том, чтобы она переехала к нему, как он испугался, когда она в зоопарке подвернула ногу. Присцилла не могла забыть, с какой страстью он целовал и ласкал ее. Тщетно пытаясь уснуть, Присцилла невольно прислушивалась к шуму воды в ванной комнате Джулиана. Он, наверное, принимал душ. Присцилла повернулась на бок, и под руку ей попалась футболка — свидетельство ее позора. Присцилла что было сил швырнула ее в угол комнаты. Она хотела забыть восхитительные прикосновения Джулиана к своей обнаженной груди.
Не получилось. Промучившись еще минут десять, Присцилла встала, зажгла свет, присела к ночному столику и вынула из выдвижного ящика бумагу и ручку.
Мысль послать запрос в адресное бюро пришла ей в голову внезапно. Всю жизнь Присцилла была бедной безродной сиротой, и в конце концов ей это надоело. Все вокруг имели близких, лишь она одна обречена страдать от одиночества.
Присцилла оформила запрос по всем правилам. Она указала дату и место своего появления на свет, а также имя матери, которое было записано в ее свидетельстве о рождении. Эльбертина Хенвуд — так звали женщину, давшую жизнь Присцилле и бросившую ее на произвол судьбы. Присцилла не была уверена, что поступает правильно. Вряд ли ей удастся найти мать через двадцать восемь лет. А если даже это произойдет, захочет ли Эльбертина Хенвуд разговаривать с ней?
И все же в глубине души Присцилла надеялась найти если не оправдание, то хотя бы объяснение жестокого поступка матери. Если окажется, что ее мать давно умерла, Присцилла поймет, почему она не искала дочь все это время.
Впрочем, Присцилла не верила в то, что ее матери уже нет в живых. Она решила набраться мужества и выяснить всю правду о своем рождении, какая бы горькая она ни была. Неизвестность мучила ее все эти годы. Она готова была смириться с тем, что Эльбертина Хенвуд оставила свою дочь в клинике, потому что не желала воспитывать ее. Присцилла уже привыкла к тому, что никто не хотел обременять себя заботами о ней.
Присцилла надеялась, что ей удастся разыскать дядю, тетю или других родственников, которые могли бы ответить на ее вопросы, рассказать о ее родителях и обстоятельствах ее появления на свет. Конечно, она понимала, что, возможно, легче отыскать иголку в стогу сена, чем найти кого-нибудь из семьи Эльбертины Хенвуд. Но Присцилла должна была хотя бы попытаться сделать это. К тому же она рассчитывала, что поиски родственников отвлекут ее от мыслей о Джулиане Родекере.
Эльбертина Хенвуд, где ты? Кто ты? Зачем ты бросила новорожденного младенца в клинике? Почему ты не подумала о том, сколько горя хлебнет твоя дочь в чужих семьях? Неужели Присцилла была
