интересно, умеет?».
Синий с повязкой встал, открыл дверь и пригласил стражников. Вручая старшему стражи белый прямоугольник с написанными на нём цифрами, он кивнул на Ник Лова и, показывая пальцем на цифры, разъяснил:
— Вот его новый номер. А это — киловатт-часы, к которым он приговорён. Отправьте его в энергетическую камеру сегодня же, чтобы завтра он уже начал работать.
При этих словах на лице Аберамона отразилась усмешка, но Ник Лов уже не имел возможности смотреть на судей, так как стражники подтолкнули его к двери и он вышел. За дверью один из стражников его правую руку кольцом браслета к своей руке, и они двинулись вниз.
«Быстрый и справедливый суд закончился», насмешливо подумал Ник Лов.
Обратный путь проходил по тем же коридорам и лестницам. Ник Лов уже обратил внимание на то, что, по-видимому, не все лестницы и переходы используются одинаково интенсивно. Он внимательно оглядывал лестницу и этажи. Понимая, что теперь, когда его присутствие уже не составляет тайны, он решил использовать любую возможность для того, чтобы проверить, какие из систем корабля продолжают действовать. Во всяком случае, лифты, из-за недостатка энергии, не включаются или включаются крайне редко.
«Теперь важно выяснить, работают ли пульты связи с БМ? Маловероятно, но попробовать стоит». И Ник Лов, проходя мимо очередного настенного шкафчика информационного пульта, нарочно приблизившись к стене, вдруг резко остановился и, дернув правую руку, вместе с прикованной к ней рукой стражника, быстро нажал три кнопки, составившие набор его личного шифра в реестре звездолёта, и кнопку устной связи. Ник Лов успел это сделать прежде, чем стражники сообразили, что он делает, и с проклятием обрушились на него, оттащив от пульта.
Лампочка ответного сигнала не мигнула, динамик не отозвался. Пульт связи с БМ бездействовал. Ник Лов удручённо, даже не замечая сыплющихся на него ударов кулаками и палками и боли в запястье от кольца наручника, пошёл по лестнице вниз.
«БМ не работает, — грустно думал он. — Впрочем, это неверно. БМ — Большой Мозг — не может не работать совсем. Это означало бы, что все регулирующие системы корабля вышли из строя, а это не так. Работают системы регенерации воздуха, очистки воды, поддержания температуры и так далее. Но БМ не выходит на связь! По-видимому, выведена из строя вся система дистанционного управления и связи, иначе, что бы ни случилось, БМ не мог бы не различить личного кода Ник Лова».
«Тем более не мог забыть, — подумал Ник Лов и тут же внутренне содрогнулся. — А почему, собственно, не мог? Разве память БМ не материальна? Разве она не состоит из огромного числа биокристаллических ячеек и разве нельзя их вывести из строя так же, как выведено из строя многое другое? Например, связь, энергетика. А что сделали с человеческим разумом корабля! Да, испортить биомозг, конечно, можно, но только слишком уж это рискованная операция, ибо испортить БМ и не нарушить режима управления жизненными системами звездолёта почти невозможно. Да и у кого хватило бы квалификации и знаний, чтобы замахнуться на такое?». И вдруг Ник Лов явственно сообразил: «А ведь был один человек, у которого знаний на это хватило бы! Ну конечно, — Ша Вайн! Ша Вайн явно не захотел и не смог совместить свою «божественность» с рациональным мышлением БМ! Стало быть… Стало быть, если святая святых корабля — биомозгу — и нанесены какие-то повреждения, то можно быть уверенным, что выполнено это квалифицированно, с полным знанием дела. Горько, если это так», — сказал себе Ник Лов, вступая в длинный коридор, близкий к внешнему кругу звездолёта и проходящий по кольцу, отделённому от внешней оболочки лишь небольшим балластным пространством. Поняв, где он находится, Ник Лов стал внимательно разглядывать коридор, стараясь уловить, насколько прочна внешняя оболочка. Справа и слева от Ник Лова находились различные нежилые помещения, в своё время предназначенные для сбора и размещения вспомогательных материалов длительного хранения, минералов и прочих образцов тех планет, которые мог посетить звездолёт, и тому подобного. Здесь же располагались балластные цистерны с водой, по мере надобности подаваемой в жизнеоборот звездолёта, цистерны с прочими жидкостями и газами и просто резервные помещения. Но подолгу здесь люди никогда не находились и не работали, ибо эти этажи считалась зонами повышенной опасности даже тогда, когда за оболочкой велись тщательное наблюдение и уход.
