у тебя есть ко мне дело. Впрочем, я совсем не возражаю против этого – ты мне нравишься.
– Так же, как тебе нравится мой компаньон, Ральф Веннер?
Мисс Бонавентюр так неистово закачала головой, что ее локоны, охваченные на затылке муаровой лентой, запрыгали из стороны в сторону.
– Он!… Мне он совсем не нравится. Этот мужчина не в моем вкусе. Знаешь, что я думаю?
Она перегнулась через стол и устремила на О'Дэя широко открытые голубые глаза.
– Знаешь, что я думаю, Терри? – повторила она. – Когда я последний раз увидела этого человека, то сказала себе, что этот тип ни капельки не джентльмен. Вот что я сказала. Больше того. – Она помолчала, словно утверждая факт мирового значения. -…Больше того, я думаю, что я права. Я не люблю его.
– Послушай, что я тебе скажу. Я тоже не люблю его, по крайней мере сейчас. Он меня немного раздражает. Скажи, Мэйбл, когда ты видела его в последний раз, какой он был и о чем говорил?
– О своей жене. Я просто не в состоянии понять его отношение к жене. Очень хорошая женщина, красивая. В ней есть обаяние – вот что в ней есть. Знаешь, – продолжала Мэйбл, – я считаю, что все недостатки женщины ни черта не значат, даже будь у нее большие ноги и никакой фигуры – ни черта – если в ней есть обаяние. Я знаю это.
О'Дэй ухмыльнулся.
– А что ты имеешь в виду под обаянием, Мэйбл?
Она пожала плечами.
– Откуда я знаю. Ты что думаешь, я Вильям Шекспир? Насчет обаяния ты знаешь так же хорошо, как и я. Если в женщине есть то, что нужно, значит в ней есть обаяние. А если нет, то она должна примириться с этим. А у Мерис оно есть.
О'Дэй кивнул.
– Ладно. У Мерис Веннер есть обаяние, а ко всему она еще и красивая. Веннер говорил о ней что- нибудь?
Мэйбл мрачно спросила:
– В чем дело? Что-нибудь случилось?
О'Дэй кивнул. Его лицо приняло доверительное выражение.
– Я раскрою карты. Дело в том, что она пытается рассорить нас с Всннером, понимаешь?
– Ясно. И не думай, что я удивлена. Знаешь, что я думала о ней? Что она всегда искала любовников, только действительно стоящих любовников. Понял?
Она пожала плечами.
– Я не осуждаю ее, я бы на ее месте поступала точно так же. Но у меня определенно нет никакого желания ввязываться в это дельце.
О'Дэй спросил:
– А что он говорил, в частности о ней?
Мэйбл допила виски.
– Много чего. Знаешь, он всегда разговаривает со мной. Он говорил о тебе. Что он говорил, никого не касается, но тебе я скажу вот что. Он тебя не любит и думает, что именно ты разрушил его семью.
– А про других ее приятелей что он говорил?
Мэйбл развела руками.
– Знаешь, как бывает. Я думаю, он никогда не принимал их всерьез. Может быть, он думал, что она просто слегка флиртовала с другими, чтобы возбудить его ревность. Но с тобой – он так не думает. И если ты влюблен в нее, то будь особенно осторожен.
– Я не влюблен в нее и стараюсь быть осторожным, Мэйбл. Веннер всегда к тебе хорошо относился, так ведь?
Она кивнула.
– Думаю, что да…, когда он приходил сюда, то всегда любил поболтать со мной и вроде откровенничал. Не скажу, что он не приставал ко мне. Было иногда, когда он был трезв. Наверно, что-то во мне привлекает его.
Мэйбл улыбнулась, показав ряд красивых зубов.
– А может быть, он видит во мне мать.
– Но ты не клюнула?
– Нет, я не клюнула. Зачем? Веннер – убожество. Что он может дать девушке? Это такой парень, который норовит взять все и не дать ничего.
Она откинула выбившуюся прядь волос.
– Полагаю, что во мне что-то есть. Наверное, во мне есть обаяние.
О'Дэй кивнул.
– Еще бы, конечно, Мэйбл, тебе хотелось бы заработать 50-60 фунтов?
Она посмотрела на почти пустой бокал и спросила:
– А как я должна их заработать?
– В следующий раз, когда придет Веннер, побалуй его. Сделай все, что можешь, но заставь его говорить. Поведи к себе домой, если хочешь. У тебя отличная квартира и можно дать медали за то, как ты следишь за собой.
Он улыбнулся.
– Я хочу знать о Веннере все: куда он гнет, что думает и что собирается делать.
– Хорошенькая работа! Ничего себе, Терри! Ведь я даже не знаю, чего этим добьюсь.
– Я скажу тебе, что Веннер собирается разводиться с женой. Она присвистнула.
– Не может быть. А кто будет соответчик?
– Веннер думает, что я, правда, я так не думаю.
– Значит, он все-таки собирается, хотя это не так просто. Ведь это еще надо доказать, правда?
– Доказательства – забавная вещь. Есть такие вещи, как косвенные улики, и если в суде захотят думать, что супружеская неверность имела место, то там будут так думать, независимо от того, что было на самом деле. Понимаешь?
– Понимаю, Терри. Ты хочешь сказать, что кое-кто наверняка попытается свести с тобой счеты. Я могу сделать пять догадок с первого раза.
– Отгадай с первого раза, Мэйбл.
– Мерис Веннер. Она в тебя по уши врезалась. Это всем видно. Я заметила, как она на тебя смотрит. Это же смешно.
О'Дэй кивнул.
– Теперь, когда ты знаешь всю историю, ты согласна сделать эту работу?
– Почему бы и нет? – ответила Мэйбл. – Ты мне нравишься, Терри. Знаешь, почему? Потому, что ты единственный, кто флиртует, но никогда не пристает ко мне. По-моему, ты хороший парень. Я сделаю это для тебя. От тебя надо только одно…
– Что?
– Разорись на 75 фунтов, малыш, и я вся твоя.
О'Дэй улыбнулся.
– О'кей, Мэйбл. 75, так 75. Двадцать пять ты получишь сейчас, а пятьдесят, когда дашь мне хорошую информацию.
Он вынул визитную карточку и подтолкнул ее через стол.
– Вот мой домашний адрес. На работу не звони. Когда я тебе понадоблюсь – звони домой.
– Ладно, Терри. Сделаю все, что смогу.
Подошел официант с подносом. Она наклонилась, откинула салфетку с блюда и воскликнула:
– Боже! Бифштекс! За бифштекс я сделаю все, что хочешь!
IV
