ужасе. Он спрашивает, не убит ли сторож, но те двое велят ему прикусить язык, а потом говорят, что Суаснабар не убит, а только ранен. Двадцатка и Мильито волокут тело сторожа к складу, взламывают дверь, затаскивают его туда и открывают канистры с керосином и бензином. Они тоже испугались не на шутку. Смерть Суаснабара не входила в их планы. Тео же близок к истерике. Они решают уходить, отказавшись от грабежа. Торцовый ключ преступники засовывают в первый попавшийся ящик с инструментами, отпирают ворота, выходят с базы и уезжают. Уже в Гаване они велят Тео Гомесу выйти утром на работу, как обычно. Предупреждают, чтобы он ни в коем случае не опаздывал. — Роман встал. — Остальное ясно, — продолжил он. — Тео не вышел на работу, а вместо этого поехал к Мильито и заявил, что молчать не будет, что пойдет в полицию и расскажет, что это Двадцатка убил Суаснабара. Дальнейшее нетрудно представить. Мильито позвонил Абреу, и тог приказал позвать Тео к семи часам вечера в Санта-Фе — якобы для того, чтобы совместно обсудить создавшееся положение. Там они его и убили. Тео стоял на своем и полез в драку с Мильито. Улучив момент, когда он упал, Абреу ударил его палкой, а потом выстрелил в голову. Они вдвоем засунули труп в мешок и бросили в море. Отлив унес его далеко от берега.
Кабада закурил свою любимую «Вегерос» и посмотрел на Романа.
— Извините, лейтенант, — сказал он, — не знаю, как для Сьерры и товарища директора, а для меня кое-что осталось неясным. Как вы узнали, что главный преступник Абреу?
— Очень просто, уважаемый Кабада, — улыбнулся Роман. — Благодаря замечательной женщине, которую зовут Анхелика Торрьенте-и-Санчес, телефонистке из Сантьяго-де-лас-Вегас.
Кабада продолжал с любопытством смотреть на него.
— Если звонок в двадцать минут первого позволил разгадать хитроумный ход человека из четвертого круга, то звонок в два часа восемнадцать минут позволил разгадать его имя, — уверенно сказал Роман. — Потому что, когда на базу звонили во второй раз, то есть в два восемнадцать, телефон был занят.
— Трубка была снята! — Кабада прищелкнул пальцами.
— Именно, — кивнул Роман. — Но Суаснабар был уже мертв, а преступники ушли почти два часа назад. Говорить в это время никто не мог, так как Абреу приехал только в три. Следовательно, трубка была снята. Ее снял Суаснабар, когда пошел звать Тео к телефону, и она должна была лежать на столе, когда приехал Абреу. — Роман прошелся по комнате и остановился рядом с Кабадой и Карбонелем. — Приехав к Хуану Сантане, я задал ему только один вопрос. Я спросил, была ли снята трубка, когда он подошел к телефону, чтобы вызвать полицию. И он ответил, что трубка лежала на рычаге.
— Понятно, — сказал Сьерра. — Ее положил Абреу.
— Абреу был единственным, кто входил в будку между двумя восемнадцатью и звонком Сантаны в полицию, — продолжал Роман. — В том, что именно он положил трубку на рычаг, не было никакого сомнения. Никто, кроме него, не мог это сделать. Однако же он умолчал об этом, когда подробнейшим образом излагал события. Почему? И тогда я вспомнил еще об одной детали... Помнишь твою с ним беседу, Сьерра? — Роман повернулся к сержанту. — К его алиби было невозможно придраться. Он никак не мог быть на базе. Но примерно в полночь он вышел из дома и отсутствовал некоторое время. Ходил в угловую аптеку на улице Санха, сказал он тебе. И он действительно был там. И говорил по телефону из автомата, что установлен рядом с аптекой.
— Помню, — подтвердил Сьерра. — Женщина из КЗР еще сказала, что видела, как он говорил по телефону...
