знакомым. Это был Фредди Борг, единственный, уникальный в своем роде парень, который похитил молодого Фремера в 1932 году с помощью Джонни Ландера. Это заставило меня глубоко вздохнуть, потому что наконец-то я увидел какой-то свет среди ночи. У меня появилось смутное подозрение, что этот парень поработал над Видди Перринаром.
Дверь в комнату открылась и вошел патрон, который сказал ему что-то. Борг утвердительно кивнул. Патрон вышел, и двумя минутами позже вошла Джуанелла. Она закрыла за собой дверь. Борг, смахивающий на гориллу, уселся на кровать. Он стал шутить и смеяться. Потом Джуанелла начала что-то говорить ему. Мне ничего не было слышно, но, судя по ее жестикуляции, показалось, что она намыливала парню голову. Мне казалось, что я даже видел, как это действовало.
Боргу это явно не нравилось. Он встал и, энергично жестикулируя, стал возражать. Через некоторое время она переменила тактику. Она приветливо улыбнулась ему, открыла сумочку и достала деньги – толстый пакет крупных банкнот. При виде этой пачки глаза у Борга полезли на лоб. Он направился к Джуанелле. Я усмехнулся, глядя на все это, потому что мне было ясно, что если Борг думает так просто взять Джуанеллу, значит, он недооценивает эту курочку. Это – сестричка, у которой есть мозги.
И не был ли я прав? Когда он подошел к ней, Джуанелла достала из сумочки маленький пистолет и прижала его к брюху парня. Борг пожал плечами и вернулся на свою кровать.
Джуанелла достала из сумочки сигареты и закурила. Потом снова заговорила, но парень усмехнулся и, видимо, так и не дал себя уговорить. Наконец, Джуанелла отказалась от своего намерения. По ее лицу я видел, что дело у нее не выгорело. Она положила деньги обратно в сумочку и направилась к двери, потом обернулась, чтобы еще раз спросить его о чем-то. Борг отрицательно покачал головой. Она пожала плечами. У нее был довольно обескураженный вид. Затем она вышла и закрыла за собой дверь. Я слышал, как она спускалась по лестнице.
Теперь наступила моя очередь. На цыпочках я прошел по коридору до двери комнаты Борга, резко распахнул ее и вошел.
Борг, лежа на кровати, увидел меня.
– Иисусе! – воскликнул он. – Кошен!
Его рот растянулся до ушей.
Я сел на стул.
– Послушай, Фредди, – сказал я. – Мы уже встречались. Можно даже сказать, что мы – старые друзья. Я хочу рассказать тебе небольшую историю. Это история о двух лягушках. Одна лягушка хотела заставить другую заговорить, а та не хотела. Тогда первая лягушка рассердилась.
Я мило улыбнулся и добавил:
– Но, может быть, тебе известен конец этой истории?
Борг пожал плечами и снова растянулся на постели.
Нужно, чтобы вы знали, что этот парень тверд как кремень. Это волк, которого трудно запугать.
– Кончай это, – оборвал он. – Здесь тебе не Америка. Закройся, легавый. Мне нечего тебе сказать, а у тебя нет ничего против меня. Улетучивайся, давай!
– О'кей, болван, – сказал я. – Улетучимся вместе. Внизу стоит полицейский фургон. Он тебя ждет. Пойдешь туда без излишнего шума или хочешь, чтобы я попросил их подняться?
Борг вытаращил глаза.
– Что ты такое говоришь? – завопил он. – Это мошенничество и я не…
Я перебил его.
– Ты это расскажешь в комиссариате полиции. Итак, в дорогу или я позову полицейских.
Он мне сказал, кто я есть, потом встал и подошел к двери. Я открыл ее, чтобы он вышел. Когда он проходил мимо меня, я ударил его по шее так, что от такого удара свалился бы бык. Он пошатнулся, но сразу же выпрямился и выдал мне удар, от которого, если бы я не увернулся, мне бы пришлось очень плохо. Но я сделал шаг в сторону, схватил стул и ударил им Борга. Это остановило его лишь на секунду. Он весь подобрался и бросился на меня. Видимо, он решил просто уничтожить меня.
