сиречь с балкона, уронить. Дабы не достался каким-нибудь фашистам ценный груз.
Нет уж. Надо что-нибудь попроще, подешевле и самое главное – покрепче. Вот когда пожалеешь, что дешевый раскрашенный пластик сменил эпоху убожества советских игрушек, побочного продукта оборонных заводов. И пусть зайцы были синими, крокодилы розовыми, а волки – зелеными, пусть машинки напоминали собачью конуру на колесах, а самолеты – раскладушки с крыльями… Зато делались они по военным стандартам прочности, и открутить у пупса невероятной расцветки и пропорций голову – это минимум часа два нелегких физических упражнений. Не у всякого терпелки хватит.
Впрочем, гримасы русского бизнеса непредсказуемы. В переходе, буквально в ста метрах от «Детского мира», продавали те же самые игрушки, в таких же красочных упаковках, но примерно втрое дешевле. Я принялся шарить глазами по набитым, как вагон метро в час пик, полкам торговых павильончиков. Но судьба, видно, решила надо мной сегодня посмеяться. Было всё, кроме нужного. Частная торговля объявила сегодня бойкот паровым локомотивам. Завалы мягких игрушек титанических форм сменяли целые дивизии крошечных и не очень солдатиков в плакатных позах, потом, неожиданно, стойка с трогательно маленькими детскими ботиночками, далее – аляповатые коробки «Нинтендо» и «Плейстейшенов». А паровозик всё не попадался. Впору было вконец отчаяться.
У прилавка со знаковой вывеской «ВСЁ за 30 руб», намалеванной выцветшим фломастером, грустно переминался бомж. Ну, конечно, не бомж – это я уж так его по привычке окрестил – очень уж бедно одет этот дядька. Потертый плащ, на месте пуговиц торчат обкусанные ниточки, из-под обшлага выглядывает обтрепанный воротник давно нестиранной рубашки а ля «руссиш глубинка». То ли продавец, то ли просто посторожить попросили. Прилавок был завален дешевейшим барахлом сомнительного качества – поддельные батарейки, прищепки, ершики для посуды, зеркальца, открывалки, одноразовые ручки… В общем, «Всё за 30 рублей». Магазин одной цены, так сказать. Вот интересно, как понимать слово «всё» – любая вещь по тридцать или ВСЁ целиком?
Впрочем, мое внимание привлекло отнюдь не барахольное изобилие. «Бомж» или, скорее всего, все- таки продавец, вертел в руках… тот самый паровозик! Именно прозрачный, так что внутри проглядываются какие-то части, а колеса – белее не бывает. Игрушка выглядела крепкой, хоть и сработана на редкость топорно, из грубой пластмассы.
– Почем? – небрежно спросил я, указывая на нее.
– Пятьдесят.
Голос у него оказался на удивление сочный. Даже жирный, ухоженный. Таким в новорусских боевиках принято обсуждать миллионные сделки. Нечто неуловимое в его тоне заставило меня осторожно переспросить:
– Пятьдесят чего?
– Зеленых.
Ну, верно говорят: наглость – второе счастье. Неужто на моем лице так явственно читается нужда в этом растреклятом паровозике? Но сдаваться без борьбы я не намерен.
– А как же это? – кивнув на вывеску, с иронией осведомился я.
– А ты будто цену не знаешь? Не разыгрывай тут комедию! Нужен – плати, не нужен – проваливай, на Исправника желающие всегда найдутся! Чай, не каждый день попадается! А Каину сам всё объяснишь…
Исправник? Каин? Собеседник мой, похоже, был абсолютно уверен: эти имена мне хорошо известны. Гм…
И тут я приметил интересную детальку. О па! Из-под его замызганного плаща выглядывали носки стильных и дорогих кожаных ботинок. Едва ли не от «Гуччи». Нечисто здесь что-то. Как бы в историю какую не влипнуть!
«Бомж» заметил мой взгляд, скривился, словно проглотил целый лимон, и поспешно одернул плащ. Ботинки исчезли. Зато на руке с неожиданно ухоженными ногтями золотой искрой сверкнул «Ролекс».
– Ну что? – спросил он почти грубо. – Долго будешь пялиться? Нужен тебе Исправник или в гляделки будем играть?
