другом.
Типа, как выяснилось из бумаг, звали Ди Джи Харрисон. Что за Ди и Джи — Джералд, Джон или Джастин — Мышка не стала ни отгадывать, ни вычитывать. Сейчас куда важнее было понять, действительно ли этот мистер Джи является владельцем части дома или он по неизвестной причине занял чужое имущество и теперь блефует, чтобы выиграть время.
К своему величайшему недовольству, Мышка выяснила, что мистер Джи и в самом деле владеет половиной дома, доставшейся ему по наследству от тетки. Другой половиной владеет его вторая тетка. Досадная особенность наследства заключалась в том, что вторая тетка мистера Джи, Лайза Вортингтон, у которой Мышка и арендовала жилье, могла сдать свою часть дома, не спрашивая согласия на то племянника. Племянник мог сделать то же самое, правда ни он, ни Лайза Вортингтон не могли продать этот дом, так как оба получили свои части в наследство и обязаны были считаться с условиями завещания, которые не позволяли распорядиться домом таким образом.
— Хотел бы я знать, как вы читали договор, — донесся до Мышки насмешливый голос мистера Джи. — Тут ведь черным по белому написано, что вы арендуете лишь часть дома. — Он протянул Мышке бумаги и ткнул пальцем в маленький абзац, напечатанный мелким шрифтом.
Конечно, он оказался прав, а Мышка сделала глупость, не вчитавшись в документ. Конечно ей не стоило верить любезной даме, которая, правда, сделала вид, что предлагает клиентке подумать, хотя уже хорошо поняла, что раздумывать та не станет.
— Черт! — не сдержалась Мышка. — Вот мерзкая жаба! Я ведь еще по телефону почувствовала, что она хочет меня надуть!
— Фи, какая вы грубая и неженственная, — с неодобрением покосился на нее мистер Джи. — Разве можно так говорить о людях?
— Еще как можно, — раздраженно бросила Мышка. — Если они воспользовались вашим доверием…
— Надо было всего лишь внимательно прочесть договор.
— Ну а вы–то где были, когда я осматривала дом, господин Наблюдательность? — взъелась на него Мышка, раздосадованная собственной невнимательностью. — Могли бы, в конце концов, выйти и объяснить мне, в чем дело.
— И вышел бы, — пожал плечами он… — Но я спал, а после бокала–другого вина и бессонной ночи спится, знаете ли, очень хорошо.
— Он спал! — фыркнула Мышка. — Можно было проявить бдительность, зная, что ваша тетка собирается сдать дом.
— Откуда же я знал? Впрочем, подозревал, что Лайза что–то задумала. Она никогда не питала ко мне теплых чувств.
— Только почему я должна страдать из–за этого?
— А вы страдаете? — прищурился мистер Джи.
— Я оказалась в дурацком положении. Только что съехала с прежнего жилья и снова вляпалась в неприятности.
— Я что, очень похож на неприятность?
— Знаете, приятного в вас мало. Особенно учитывая наше соседство.
— Кто мешает вам подыскать что–нибудь еще?
— А что заставляет вас жить в доме, куда в любой момент могут прибыть новые соседи?
— Я к нему привык и не собираюсь отсюда съезжать.
— А я не собираюсь швыряться деньгами, которые, между прочим, уже уплачены, — решительно заявила Мышка. — Так что, если задумали выжить меня, можете даже не мечтать. Я не из тех, кто бежит, испугавшись трудностей.
— Кто бы сомневался, несравненная мисс. Вы из тех, кто будет бить головой по воротам, пока они не откроются. И плевать, что за этими воротами нет ничего интересного.
— Я не несравненная мисс, — оборвала его Мышка. — И еще раз требую, чтобы вы перестали меня оскорблять!
— В констатации факта нет ничего оскорбительного. Я неплохо разбираюсь в людях и уже успел понять, что вы не терпите критики в свой адрес…
— Я не терплю чванливых зазнаек!
— А вот это уже оскорбление, — без злобы, однако же с обидой покосился на нее он.
— Послушайте, мистер Джи, я устала и не собираюсь препираться с вами всю ночь, — заявила Мышка, которая и в самом деле чувствовала себя такой уставшей, словно ей пришлось целые сутки проехать в автобусе, катившемся по отвратительной дороге. — Еще раз повторяю, не мечтайте, что я съеду. Надеюсь, нам с вами не придется видеться слишком часто. Давайте сразу разграничим территории…
— Во–первых, — властным тоном перебил ее он, — я не мистер Джи. Меня зовут Дэниел Джек Харрисон. И не вам, Миа Маусон, ехидничать по поводу моего имени. Во–вторых, съедете вы или нет, мы еще поглядим. А в–третьих, я не собираюсь ничего разграничивать и делить. Я привык жить в этом доме так, как хочу. Я — хозяин, а вы всего–навсего — арендатор. Так что не вам диктовать мне условия. А теперь спокойной ночи, Миа Маусон. Поверьте, я утомлен не меньше вашего. Правда, не переездом, а беседой с вами. — Он торжественно прошествовал к стенному шкафу и извлек из него бутылку вина.
— Алкоголик, — фыркнула Мышка и направилась в свою комнату.
Что ж, осталось констатировать, что переезд удался на славу. Ей и в голову не могло прийти, что придется делить крышу над головой с посторонним, да еще и таким наглым типом. Впрочем, она от своих слов не отступится. Если он размечтался, что Мышка из тех, кого можно запросто выжить из дома, ему придется умерить свой пыл. Дэниел Джек Харрисон, можно подумать… Она и не таких ставила на место!
Мышка засыпала, а со второго этажа все еще доносились шорохи шагов. Кажется, этот мистер Джи сова или лунатик. В любом случае ей наплевать, кто он такой. Хоть бы призрак или вампир, как говорит ее безумная соседка. Кстати, хотелось бы знать, из чего Анджела Мартин сделала такие выводы…
3
Дэниел был порядочно зол на свою тетку, однако, несмотря на это, ему была любопытна особа, поселившаяся в его доме.
Эта мисс или миссис была совсем не в его вкусе, однако что–то в ней было такое, что заставляло Дэниела если и не снимать шляпу, то уж точно проникаться к этой молодой женщине смесью уважения и любопытства.
Она была далеко не красавицей, это уж точно. Впрочем, страшненькой ее тоже назвать было нельзя. Эта Миа обладала такой внешностью, которую можно было безбожно критиковать, но в то же время находить весьма привлекательной. Небольшой рот с чуть припухшими губами казался слишком уж капризным, но это даже придавало ему некоторый шарм. Нос, чуть более длинный, нежели ему надлежало быть, при внимательном рассмотрении выглядел очень симпатичным чуть вздернутым носиком. Широкие брови — еще самую малость, и они могли бы срастись на переносице — вовсе не придавали лицу выражения угрюмости, а все из–за глаз, таких больших, что даже брови на их фоне казались аккуратными штрихами, лишь подчеркивавшими глубину двух огромных серо–синих озер, окутанных шелковыми сетями длинных ресниц.
Пожалуй, всего и было в ней красивого, что глаза. Все остальное можно было разгромить в пух и прах. При ее маленьком росте и чрезмерной худобе одевалась она весьма нелепо: мужские свитера невообразимых цветов — Дэниел как–то раз заметил на ней что–то похожее на красно–черный джемпер любимца поклонников фильмов ужасов Фредди Крюгера — и обтягивающие черные джинсы. Эту вопиющую безвкусицу — у Дэниела не было ни одной женщины, которая могла бы позволить себе надеть нечто подобное даже дома — дополняли огромные (и это при ее–то маленькой ножке!) тапочки в виде собачьих морд.
