ожидал, что мы вернем купцу его ожерелье и уедем, не привлекая внимания. А теперь я ожидаю, что с минуты на минуту здесь появятся королевские лучники.
– А, вот она.
Франсуаз выхватила из кучи предметов, выросшей на одеяле, плоский пятигранный сосуд, подцепила вдавленное в крышку кольцо и дернула.
– Что ты там говорил про лучников? – переспросила она.
Шесть секунд в сосуде кипел и пузырился соус. Продукты закатываются в него сырыми и приготавливаются после того, как открывается крышка.
Это не только сохраняет их свежими, но и создает аромат свежеприготовленного блюда.
– Я говорю, что ты убила пятерых солдат во дворце. Френки выловила пальцами очередной кусочек индейки и облизала с них соус.
– Семерых, – поправила она. – Но это были плохие ребята.
– Да хоть кардиналы Вселенской Церкви, – взорвался я. – Нас чуть не прикончили из-за этого – вот этого.
Я поднял кожаный ошейник, стараясь держать его подальше от себя, словно боялся запачкаться.
– Зачем тебе этот хлам? – спросил я. Франсуаз выпрямилась и скрестила ноги.
– Это астральный ошейник демона, – серьезно сказала она.
– Прекрасно. Надеть его на тебя?
По лицу Франсуаз пробежала досадливая гримаса. Ну понятно – она досадовала, что я не осознаю важность того, что случилось.
– Нет, Майкл. Это не ошейник для демона. Демон надевает его на человека, когда забирает его душу.
– Вот как?
Я вновь внимательно осмотрел кожаный предмет. Он не мог похвалиться дорогими украшениями или тонкостью отделки.
Я не волшебник и не порождение Мрака, но я не сомневался, что между кусочками металла и кожи не таится ничего астрального или магического.
Франсуаз произнесла тоном, каким разговаривают с подростками, то есть детьми, которые считают себя взрослыми:
– Я понимаю, это для тебя сложно.
Обычно именно она, а не я, решает проблемы ударом меча или иными, столь же нехитрыми приемами. Поэтому упрек в несообразительности мог лишь усугубить мое негодование.
Психолог из Франсуаз никакой.
– У демонов есть свои правила, – продолжала девушка. – Я не хотела тебе говорить этого раньше, но…
Она запнулась.
Я без одобрения взглянул на нее. У Франсуаз был вид точно у знаменитого пианиста, которого зал встретил молчанием вместо аплодисментов.
– Давай уж, – проговорил я. – Я не потребую свою душу обратно. Может быть.
– Ну, – произнесла девушка.
Тема, которую ей пришлось затронуть, чрезвычайно ее взволновала. Демонесса даже перестала есть, что значит очень многое.
– Союз человека и демона, – сказала она.
Слово «союз» мне не понравилрсь – оно вызвало у меня пугающие ассоциации с венчанием и парнем по имени Мендельсон.
– Это нечто наподобие брака.
Франсуаз – демон, поэтому в минуты волнения ее глаза загораются алым огнем. Но в данный момент, не сомневаюсь, глаза зажглись у меня.
– Значит, ты заставила меня жениться? – воскликнул я. – А я даже не знал об этом?
Франсуаз выглядела так, словно налила мне простокваши в шляпу, а теперь смотрела на результаты своего подвига.
– Я не хотела тебе говорить, – призналась она. – В общем, тебе же все равно.
– Все равно? – взвился я. – Все равно. Конечно – мне все равно!
Я приподнялся, раздумывая – задушить ее сразу или сначала оттаскать за волосы.
– Я не думала, что ты так отреагируешь, – произнесла Франсуаз.
Осознания вины в ее голосе я не услышал. Она выглядела как дрянная девочка, которая твердо знает, что ее не станут наказывать.
Ох как она ошибалась.
– Френки, – проговорил я, приближаясь к ней, – в казематах дворца тебе было бы гораздо безопаснее.
