видела в цветных и объёмных изображениях. А некоторые его новые друзья, возможно, даже не побывали под перископическим окном, пропускающим внутрь звездолёта свет Солнеры.
Когда Ник Лов вернулся, он увидел Литу, объясняющую по схеме принцип обращения звездолёта по эллиптической орбите вокруг Солнеры. По изумлённым лицам друзей, не решившихся задать Лите ни одного вопроса. Ник Лов понял, сколь трудно принять им на веру, что та твердь, по которой они ходят, всего лишь песчинка, носящаяся в бездонном океане вокруг светила.
— Пойдёмте, друзья. Вы всё это сейчас увидите.
— Я никуда не пойду, — замотал голой Им. — Я боюсь. — Выражение лица его стало испуганным и отчуждённым. Так и казалось, что он стремится сбросить, оттолкнуть от себя это обременительное знание, как будто его можно просто сбросить с себя, подобно надоевшей одежде.
«Снова психологическая дилемма: либо заставить, ибо очень часто люди не приемлют знаний, либо не трогать его сейчас, дать ему прийти в себя? — думал Ник Лов. — Перегружать неразвитый мозг тоже нельзя».
— Хорошо, Им. Оставайся, — решил он. — Через час мы вернёмся, и твои друзья расскажут тебе, что они увидели.
Все, кроме Има, прошли в скафандровую. Ник Лов по очереди стал обряжать в опасливо жмущихся друзей в приготовленные скафандры, попутно объясняя, что всё работает автоматически. Ничем управлять и ничего делать, кроме тех естественных движений, которые делает человек, не нужно.
— А чтобы вы не растерялись, я вас всех соединю гуськом в связку кусками тросов, имеющимися на поясе у каждого. — И Ник Лов щелчками карабинов составил цепочку одетых в скафандры людей, поставив себя первым, а Литу замыкающей.
— Совсем как в детской песенке: «Сама утка идёт, за собой детей ведёт», — засмеялась Лита. — С той разницей, что впереди не утка, а петух, — добавила она уже на волне, которая избирательно связывала её со шлемофоном Ник Лова.
— Все готовы? — спросил Ник Лов, выкликая каждого на волне общей связи: — Тид, Кос, Дин, Сол. — И каждый отозвался, что слышит.
— Ну, а что касается последнего утенка, то его кряканье мы уже слышали, — пошутил Ник Лов на волне связи с Литой.
— Итак, пошли!
И они направились к малому шлюзу, предназначенному для выхода людей. Когда все вошли в кабину шлюза, Ник Лов закрыл входные двери, которые плотно задвинулись, отгородив космонавтов от жилых помещений. Затем нажал кнопку выравнивания давлений и по радио объяснил:
— Сейчас открываются внешние люки и воздух из этой кабины уходит. Смотрите вон на тот стрелочный прибор. Здесь сейчас уже нет воздуха. А вот открылись и выходные двери! — И Ник Лов широким жестом руки показал на раскрывшийся перед ними прямоугольник выходных дверей шлюза, обращённых на теневую сторону звездолёта. Перед космонавтами разверзлось фиолетово-чёрное пространство, во множестве мест проткнутое сверкающими огоньками звёзд.
Величественное, неповторимое зрелище, которое возвышает и восхищает человека, давая ему возможность почувствовать свою силу и своё ничтожество. Зрелище от которого у Ник Лова замирало сердце, сколько бы раз он ни выходил в космос. «Что же сказать о тех, кто это видит в первый раз?» — подумал Ник Лов, достал из-за пояса ракетный пистолет и, как бы отдавая салют и в то же время проверяя пистолет, выпустил в проём ракету. Ярко вспыхнув, маленький снаряд вылетел из дула и, прочертив сверкающую линию, исчез в бесконечной дали, как бы подчёркивая росчерком глубину и объёмность открывшегося перед ними пространства.
— Здравствуй, Космос! — воскликнул Ник Лов. И, преодолевая сопротивление цепочки людей, оттолкнувшись от края, прыгнул в пространство, выдернув за собой всех.
— А-а-ах, — услышал он слитный вздох испуга и изумления.
— Смотрите, друзья! Смотрите и восхищайтесь! — кричал Ник Лов по каналу общей связи, сам поддаваясь восторгу плавания в невесомости космоса.
