Я забрал банк.
— Тебе надо еще немного поучиться играть в эту игру, сопляк, — сказал я ему.
Тот ошалело посмотрел на меня.
— Как ты меня назвал? — побагровел он.
Я встал. Потом взялся обеими руками за край стола и отбросил его в сторону. Между нами образовалось некоторое пространство. Я прыгнул первым. И когда он поднял руку, чтобы замахнуться, я опустил голову и, поднырнув под него, изо всех сил ударил его под подбородок. Когда голова у него запрокинулась от удара, я дал ему еще слева и справа по скулам. В себя он пришел, но чувствовал себя явно неважно. Я снова сделал боковой заход и со всего размаха дал ему в нос. Когда он падал, я крикнул ему вдогонку несколько ругательств. Это его немного взбодрило. Он вскочил и бросился на меня, как бык. Я снова опустил голову и ударил его прямо в живот. Очевидно, ему было очень больно, так как он бессильно прислонился к стене. Тогда я подбежал к нему и начал колошматить его как попало. Никогда в жизни и никого не бил я с такой яростью. Раза два он пытался мне ответить, но так и не смог. Наконец я нанес ему завершающий удар, и он упал. Я взглянул на Перейру. Теперь у него был не такой уже довольный вид, как раньше.
— Слушай, Перейра, — сказал я. — Забери-ка ты поскорее этого неумелого драчуна, пока он не рассердил меня по-настоящему, потому что я такой парень, который может до смерти заколотить кого угодно, если захочет. Или, может, мне самому выбросить его отсюда?
Перейра молчал Я схватил Фернандеса за шиворот и подтащил к Генриетте.
— А ну-ка, сопляк, проси у леди извинения. Да поскорей, а то я из тебя выбью последние мозги. Ну, валяй, не задерживайся.
Для того чтобы придать ему вертикальное положение, я слегка ткнул ему в нос большим пальцем, а это не очень приятное ощущение, когда вам устраивают такое. Можете сами в этом убедиться.
Он сказал Генриетте все, что требовалось.
Я вывел его из зала, подвел к лестнице и дал ему хорошего пинка, так что он кубарем скатился на танцплощадку. Стукнулся он здорово… И когда сел, то уже, вероятно, не помнил ни своего имени, ни фамилии.
Я вернулся в игорный зал.
— Слушай, Перейра, — сказал я. — Где живет Мэлони?
Он сказал, что Мэлони живет где-то около Индио. Я приказал Перейре достать машину и отвезти его домой. Он хотел было что-то возразить, но потом раздумал. Я посоветовал ему также прихватить с собой и Фернандеса.
Повернулся к Генриетте — в ее глазах светилась улыбка. Я подмигнул ей.
— Заберите ваше пальтишко, сестренка, — сказал я ей. — Мы сейчас с вами немного покатаемся. Мне нужно с вами поговорить.
Она посмотрела на меня и рассмеялась.
— Ну и нервы у вас, мистер Фрэйм, — проворковала она.
Глава 4
КОШЕН «ПРОЩУПЫВАЕТ» ДАМУ
Сидя за баранкой машины рядом с Генриеттой и покуривая сигарету, я чувствовал себя превосходно. Думаю, что если бы нам в своей работе не приходилось встречаться с таким количеством преступлений, то это была бы просто великолепная работа.
Когда мы проехали некоторое расстояние, я спросил ее, не хочет ли она, чтобы я доставил ее домой или еще куда-нибудь. Она ответила «нет», но добавила, что если мы будем ехать все время прямо, то как раз подъедем к одному заведеньицу, которое открыто круглые сутки, и там мы сможем поболтать за чашкой кофе.
Уголком глаза я все время наблюдал за Генриеттой. И надо сказать, что я все больше и больше убеждался, что она чертовски хороша собой. Мне нравилась ее манера держаться. Любая женщина буквально сгорала бы от любопытства и нетерпения поскорее узнать, о чем именно собираются с ней поговорить, но Генриетта ни о чем меня не спрашивала. Сидит себе, смотрит своими сапфировыми глазами на дорогу, а на губах у нее блуждает легкая улыбочка. Она меня страшно заинтриговала, потому что она вроде бы ничем не интересовалась, даже своей собственной судьбой. А таких женщин немного найдется.
Скоро мы доехали до перекрестка, свернули направо, и впереди показались огни закусочной, в которой мы собирались пить кофе. Я немного сбавил скорость, так как хотел хорошенько обдумать, как именно начать разговор с Генриеттой. Очевидно, мне нужно сказать ей что-то, что заставило бы ее разоткровенничаться, но, с другой стороны, я не собираюсь полностью раскрывать ей свои карты. Мне всегда удаются сказки, которые я рассказываю без всякой подготовки, полагаясь только на свою фантазию, и я, решив положиться на фантазию и на этот раз, снова прибавил газ.
И тут вдруг заговорила она сама:
— А ловко вы отделали Фернандеса, мистер Фрэйм, — сказала она, взглянув на меня. — Слишком уж он воображает о себе, что он сильный и непобедимый. Может быть, после этой милой беседы с вами он несколько изменит свое мнение.
— Это все пустяки, — сказал я. — Но должен сказать, мне очень не понравился этот Фернандес. Грубый чурбан. Меня возмутило его поведение в отношении Мэлони, а Мэлони, по-моему, правильный парень.
— Да, он очень хороший, — согласилась она. — Он мне нравится.
Я остановил машину и ничего ей не сказал.
Мы вошли в закусочную. Это обычное заведение такого типа, с несколькими столиками. Когда мы вошли, полусонный итальянец подавал кофе двум старикам, одиноко сидящим за одним из столиков. Кроме них, в закусочной никого не было.