— Но сам он тебе об этом не сказал, — заметил Роман. — Я вчера ездил туда, Сьерра, взглянуть на этот телефон. Он междугородный. Знаешь, с такой желтой полосой. — Роман вновь сел за стол. — После этого я уже не сомневался. И решил в ту же ночь вызвать Абреу на автобазу, на место преступления, причем в то же время, когда оно было совершено. Прежде всего я попросил его повторить все свои показания и подождал, скажет ли он про телефонную трубку. Он промолчал. — Роман кинул взгляд на Сьерру. — Это нужно было сделать, Сьерра. Поиграть на нервах у Абреу, посмотреть, до каких пор он будет упорствовать. Показать ему, что мне уже многое известно. И в конце нанести решающий удар с помощью телефонного звонка. Поэтому-то я и просил тебя позвонить мне на базу ровно в двадцать минут первого.
— Вы меня просто заинтриговали, — сказал Сьерра с улыбкой.
— А не допустил ли Абреу оплошность, скрыв, что трубка была снята? — медленно произнес Карбонель, словно размышляя вслух. — Ведь если бы он...
— Конечно, это была оплошность. И все же...
Карбонель с недоумением посмотрел на Романа.
— Во-первых, — продолжал лейтенант развивать свою мысль, — совершенно очевидно, что Абреу изрядно переволновался, найдя труп Суаснабара. Он ведь ожидал увидеть сторожа и Тео связанными, а вместо этого натолкнулся на труп... Возникла новая ситуация, чреватая для него серьезными осложнениями. И во-вторых, вполне естественно, что Абреу старался избежать любого упоминания о телефоне. Это нормальная реакция в подобных случаях. Даже тогда, когда невозможно предположить, что один и тот же человек звонил на базу, а потом повесил снятую трубку. И если бы не звонок в два восемнадцать...
Карбонель, Сьерра и Кабада некоторое время сидели молча. Первым заговорил директор автобазы.
— А кто же звонил в такое время? — спросил он так, словно бы и не ждал ответа.
Но Роман ответил:
— У меня есть на этот счет одна идея... Точнее, гипотеза. Скорее всего, это был Тео Гомес.
Его слова были полной неожиданностью для всех троих.
— Да, я так считаю, — продолжал Роман, встретив удивленные взгляды Карбонеля, Сьерры и Кабады. — Мильито и Двадцатка сказали ему, что Суаснабар жив, и Тео в полном отчаянии заставил себя поверить в это и позвонил на базу в надежде, что ему ответит Суаснабар. Или кто-нибудь другой, кто скажет ему, что сторож жив. Вспомните, что Тео вовсе не был профессиональным преступником. Это было его первое преступление. Он позволил втянуть себя в это дело, но его дальнейшее поведение говорит о том, что его можно было спасти, что он не был еще полностью испорчен. Поэтому его и убили.
— Значит... — начал Карбонель, но Роман перебил его:
— Это только гипотеза. Старая история о преступнике, которого угрызения совести заставляют вернуться на место преступления. Вот и Тео вернулся... по телефону.
Что-то вспомнив, сержант Мануэль Кабада встал и подошел к одному из столов в глубине кабинета.
— Лейтенант, — обратился он к Роману, доставая из ящика стола книгу, — разрешите отлучиться.
— Иди. — Роман ласково взглянул на него. — И отдыхай, тебе это совсем не повредит.
На прощанье помахав рукой Карбонелю и Сьерре, Кабада вышел из комнаты с книгой под мышкой — с той самой книгой в оранжевой обложке, что дал ему профессор Дель Пино.
Роман встал. Сьерра и Карбонель последовали его примеру.
— В общем, — сказал лейтенант, — это всего лишь моя гипотеза. Возможно, во второй раз звонил и не Тео. Боюсь, мы никогда этого не узнаем.
Они помолчали.
А на небе впервые за много дней засияло солнце. Часы показывали 11 часов 42 минуты. Субботний день 23 декабря 1973 года обещал быть ясным.
Арнольдо Таулер Лопес
СЕМЬ ШАГОВ СЛЕДСТВИЯ
