в обращении с пистолетом, да и полной обоймы в нём быть не должно. Во-первых, шлюзовик, прежде чем быть убитым или сброшенным в шахту, не мог не сопротивляться. Значит, он стрелял из пистолета, пусть два-три раза. Стало быть, осталось девять патронов. Во-вторых, взявшие пистолет, передавая его один другому, наверняка пробовали, как он действует. Пусть всего лишь два-три раза. Следовательно, в пистолете не более шести-семи зарядов».
«Нет, зарядов на меня хватит. Вряд ли только за один-два выстрела можно научиться хорошо из него стрелять», — вспомнив свою практику по стрельбе, закруглил свои размышления Ник Лов. И, обратившись к Аберамону с долей издёвки, произнёс:
— Ты пришёл не вовремя, Аберамон. Я хотел вызвать тебя позднее. — И бросил на лестницу прут, оставив, тем не менее, в левой руке два крюка. Ведь о них Аберамон не сказал ничего.
В ответ Аберамон рассерженно оторвался от стены:
— Ты ещё смеешь балаганить! Взять его! — И, приблизившись на шаг, сделал повелительный знак двоим стражникам, один из которых держал наготове на ручники.
«Вот она, ошибка Аберамона!» — мгновенно сообразил Ник Лов. Вместо того чтобы заставить его повернуться и идти вниз под дулом пистолета, Аберамон ставит между ним и собой стражников!
Ник Лов спокойно сунул за пояс крюки и, протянув руки подбегающим стражникам, как бы для того, чтобы помочь им надеть на себя наручники, сделал два шага вверх по лестнице. Но как только стражника оказались между ним и Аберамоном, он резко расставил руки и, обхватив обоих стражников, свёл их друг к другу и прыгнул вместе с ними вперёд. Это было не очень трудно в ослабевшей силе тяжести.
Раздался выстрел, и Ник Лов почувствовал, что один стражников, вскрикнув, обмяк в его руках. Отпустив его, Ник Лов бросил второго прямо на Аберамоиа, сам уйдя вправо. Прозвучал ещё один выстрел, но рука врага с зажатым в ней пистолетом была уже в левой руке Ник Лова. Застрявший между ними стражник, по-видимому совершенно ошалевший от страха. Мешал Ник Лову быстро заломить Аберамону руку. Поэтому он чуть замешкался, из-за чего пистолет выпал и скользнув по гладкому полу, скатился по лестнице в проём.
«Жаль», — подумал Ник Лов, заломив руку Аберамона, который хрипло закричал от боли и злобы. Его перекошенный рот на секунду оказался вблизи лица Ник Лова, и того передёрнуло от тошнотворного запаха гниющих зубов. «Дантистов-то нет», — успел подумать Ник Лов, перевалив Аберамона за спину и сбросив его через перила вниз, вслед за пистолетом. «Ты стрелял в меня, чтобы убить, — подумал об Аберамоне Ник Лов. — И потому мне тебя не жалко».
И уже не обращая внимания на стражников, подобрал валяющийся на полу прут и опять бросился вверх по лестнице.
Осталось всего тридцать пять этажей, и Ник Лов, сжимая в руках вынутые из-за пояса крюки и прут, теперь уже не боялся встречи со следующим отрядом стражников, который мог появиться сверху.
«А ведь Аберамон, пожалуй, пострадал мало, — огорчённо подумал Ник Лов. — В небольшой силе тяжести, он, ударившись несколько раз, уцепится за перила и не пролетит более двух пролетов, отделавшись переломами или, может, даже просто ушибами. А вот стражник скорее всего убит».
Где-то далеко внизу раздавались крики, слышался топот бегущих, но все это было не страшно Ник Лову. Тяжесть почти не ощущалась — приближался сто двадцатый этаж. Ещё два пролёта, и памятная цифра сто двадцать появилась перед глазами Ник Лова. Дверь оказалась заперта, но Ник Лова это теперь не смутило — в руках у него был железный прут. Поддев дверь, он несколько раз качнул створку, она заколебалась в пазах; Ник Лов навалился ещё, язычок замка, щелкнув, выскочил из гнезда, и дверь отворилась. Ник Лов, не мешкая, вошёл в коридор и, быстро идя, стал отсчитывать шаги, одновременно надавливая скользящей ладонью на стену слева, где должна была открыться внутрь незапертая дверь его кабины. Ещё несколько шагов, и стенка под ладонью Ник Лова подалась, открыв проём двери.