– Исправник? – Я недоуменно поднял бровь.
– Ну, я не знаю, как тебе его описали. У него тысяча имен, а то и мильон. В мой раз он был Исправником, в прошлый – Выпрямитель Ошибок. Называй, как хочешь… – «Бомж» с каким-то остервенением покатал паровозик по шаткому прилавку. – Ну? Берешь, нет?
– За десять баксов, пожалуй, взял бы, – сказал я. Лениво так, без интереса. Торгуемся мы или что?
Он аж подпрыгнул.
– Десять грин!! Да ты знаешь, почем я его купил?!
– Нет, да и не интересно мне это. По мне он и ста рублей не стоит, просто решил племяша порадовать…
– Пле… кого? Постой, парень! Да ты кто? Тебя Каин прислал?
Ага, добрались до сути. Хорошо бы криминала никакого не всплыло, а то кто их знает – может, таким образом драгдилеры товар друг другу передают. Паровозиком.
– Никто меня не присылал. Просто игрушка приглянулась, хотел племяннику в подарок купить.
– Что же ты мне тогда голову морочишь!? Племяннику… – «Бомж» как-то странно захихикал, потом затрясся от беззвучного смеха. Руки у него заметно дрожали.
Переход жил своей жизнью. На нас никто не обращал внимания. Народ суетливо спешил по важным своим делам, некоторые тормозили у прилавка, видимо, привлеченные вывеской, жадно обнимали глазами барахло. Потом глумливо хмыкали и снова устремлялись в людской водоворот. Похоже, бизнес у моего визави не слишком процветал. Зато с соседнего прилавка доносились грохот взрывов, визг тормозов, скрежет сминаемого металла – продавец, виртуозно барабаня по кнопкам джойстика, впаривал зачарованному пареньку новую игрушку. Мимо прошагала счастливая девчушка лет шести, обхватив руками здоровенного плюшевого тигра, раза в полтора больше ее самой. Следом плелась мамаша, с озабоченным видом пересчитывая в кошельке оставшиеся купюры.
– Вот… вот было бы шоу, когда б ты Исправника… – смеясь, бормотал «бомж», – и вправду племяннику подарил …
– В смысле? – Я уже почти злился. – Паровоз как паровоз. Покатает пару недель да и забросит под кровать.
– Да не паровоз это! Я же тебе сказал – Исправник! Выпрямитель Ошибок! Не шутка… Стоит твоему… как зовут племянника-то?
– Яшкой.
– Стоит твоему Яшке его, – он потряс паровозиком, – пару раз по полу катнуть… у у у!
– Да что с ним такое? Объясни толком.
– Объяснить? Это, парень, не так просто. Да и надо оно тебе?
– Это я уж как-нибудь сам решу.
– Вольному – воля. Слушай. Впрочем, нет, скажи сначала – не было ли у тебя в жизни поступка, который ты хотел бы переиграть? Может, обидел кого зря или в свое время карьеру, деньги, власть против простого человеческого счастья поставил? Подумай…
А кто из нас может честно, положа руку на сердце, сказать: я всё всегда делал правильно, я никогда не ошибался? Да никто. Пожалуй, у каждого в жизни найдется парочка историй, когда приходилось выбирать: или то, или это. И мучиться потом всю жизнь неправильным выбором. До гробовой доски будет глодать мыслишка: а вот если бы я тогда поступил по-другому, то…
Есть она и у меня, верно продавец паровозиков сказал. Семь лет назад дурацкие понятия об оскорбленной чести заставили меня указать Катьке на дверь. Иди, мол, к своему фотографу, если тебе он больше по душе. С тех пор и живу бобылем. Сеструхиному Яшке уже скоро пять, а она ведь на три года меня моложе. Вот и выходит, что паровозик я покупаю племяннику, а мог бы – собственному сынишке.
– Есть, как не быть. Погорячился в свое время… А сейчас думаю: зря, может?
– Видишь. И у меня был свой гвоздь в душе. Бывало, свербило так, что хоть на стенку лезь, хоть головой в омут, особенно когда на кладбище приезжал.
Он помолчал.
– Друг у меня был, понимаешь. Витюха. Мы с ним на Пяндже вместе служили, да так и не расстались.
