спальню, когда на моем столе зазвонил телефон.
— Старший инспектор Кибвалеи слушает.
— Где это ты с утра пропадаешь? Я несколько раз звонил, но тебя все не было.
— Дела. — Я узнал голос Джозефа Вакири, с которым накануне вечером мы крепко кутнули. — Полдня проторчал в суде. Ну а как ты вчера домой добрался?
— Еле дополз. Пожалуй, мы вчера перебрали. Утром едва поднялся. Голова раскалывается, жажда измучила, кровь в жилах останавливается. Хорошо еще босс не придирается: знает, что от меня и пьяного толку больше, чем от иных трезвых.
— А я с утра как огурчик.
— Беда в том, что я пил, не закусывая.
— Да, хуже всего — на пустой желудок, — поддакнул я. Забавно, люди находят множество объяснений тому, что захмелели, а ведь причина одна — не знают меры. Нельзя же хлестать пиво, как воду.
— Я спал как убитый, — продолжал Вакири. — Жена утром ворчала, без этого не обошлось, я ведь всю неделю являюсь за полночь.
— Тогда хоть сегодня не задерживайся.
— Нет уж, не родилась еще такая женщина, чтобы мне указывать. Должна знать, кто в семье главный.
— Ну-ну, не горячись. Как твои малыши?
— Все в порядке. Тот, у кого была корь, уже поправился. До сих пор не пойму, как он мог заразиться после прививки. Ну, какие планы на вечер?
— Еще не знаю, Джо. С нашей-то работой загадывать не приходится. Скажи, где тебя искать. Как освобожусь, приеду и выпью пива за твой счет.
— Может, и впрямь сегодня отдохнуть. Я же не просыхаю с понедельника.
Джозеф — мой близкий друг, отличный парень, но жена у него мегера, я ее имени слышать не могу. Когда мы с Вакири только познакомились, он пригласил меня к себе распить бутылку виски, которую купил накануне. Очень скоро я понял, что его половина не рада гостю. Листая старый номер 'Драма', она бросала на меня недобрые взгляды.
— Сначала выпьем для аппетита, а потом поужинаем, идет? — радушно предложил Вакири.
— Идет.
Он стал искать в холодильнике, потом в буфете, а жена делала вид, будто увлечена чтением. Наконец Вакири, сердито глянув на нее, спросил:
— Где она?
— Ты о чем? — Женщина вскинула глаза, недовольная тем, что ее оторвали.
— Бутылка виски, которую я вчера принес.
— Я ее в глаза не видела, какое мне дело до твоего виски!
— Я поставил ее на нижнюю полку. Может, ты ее переставила куда?
— Говорят тебе, в глаза ее не видала! — отрезала супруга, и Вакири, сгорая от стыда, вернулся к столу.
— Джо, пожалуй, я пойду. Ведь я предупреждал, что тороплюсь.
— Я тебя не отпущу, пока не поужинаем. Ты впервые в моем доме, это событие надо отметить. Роузмери, собери-ка нам.
Жена притворилась, что не слышит, листала по-прежнему журнал, сосредоточенно разглядывая картинки, потом наконец поднялась и ушла на кухню. Мы молчали, потому как сказать друг другу и в самом деле было нечего. Я думал о том, что бы я сделал, поведи моя супруга себя таким образом.
Хозяйка принесла один прибор: тарелку, ложку и вилку — и поставила перед своим благоверным. Намек был достаточно прозрачен. Кормить она собирается только муженька, остальные могут убираться ко всем чертям. Бедный Вакири отодвинул тарелку на середину, протянул мне вилку и стал умолять меня разделить с ним трапезу. Я хотел одного — выкатиться оттуда ко всем чертям, но боялся уподобиться этой женщине и тоже обидеть Джо и для виду поковырял в тарелке.
— Вернусь и задам ей жару, — пригрозил Джо, когда мы вышли вместе на улицу. — Это ведь она спрятала бутылку. Бабы все-таки безмозглые созданья.
Я промолчал, а про себя подумал, что женщина — глупая ли, умная — не должна так унижать мужа и отравлять ему существование.
— Кип, извини, она против тебя лично ничего не имеет, злится на меня за то, что явился поздно. А бутылку я отыщу, и мы с тобой ее раздавим.
Однако с той поры я ни разу не переступал порога его дома, да он и не звал к себе. Мы продолжали часто видеться на нейтральной территории — в пивных барах.
— Кип, ты меня слышишь?
— Да, конечно.
— Я буду где обычно — в отеле 'Нгонг Хиллз'. Около шести.
— Постараюсь вырваться, держи для меня местечко.
Нетерпеливо перекладывая на столе бумажки, я не мог дождаться возвращения инспектора Мбуви и сержанта Мачарии. Удалось ли им напасть на след, войти в контакт с нужными людьми, трудное ли это оказалось дело и как они с ним справились?
Они появились в управлении лишь в четыре часа и сразу ввалились в мой кабинет. По их виду я понял: изрядно намаялись, бедняги, набегались по солнцепеку. Ничего, иногда полезно вспомнить, как несладко приходится простым полисменам, ежедневно вышагивающим по улицам многие километры.
— Чем порадуете, джентльмены?
Вместо ответа инспектор Мбуви выложил на стол маленький, размером с теннисный мяч, бумажный кулечек. Я сразу понял, что в нем. Так оно и есть: крошечные зернышки с отростками и листиками. Бханг, или, по-научному, каннабис сатива, — наркотик, извлекаемый из конопли.
— Удалось достать всего за десять шиллингов, — сказал инспектор.
— Выкладывайте все по-порядку, — азартно велел я.
— Стали мы в городе узнавать, где бы раздобыть травки, — приступил к докладу инспектор. — Сержант Мачария вспомнил про своего земляка, тот из школы вылетел и слоняется по улицам, никак работы не найдет.
Я медленно повернул голову и впился глазами в сержанта, тот сразу подхватил рассказ.
— Шеф, я подумал, что быстрее всего мы получим необходимые сведения от парня по имени Курия, который вечно околачивается в Истлендс.
— Почему вы так решили?
— Видите ли, он состоит в шайке 'Сичеки', в нее входят главным образом подростки, кое-кому, однако, уже перевалило за двадцать. При вступлении они дают дурацкий обет не смеяться от восхода до заката.
— В самом деле?
— Ей-богу, шеф, расскажи им потрясающий анекдот — они не хмыкнут даже!
— А чем эта шайка промышляет?
— Ничего серьезного за ней не числится. В каждом районе города есть такие группки, воюющие друг с другом. Изредка устраивают побоища, на танцах охраняют своих девчонок.
— И курят бханг?
— Скорее всего, шеф. Среди них немало недоучек, вылетевших из школы. Работы у таких нет, денег на развлечения тоже. Бханг помогает им забыться, убить время.
— Понимаю, хотя и жаль, что они так бездарно растрачивают жизнь. Ну, давайте дальше.
— Ну вот, отыскали мы Курию; угостили его обедом, поговорили. Он очень следил за тем, чтобы в разговоре ненароком не нарушить правила и не улыбнуться. Мне это, признаться, действовало на нервы. После еды, когда он подобрел, я сказал, что мы нуждаемся в его помощи.
— И тут он насторожился, — вставил инспектор, которого обижало, что докладывает мне об операции младший по чину.
— Я его успокоил, — продолжал сержант, — мы, мол, старинные друзья, и я его не подведу. Я
