по-видимому, редуктор, ниже которого, как это можно было судить по внешней форме, располагался электрический генератор, напоминающий старинные динамо-машины.
«Да! Энергетика времен паровых двигателей! — подумал Ник Лов. — Даже хуже, здесь вместо парового двигателя будет «машина» ещё более древняя — человеческие мышцы!»
Размышления Ник Лова прервал резкий электрический звонок. Услышав ого, стражники громко закричали:
— Пошёл, пошёл!
И Ник Лов увидел, как люди, стоящие около воротов навалились на них руками и грудью, ручка ворота пошла прочь от Ник Лова, и он, чтобы не отстать, уперся в неё руками и вместе со всеми, толкая её, пошёл по кругу.
Машины глухо застрекотали, начав вырабатывать первые ватты энергии, рождавшейся теперь и за счёт мышечной силы его, Ник Лова, высшего создания природы, человека, наделённого разумом. Человека, способного проникать в глубочайшие тайны мира, понявшего и постигшего процессы, которые могут произвести на свет миллиарды киловатт-часов энергии. И этого человека запрягли в позорную колесницу, назначение которой состоит лишь в том, чтобы отобрать у него мышечную энергию.
«И всё это порождено Ша Вайном! Как он сумел насадить такое? И как такое стремление вообще могло возникнуть у человека XXVI века? Словно он проспал десять веков, сохранив в себе всю дикость прошлого», — про себя произнёс Ник Лов.
Он толкал свой ворот и думал о том, как тысячи лет в той или иной форме такие же мысли терзали множество людей. Совершенно автоматически Ник Лов произвел расчёты, переведя старинную меру мощности — лошадиную силу в киловатты и прикинув, что самому здоровому человеку вряд ли под силу долго развивать мощность более одной десятой, ну пусть даже одной пятой лошадиной силы. А следовательно, за двенадцатичасовой рабочий день человек может выработать таким способом энергию в пределах одного киловатт-часа.
«Одного! — с возмущением подумал Ник Лов. — Вот почему Сол надеется выработать свою тысячу киловатт-часов не быстрее чем за три года. А мне, стало быть, если ничего не изменится, крутить эту ручку десять лет!» — Ник Лов даже усмехнулся этой мысли. Но потом подумал, что для всех этих людей, ходящих по кругу, это реальные сроки и им не до смеху. Темп хождения по кругу стал ровным. Ник Лов понял почему так торопливо некоторые стремились занять место ближе к центру ворота: там путь по окружности был меньше и люди, вероятно, меньше уставали. «Итак, если ты не хочешь крутить ручку, то что же остается? Побег или восстание? Бежать, судя по всему, не очень трудно. Но куда? Куда денешься в чёрной одежде?».
«Ладно, пусть тебе помогут друзья или ты сам раздобудешь подходящее одеяние, всё равно — куда деться? Население корабля относительно невелико. Как же спрятаться, да ещё на длительный срок? Нет, если побеги и бывали, а они, конечно, бывали, то всё равно к благополучному исходу не приводили. Второй путь — восстание! Но по-видимому, и удачных восстаний не было, ибо удачным может считаться лишь то, которое приведёт к смене режима на корабле, а этого явно не произошло», — Ник Лов раздумывал, ища причины случившегося и пути избавления.
«Ну хорошо, — продолжал он размышлять, ходя по кругу. — Предположим, что восстания кончились неудачей из-за плохой их организации, из-за того, что не было достаточно умного вождя. И пусть теперь таким вождем стану я. Знаю ли я, что надо делать сейчас я что потом? Предположим, я очутился у пульта управления кораблем, все системы которого подчиняются моей воле, кроме одного — экипажа, который неграмотен и потому понимать меня не может. Да и как поднять эту инертную, неразвитую, забитую массу на восстание? Ведь для этого нужны годы и годы разъяснительной работы, годы подготовки к борьбе, годы на то, чтобы найти и воспитать преданных единомышленников. Есть ли у тебя впереди годы? — спросил себя Ник Лав. И ответил: — Не знаю, может, и нет! Вогнутые перегородки отсеков первого этажа производят удручающее впечатление».