Цепочка людей, оторвавшись от выхода звездолёта, медленно удалялась от него. Перед ними все более и более открывалось километровое колесо волчка и всё меньше и меньше становилось удаляющееся открытое отверстие шлюза на оси, из которого они вышли. Изготовленный из синеватого металла звездолёт медленно вращался перед их взором.
«Даже не верится, что там внутри прошли жизни поколений людей, с их радостями и огорчениями, взлетами мысли и пропастями подлости. Каким маленьким и хрупким звездолёт кажется в лучах Солнеры», — думал Ник Лов.
Космонавты выплыли из зоны тени. Иллюминаторы их шлемов автоматически задернулись темно- зелёными светофильтрами, и глаза, защищённые ими, увидели в отдалении сверкающий диск звезды, названный первым экипажем Солнерой. Орбита звездолёта, даже в перигелии, была достаточно удалена от её обжигающих лучей, так как первый экипаж никак не мог предполагать, что тепло Солнеры могло бы понадобиться. Для сохранения же теплового баланса удалённая траектория выгоднее.
— Ник Лов! — услышал он голос Сола. — Ник Лов! Скажи! Это всё настоящее? Мы не спим? Это не сказка?
— Нет, Сол, нет, друзья! Это не сказка! И всё это будет понятно вам. Но потребуются годы труда. И уверен, вы постигнете высшее знание!
— Ник Лов, — произнёс Тид. — Я склоняюсь перед умом наших предков. Перед твоим умом, ибо ты один из них.
— Береги себя, Ник Лов, — добавил Кос Чип. — Ты нужен людям, но ты самонадеян и доверчив.
— Всё будет отлично, — радостно возражал им Ник Лов. — И вы станете развитыми и образованными. Мы опять сделаем эту скорлупку счастливой! Хорошо-о-о!
Когда все вдоволь налюбовались звездолётом издали, Ник Лов опять вынул пистолет и предложил посмотреть на корабль вблизи. Вскинув пистолет, он выпустил заряд в противоположную от звездолёта сторону. Это придало им реактивное ускорение, и вся цепочка, развернувшись, поплыла обратно. Ник Лов выстрелил ещё раз, скорость их увеличилась, и через минуту все по очереди — кто боком, кто спиной, а Дин даже шлемом — легонько стукнулись об обшивку и с той же скоростью полетели бы назад, но этому помешал Ник Лов. Он заранее, балансируя телом, постарался приземлиться на ноги, и магнитные подошвы удержали его на внешней поверхности обшивки. Став сам, он подтянул остальных и посоветовал им стать на ноги.
Ник Лов выбрал место приземления поближе к ободу волчка. В этом месте оболочка была наиболее толстой, и стоять было удобно, в отличие от центральной части, которая была покрыта в дополнение к оболочке ещё и сеткой перегородок, расположенных наподобие пчелиных сот. На концах «оси» располагались ускорительные дюзы двигателя — с одной стороны, в головка планетолёта — с другой. Прочные соты-перегородки предохранили осевую часть «ступицы» колеса-волчка от метеоритов. И несмотря на то, что соты были в ряде мест порваны, свою службу они сослужили неплохо, и потому в это части звездолёта пробоев было немного.
Но вот «обод» волчка, хотя эта часть обшивки и была сделана достаточно прочной, подвергся большему числу ударов. И вероятность попадания в него метеоритов из-за большей его площади была много выше. Именно здесь, где под оболочкой находились основные этажи, в том числе наиболее уязвимый этаж «чёрных», оказалось наибольшее число пробоин.
Пройдя цепочкой несколько шагов, Ник Лов и его спутники увидели первую дыру. Её оплавленные края своим видом напоминали типичный кратер, характерный для всех планет. Метеорит, ударив со страшной силой, пробил оболочку и хотя и потерял на этом всю энергию и дальнейшие повреждения внутри вряд ли произвёл, всё же своё разрушительное дело сделал, и какое-то помещение внутри звездолёта было заблокировано, может быть, даже с людьми. Ник Лов и его спутники молча, как над могилой, постояли у пробоины, затем двинулись дальше. Через несколько десятков метров им попалась новая дыра, меньших размеров. Далее были разбросаны десятки оплавленных кратеров от ударов, не приведших к пробою, но сильно утончивших обшивку в этом месте. Затем опять попалась сквозная пробоина.
— Это всё требует ремонта. Нужно много и долго варить металл, заделывать пробоины, заливать кратеры, — сказал Ник Лов. — А вот, кажется, и сварочный краб-автомат. — И он показал на
