Его глаза были так близко от меня, что я видел их выражение даже через черные очки. Кровь хлынула из его рта. Кусочки тела вылетали из спины боевика.
Его товарищ появился в проеме окна и выстрелил, целясь мне в лицо.
Я отклонился в сторону. Командир спецназовцев поспешно ссыпал пластины из драгоценного металла в дипломат. Ход переговоров был нарушен, и он не видел смысла выполнять условия сделки. Он закрыл крышку чемоданчика и поднял его. Теперь спецназовцы могли уходить.
Когда дверь распахнулась, перед Франсуаз открылся обзор на все помещение. Тепловые прицелы отказывались работать в прерии, которая уже успела прокалиться солнцем.
Двое бандитов, держа в руках оружие, замерли на месте. Они не знали, то ли открывать огонь по спецназовцам, то ли бежать к двери вслед за своим вожаком.
Франсуаз выпрямилась. Стреляя от бедра, она дважды нажала на спусковой крючок. Кровь хлынула из пробитых шей, как шампанское из бутылки. У обоих гангстеров еще оставалось время на то, чтобы сделать последнее движение в своей жизни. Они потратили его так же бесцельно, как и все отпущенные им годы. Отпустили свое оружие и схватились за горло.
Могло показаться, что они совершают нечто наподобие ритуала – с такой слаженностью один умирающий повторил действия другого.
– Першит в горле? – спросила Франсуаз. – Ешьте мятные леденцы.
Когда растворилась дверь, Анна стояла около стены. Она не попала на линию обстрела. Женщина упала на колени и накрыла голову руками.
Командир спецназовцев понял, что стрелявший стоит напротив дверей. Не целясь, он выпустил в том направлении три заряда, потом переместился в сторону.
Франсуаз упала на землю и перекатилась, держа карабин перед собой. Командир спецназа перебежал от стены к стене, стреляя короткими очередями. Шесть или восемь скорпионов нашли свою смерть, поджарившись в зарослях джузгуна.
Я стоял, прислонившись спиной к стене здания. Я пытался определить, что станет делать мой противник. Он совершил ошибку – все люди совершают ошибки.
Он отступил на два шага назад, и я услышал его.
Боевик прошил деревянные доски серией выстрелов. Я упал на спину, получив возможность любоваться тем, как обжигающие снаряды летят над моим лицом.
Нет, я не люблю фейерверк!
Я трижды нажал на спуск, ориентируясь на звук стрельбы. Мои пули превратили стену здания в изжеванные кусочки дерева. Человек принял все три пули. Это оказалось для него слишком много.
Он измазал пол своей кровью и упал на него лицом.
Командир спецназовцев снова побежал от стены к стене. Он успел выстрелить дважды. Когда он поравнялся с дверным проемом, то увидел перед собой Франсуаз.
Дуло карабина было направлено прямо ему в живот.
У него хватило времени только на то, чтобы понять – слишком поздно.
Разрывная пуля угодила боевику в живот, он дважды дернул ногами, когда уже лежал на полу.
Франсуаз вновь перекатилась по земле.
Анна отбросила в сторону оружие – она не хотела умирать.
– Хорошо, Френки! – крикнул я. – Я захожу!
Я перепрыгнул через подоконник и обвел помещение стволом карабина. Шесть трупов лежали на деревянных досках.
Женщина стояла на коленях, заложив руки за голову.
Она не знала, сможет ли это спасти ей жизнь. Но была достаточно умна, чтобы понимать: ничто другое не сможет.
– Чисто, – сказал я.
Франсуаз вошла в здание, перешагивая через трупы. Она приблизилась к мертвому командиру и, пнув его ногой по руке, раскрыла маленький чемоданчик.
– Колье бьонинов на месте, – произнесла она. – И шесть пластин золота.
Женщина сорвалась с места и бросилась к дверям. Франсуаз вскинула карабин и направила ствол в спину беглянки.
– Паф, – сказала она.
Анна выбежала из дверей. Я знал, что неподалеку привязана ездовая ящерица. Значит, Анна надеется ускакать на ней.
Женщина сделала первый шаг, и он оказался для нее последним. Нечто пронзило ее насквозь, словно она состояла не из плоти, а из серого тумана.
Она бы упала, но сила удара оказалась настолько велика, что несколько секунд женщина еще удерживалась на ногах.
Потом она упала, и это было почти милосердно.
– Что это? – спросил я.