Он бросился на мои ноги, но я поднял колено и выдал ему удар в подбородок. Это заставило его завыть. Он попытался отпрыгнуть назад, но я приблизился и поднял его на воздух ударом в нос. Потом добил его ударом в желудок. Он пытался достать меня ногами, но я и тут был настороже, шлепнув его по губам там, что, вероятно, это было слышно в Соединенных Штатах Америки.
Он упал, и я навалился на него всем телом. Все было бы хорошо, если бы этот парень не наелся лука. Я схватил его за волосы и несколько раз ударил головой об пол так сильно, что боялся, не убил ли я его. Но он не умер, и это его обозлило. Он подобрал колени и отбросил меня ногами. Я полетел на спину и опрокинулся назад. Меня затошнило. Этот парень был очень силен.
Он встал и намеревался ногой ударить меня по лицу, что очень опечалило бы одну-двух девочек, которых я знал, но он промахнулся, потому что уже плохо соображал.
Пока я пытался встать на ноги, он успел сбегать к умывальнику и вернуться с полной бутылкой. Если бы он ударил меня этим снарядом, тогда адье, Лемми! Прощайте красивые девочки!
Я сделал вид, что мне очень плохо, и пошатнулся в его сторону, как будто не мог стоять прямо. В тот момент, когда он швырнул в меня бутылку, я упал назад, ногами сделав японские ножницы. Он опрокинулся и грохнулся на пол. Мне уже становилась невмоготу возня с этим парнем. Нужно было кончать.
В тот момент, когда он собирался встать, я ударил его локтем в челюсть и проделал это еще раза два. Потом я поставил его на ноги. Он остался стоять, слегка покачиваясь, со странным выражением лица.
Я отступил на шаг, хорошо рассчитал расстояние, занял нужную позицию и треснул его по голове. Удар получился такой сильный, что мне показалось, будто голова его сейчас оторвется от шеи. На этот раз он потерял сознание.
Я сел на кровать, чтобы немного отдышаться.
Тут постучали в дверь. Это был патрон. Он посмотрел на Борга и сказал:
– Мне показалось, что звонили. Вы вызывали меня?
– Нет, – ответил я, – мы с приятелем репетировали один танец. Но вы можете принести нам бутылку коньяка, два стакана и сигареты.
Он сказал:
– Будет исполнено. Сейчас…
Я вылил бутылку воды на Борга. Он открыл глаза и посмотрел на меня, потом стал щупать свой подбородок.
– О'кей, старина, – сказал я. – Ну, а теперь мы немного поговорим.
– Я тебя когда-нибудь поймаю, – проворчал он, – и я скажу тебе, что я сделаю из тебя… И он изложил мне это со всеми подробностями. Уверяю вас, что все это было очень неприятно слышать, а у парня был уверенный тон, и это тоже было неприятно осознавать.
Я подошел к нему и подбодрил его. Потом я швырнул его на кровать, после чего еще немного надавал ему по роже.
– Отдохни немного, – разрешил я, – потому что тебе предстоит много говорить. Если ты заговоришь, то получишь коньяк, сигарету и никаких больше ушибов. Если ты будешь молчать, мы повторим наш предыдущий сеанс. Усек?
Он сказал, что все понял.
Патрон отеля вернулся с коньяком и сигаретами. Я распорядился, чтобы он записал это на счет моего приятеля Борга. Я налил себе выпить.
– А как же я? – спросил Борг. – Ты ничего мне не дашь, внебрачный подонок?
– Дам, – пообещал я. – Ты получишь еще, потому что ты не смеешь называть меня так. Моя мать была порядочной дамой, а то, что она вышла замуж за отца за два месяца до моего рождения, так за это напоминание я сверну твой нос на другую сторону.
– Брось, – сказал он, – это ведь только такая манера выражаться. Можно сказать, что это – метафора.
Я не знал, что он хотел этим сказать, и задал себе вопрос, не ругательство ли это тоже. На всякий случай я влепил ему еще одну зуботычину.
Это дало мне время опустошить бутылку. А когда он проснулся, то начал говорить.
