– В детстве его, наверное, дразнили, – заметил Жак.
– До шестнадцати лет, Оррим был обычным мальчишкой, – ответил Ковач. – Но вот его отец был одним из тех, кто работал в Зоне, после аварии. Он получил хорошую пенсию, – как раз хватило, не умереть от голода…
Оррим повернулся к ним, и Жак увидел, что глаза у Молота разные, – правый обычный, человеческий, а левый темнел узким зрачком рептилии.
– Когда парень стал изменяться, он приехал в Зону. Здесь быстро поднялся. А вот в обычном мире ему пришлось бы несладко.
– Уродам там места нет, – хмыкнул Ренье.
– О, здесь ты ошибаешься.
– Но почему?
– Это просто, Жак. Чтобы выжить, уродцу надо прилагать гораздо больше усилий, чем нормальному человеку. Фрик или сдохнет, или станет сильнее. Естественный отбор – бедный Дарвин! – приобрел забавные формы, верно?
– Смотри, – пробормотал Ковач.
В голосе его звучало то ли презрение, то ли интерес.
Он словно был энтомологом, что заглянул внутрь муравейника.
– Помнишь, я говорил о моем накопительном центре, в Боснии?
– То есть, о концлагере? – спросил Жак, сглотнув от страха.
– Да. Даже там люди жили лучше. Ты только посмотри, – грязь, мусор. А эти бедняги сами идут сюда, и считают честью служить у Оррима.
– У каждого своя планка, – рассудительно сказал Жак.
Двое солдат провели их в крепость.
Ренье испуганно озирался. Оррим уже ждал их – в просторной комнате висели рваные флаги, на столе топорщилась карта Зоны.
– Итак, – Ковач коротко улыбнулся. – Друг мой Молот. Ты сказал, Ричард у тебя. Где же он? Хочу его видеть.
Полковник не задал главный вопрос.
Почему Оррим просто не обменял пленника на деньги, как было условлено, – а просил Ковача приехать лично.
– Не гони лошадей, дружочек, – отрезал Оррим.
Он опустился в кресло, положил на стол огромные кулаки.
– Лучше скажи мне. Почему этот Ричард для тебя так важен?
Глаза Ковача стали холодными, как сердце Ледяной аномалии.
– Нет, я понимаю, – продолжал Молот. – Парень богат, и семья у него богатая…
Оррим не замечал, как изменилось лицо его гостя.
Мутант смог подняться так высоко именно потому, что умел не видеть, как сильно задевает других людей.
– Но дело ведь не в выкупе, верно? За мертвого денег не заплатят, а ты велел убить паренька. И я хочу знать, почему.
Ковач ответил негромко.
– Ты сильно разочаровал меня, Оррим.
Молот лишь ухмыльнулся, – это его мало бы расстроило.
– Прежде всего, ты меня обманул, – мягко продолжал Ковач. – Ричарда у тебя больше нет. Мои люди забрали его с твоей базы, пару часов назад. Пока ты играл в своих солдатиков-зомби… А ты и не знаешь.
Полковник небрежно пожал плечами.
– Но это неважно. Все лгут. Это в нашей природе. И я не буду упрекать тебя за то, что ты меня обманул. Затем ты начал расспрашивать… О том, что тебя никак не касается. Хотел узнать мои тайны…
Ковач склонил голову.
– Это даже неплохо. Людям надо расти. Задавать вопросы. Учиться. Порой это больно, но без боли жизнь не имеет смысла…
Он развел руками.
– Ну ладно. Я расскажу, зачем ищу Ричарда… Вряд ли ты, конечно, поймешь. Но какая разница?
– Говори, – рыкнул Молот.
– Хорошо, – Драган кивнул задумчиво. – Ты должен узнать об одном оружии…
Глаза Оррима сузились.
Наконец-то разговор пошел на языке, который Молот хорошо понимал.
– Знаешь, как работает микроволновка? – спросил полковник.
Главарь бандитов нахмурился.
Он вновь перестал понимать, о чем идет речь.
– Доктор, – бросил Ковач.
Ренье быстро подхватил.
Он не в первый раз участвовал в совместных презентациях, – и ему часто приходилось втаскивать доклад в берега, после того, как Перельман, вскочив на любимого конька, – а было их много, и все на редкость уродливые, – ускакивал на нем незнамо куда.
– Микроволны, – сказал Ренье. – Разогревают молекулы воды в пище. И она как бы варится изнутри.
– И что?
– Тело человека, – мягко ответил Ковач. – На 70 % состоит из воды. А значит, микроволны могут стать мощным оружием массового поражения.
– Я слышал об этом, – набычился Оррим. – Хрень для разгона демонстраций, я прав? Мне-то какая польза.
– Волны можно подобрать разные, – сказал Ковач. – И эффект будет разным.
– Не поверю, пока сам не увижу.
– Именно это, – кивнул полковник. – Я и хотел предложить. Однако сначала…
Ковач взглянул на Оррима.
– Ответь мне на один вопрос, Молот.
Тот нахмурился.
Полковник тихо улыбнулся.
– Зачем ты живешь?
Брови Оррима сошлись грозовыми тучами.
– Знаешь…
Зубы Молота скрипнули.
– Я был никем. Фриком. Жалким уродцем. Все надо мной смеялись и звали «Ящером». Но теперь я босс… Я поднялся из дерьма, прогрыз себе дорогу наверх, – и знаешь, почему? Я никогда не тратил время на чушь, вроде смысла жизни.
– Значит, – задумчиво сказал Ковач. – Жить тебе незачем.
Он вынул небольшой передатчик, и нажал кнопку.
Острый, режущий звук ударил по ушам Жака. Тот закричал, но голос его потонул в вопящем Ничто. Тело Ренье взорвалось, боль миллиардом игл ударила его изнутри.
Жак вцепился в стол, широко разевая рот.
– Нравится? – спросил Ковач.
Оррим медленно встал.
Кожа его потемнела. Потом задымила, вспучилась и пошла красными пузырями. Молот открыл рот, и кровь, кипящая в ключ, хлынула из него.
Глаза Оррима выпали.
Кожа слезала с плоти, и мясо варилось заживо изнутри.