Хождение по кругу продолжилось с монотонным постоянством. Задумавшись, Ник Лов стал толкать ручку с меньшим усилием. То же произошло, по-видимому, и с некоторыми другими его соседями. Темп вращения замедлился, напряжение генератора упало, и Ник Лов услышал внезапно возникшие звонки, а в центре их ворота замигала красная лампочка. Один из стражников, оторвавшись от двери, подскочил к вороту, и на плечи и спины людей, и на спину его, Ник Лова, обрушились удары, которые стражник сопровождал бранью и угрозами. Все навалились на ворот, он закрутился быстрее, звонок постепенно затих, и лампочка перестала вспыхивать.
«Г-мм, — хмыкнул Ник Лов, — автоматика примитивная, но надёжная. Особенно если она приводит в действие палки в качестве регулятора!»
безостановочное движение продолжалось. Прошло уже несколько часов, в течение которых Ник Лов предавался своим мыслям, и они от общих проблем всё чаще возвращались к проблеме конкретной: долго ли ещё до обеда и дадут ли отдохнуть. Ник Лов решил прервать молчание и, понимая, что много разговаривать за работой не удастся, обратился к своему соседу:
— Скоро ли обед?
— Шесть часов ещё не прошло, — ответил тот. — Как забьёт железо, так, значит, и обед движется.
Минуло ещё не менее двух томительных часов, прежде чем Ник Лов услышал в отдалении звуки железных ударов. Они принесли волну оживления среди арестантов.
«Несут обед, Ник Лов даже удивился тому примитивному чувству радости, которое он испытывал от этой мысли. — По-видимому, ощущение радости не столько зависит от её причины, сколько от стремления к ней, — размышлял Ник Лов. Ему даже показалось, что желание насытиться и немного отдохнуть способно сейчас заглушить, в нём все остальные чувства. — Вот так можно понемногу превратиться в животное», — подумал Ник Лов, и настроение его сразу испортилось оттого, как легко он этому поддался. Как же трудно противостоять всё более и более нарастающим, чисто животным потребностям: поесть, отдохнул, поспать. А ведь он ещё очень далёк от тех границ, голода и усталости, до которых непосильная работа может довести человека.
Когда открылась дверь и вошли три разносчика, Ник Лов увидел, что, по всей вероятности, особого изменения меню не будет. И действительно, на обед, выдали той же каши, только чуть большую порцию, чашку подслащённой жидкости и кусочек крахмалистой массы, которая отдалённо напоминала когда-то, во времена Ник Лова, употреблявшийся хлеб. Ник Лов устроился, подобно другим, со своей порцией на полу, быстро поглощая её, и тут же укорил себя за то, что слишком быстро ест. При таком ограниченном рационе надо не спешить и получше пережевывать чищу. Пристроившийся невдалеке 410-й ел неторопливо, и, как отметил Ник Лов, это свидетельствовало о его культуре. Все остальные очень быстро проглотили свои порции и, сдав посуду, укладывались на полу там же, где и ели, подремать. Покончив с едой, Ник Лов счёл за благо поступить так же.
Очнулся он от грубых толчков и криков — перерыв кончился и стражники ногами и палками подымали заключённых, те нехотя расставалась с желанными минутами отдыха и медленно вставали на своя места в каруселях. Снова началась безостановочная работа. Отупляюще-монотонная, отнимающая силы и усыпляющая мозг полным отсутствием необходимости и возможности о чем-то думать. Для Ник Лова, мозг которого находился всегда в движении и работе, сознание этого было невыносимо. И поэтому он размышлял и наблюдал. Внимание его привлёк ряд из трёх человек, находившихся в его карусели, прямо позади того, в котором ходил он. Оглянувшись, Ник Лов увидел, что тот, обросший, 391-й, которого он считал за вожака своей группы, не вертел более ворота. Положив голову на руки и навалившись на ручку, он, как показалось Ник Лову, спал. «Как же это он так сумел?» — недоумённо подумал Ник Лов, но, оглянувшись ещё раз и посмотрев вниз, всё понял. Заключённый номер 391, помещавшийся у самой оси, привязал между передней и задней ручками длинный кусок какой-то ткани. Сев на неё и не касаясь ногами пола, он действительно спал, облокотившись на переднюю ручку и вращаясь вместе с каруселью, которую теперь уже крутили не двенадцать, а одиннадцать человек.
«Может, он действительно болен? — спросил себя Ник Лов. — И группа по-товарищески о нём как может, отдавая ему сладкое и освобождая от работы?».
Тем не менее, прокрутив ещё немного, он всё же обратился к своему соседу, номеру 435:
— Послушай. Ты не знаешь, что случилось с тем? — Ник Лов кивнул назад.