Ник Лов не прошёл и нескольких шагов, как его внимание привлекла перегородка с явно покоробленными и деформированными стенками. Дверь в это помещение была закрыта, над дверью выделялся красный диск аварийного предупреждения, который автоматически появлялся при падении давления.
«Вот и первое заблокированное помещение, — сообразил Ник Лов. Он почти физически ощутил холод космического пространства, и ему стало не по себе. — Страшно подумать, что вот за этой, по существу, внутренней комнатной перегородкой, — космический вакуум. Конечно, перегородки первого этажа усилены, но всё-таки… Какая ужасная беспечность! А может быть, просто непонимание того, что грозит кораблю? Тогда это ещё страшнее».
Путь по длинному коридору закончился около одной из дверей. Сопровождавшие Ник Лова стражники открыли её и сдали его с рук на руки находившейся за дверью страже. Сняли наручники и одновременно передали бумагу с записями цифр; номера Ник Лова и количества киловатт-часов, которое ему предстоит выработать.
Ник Лов уже понял, что если грамота и недоступна большинству населения, то счёт, цифры, их начертание и, по-видимому, правила арифметики здесь знают хорошо. «Весьма интересный рудимент того прекрасного образования, которым обладали их предки».
Ник Лов попал в большое помещение, в котором сейчас были только два стражника. Один из них, не задавая никаких вопросов, бросил ему чёрный комбинезон, предварительно написав на белой нашивке чёрной краской присвоенный Ник Лову номер 443.
«Ну вот у меня и появилось здешнее имя. И я уже нисколько не оскорблён, притерпелся», — подумал Ник Лов. Хоть он прекрасно понимал, что только притерпелся, но ни с чем не смирился.
Ник Лов снял синий комбинезон и хотел было сразу натянуть чёрный, сохранив на себе нательный белый, но стражник тут же вмешался:
— Эх ты? — удивлённо и жадно воскликнул он, уставившись на бельё Ник Лова. — Вот это да! А ну, давай сюда! — и грубо схватил его за шиворот.
Не споря и не сопротивляясь, Ник Лов снял нательный комбинезон, кинул его стражнику и надел чёрный, слегка тесноватый, прямо на голое тело.
Стражник свернул его бывшее одеяние и односложно буркнул:
— Пойдём!
Они прошли пустой отсек, напоминавший большой зал, стражник открыл одну из боковых дверей и сказал:
— Входи. С ними будешь работать. С ними будешь и спать.
Взгляду Ник Лова открылась небольшая, слабо освещённая каюта, стены которой были разделены четырьмя трёхъярусными лежанками из какой-то грубо сделанной пластмассы. С некоторых лежанок поднялись головы с бородатыми лицами, и равнодушные глаза взглянули на Ник Лова. Одна из лежанок третьего яруса была пуста, и Ник Лов сообразил, что он может её занять.
Усталость этого трудного дня вдруг навалилась на Ник Лова. Он понял: единственное, что ему сейчас нужно, это выспаться. Не думая более ни о чем, Ник Лов взобрался на третий ярус и, не обращая внимания на то, что на лежанке не было ни одеяла, ни подушки, с наслаждением лёг, вытянулся и быстро заснул.
Глава 5
В ЧЁРНОМ КРУГЕ
Ник Лов проснулся от резких ударов железа по железу. Удары то отдалялись, то приближались, и тогда в уши били резкие звуки, издаваемые железной перегородкой, по которой колотили чем-то звонким. Эта дикая какофония продолжалась минуты три-четыре, хотя все заключённые уже проснулись, поднялись