Радость вновь охватила Ник Лова. Наконец-то он отдохнёт. Наконец-то окажется в безопасности. Быстро войдя, посмотрев в обе стороны коридора и убедившись, что никто не видит, куда он зашёл, Ник Лов закрыл за собой дверь. Привалившись к ней изнутри, бросив прут, крюки и положив руки на задвижки, задраивающие дверь, он в изнеможении застыл, сбрасывая с себя огромное напряжение предыдущих дней и несколько мгновений бездумно отдыхая. За дверью глухо раздались шаги бегущей стражи, но даже это не сразу вернуло Ник Лова к действительности. Затем всё же, переборов себя, он задраил дверь, закрыв её на все запоры, и несколько раз вздохнул, ещё не решаясь до конца поверить, что он в безопасности и может отдохнуть.
В голове Ник Лова промелькнули самые прозаические мысли. Ещё не в силах оторвать рук от гладкой поверхности запирающих дверь ручек, Ник Лов с наслаждением подумал, как он сейчас вымоется, поест, затем раскроет письма Вер Ли и начнёт их читать.
«Но нет! ничего этого я себе позволить не могу! — одёрнул себя Ник Лов. — Трансформатор могут изъять, и потому я должен спешить. Я даже не прочту писем Вер Ли. Только возьму инструмент, еду и выйду».
Ник Лов нащупал в кармане пухлый пакет, ласково взял его в руку и, не сводя с него взгляда, пошел к столику у пульта приборов, чтобы посмотреть по часам сколько времени он отсутствовал. Он сделал два шага, отделявшие его от пульта, оторвал глаза от писем, посмотрел на стол, и тут новое потрясение обрушилось на, казалось бы, ко всему привыкшего Ник Лова.
На столике чётко выделялся прямоугольник бумаги с написанными на нем строчками. Прямоугольник, которого не было, когда он уходил отсюда! Записка, которой он не писал!
Кто-то побывал здесь в его отсутствие и оставил ему записку! Ник Лов судорожно опустился на вращающийся табурет и впился глазами в строчки, написанные на бумаге разборчивым ровным почерком:
«Ник Лов!
Я опоздала к твоему пробуждению. По-видимому, небольшое расхождение в расчёте времени помешало мне встретить тебя. Ждала тебя трое суток, но больше не могу, ибо не хочу слишком уменьшить запасы пищи, которые могут тебе пригодиться. Я очень надеюсь, что твой выход в этот ненормальный мир кончится благополучно, ты избежишь опасностей, вернешься в кабину и прочтёшь мою записку.
Меня зовут Лита Мен Ри. Вот уже десять лет после гибели моего деда я одна живу в шлюзах, куда опять сейчас вернусь. Ты можешь проникнуть в шлюзы, где я буду тебя ждать, по воздуховедущему каналу № б. Сетка этого воздухопровода на этаже 112 откидывается, на стенках канала мною расставлены магнитные скобы. Когда ты доберёшься до шлюзов, позвони кодом своего имени, нажимая кнопку в центре заслонки воздуховода. Я тебе открою.
Очень обидно, что так вышло и мне не удалось выполнить старинное завещание Вер Ли. Я так долго ждала встречи с тобой! От всей души желаю, чтобы с тобой ничего не случилось!
До свидания Ник Лов. Жду!
0224 года, 11 месяцев, 30 дней, 14 часов 00 минут по твоему счётчику времени».
Ник Лов взглянул на часы: 0224, 11, 30, 20, 03 показывали разряды цифр на часах — годы, месяцы, дни, часы, минуты. Четверо суток после пробуждения он провёл в кабине, шесть суток и десять с лишним часов заняла его «прогулка» внутрь звездолёта. С момента ухода Литы прошло шесть часов три минуты! Ведь надо же было так случиться! В то время как он выстукивал свой призыв к шлюзовикам, Лита сидела и ждала его в этой кабине. И практически в то время, когда он кончил стучать, она покинула кабину и, вероятно, очень быстро добралась до шлюзов, но его уже не слышала. Они опять разошлись, и расхождение измеряется, вероятно, не более чем одним-двумя часами. Ник Лов даже охнул от огорчения, но затем снова и снова начал читать и обдумывать содержание записки.
«Итак, главное: не все шлюзовики умерли — одна из них, женщина, Лита Ри, жива! Жив ещё один разумный образованный человек, человек, мыслящий так же, как и Ник Лов. И так же, как и он, считающий этот мир внутри звездолёта ненормальным. Далее. Лита указала ему путь, которым можно воспользоваться
