антирекламу разверну, что мало не покажется…
С трудом вклинившись в мой экспрессивный монолог, девушка дрожащим голоском пообещала всё выяснить и перезвонить. Еще она рискнула посоветовать мне «не волноваться так сильно»… На ее счастье в этот момент я переводил дух и достойно ответить не сумел, – она уже отключилась.
Ровно через четверть часа у ворот моего дома требовательно прогудел клаксон черного лакированного фургона. Такой оперативности от «Гринуолда» я не ожидал. Если бы они всегда так работали! Я удовлетворенно улыбнулся – подействовало! Ну, сейчас я им устрою!
Хлопнув дверцами, из машины выбрались трое мрачноватых детин. Я несколько опешил – на недавних работяг они никак не походили. Не дай бог, служба безопасности концерна! Вдруг «Гринуолд» решил таким способом проблему утрясти?
Высокий в черном блестящем плаще, с болтающейся на шее металлической бляхой направился прямо ко мне:
– У вас обнаружена опасная растительность? – спросил он деловито.
Я кивнул несколько настороженно.
– Где?
Быстрый парень, ничего не скажешь. Я ткнул рукой в сторону ростка:
– Во он там, у самого забора.
Плащеносец что-то невнятно пробурчал в болтавшийся у губ шарик микрофона, широким, размашистым шагом подошел к злополучному ростку, присел на корточки.
Полы его плаща взметнулись, ветер колыхнул зеленые листочки, – на секунду мне показалось, что росток вздрогнул от испуга.
– И давно это у вас? – Слово «это» мой странный гость выделил голосом. С оттенком некоторой брезгливости.
– Полчаса назад заметил. Дендроида привезли недавно, только закончили высаживать. Я хотел освещение подвести и…
– Понятно. – Он достал из кармана какой-то прибор, несколько секунд повозился с ним, хмыкнул и махнул своим: давайте, мол.
С растущим недоумением я наблюдал, как они выволокли из кузова толстенную трубу угрожающего вида, с натугой взвалили ее на плечи и, матерясь, потащили через сад. По дороге они раздавили пару моих светильников, я хотел было возмутиться, но тупое зево трубы уже нацелилось на крохотный росток.
Огненный факел гигантским языком лизнул землю, опалил решетку забора. Запахло озоном.
– Что это?! – завопил я от неожиданности.
– Огнемет, – лаконично пояснил главарь. И только тут до меня дошло, что эти парни отнюдь не из «Гринуолд индастриз», а самая что ни на есть бригада чистильщиков!
Я уже привык к его немногословности и подумал было, что этим ответ и ограничится. Однако я ошибся.
– Не бойтесь, завтра приедет спецкоманда, для подстраховки пройдутся еще и жестким излучением. Метра на полтора вглубь ничего не выживет. Потом, правда, пару месяцев к очищенной зоне лучше не подходить. Радиация.
– Так, выходит, этот зеленый пучок – генетический брак? – ошарашенно спросил я, подавленный перспективами. Как-то не улыбалось иметь в собственном саду клумбу с радиоактивной землей.
– Что? Господь с вами, какой брак! Это обычный побег.
На мгновение я даже дар речи потерял. И он так спокойно об этом говорит?!
– Побег? Из него что, могло вырасти дерево?!
– Ну, дерево, вряд ли, так, кустик какой-нибудь. Хотя не исключено, что и дерево.
– Но как же?.. Зачем вы его уничтожили? Ведь его можно было вырастить, получить семена и насадить еще много деревьев!!
Главарь чистильщиков пристально посмотрел мне в глаза, положил руку на плечо:
– Дорогой мой! Зачем нам деревья? Нам людей девать некуда!
Высшая мера
– …рассмотрев материалы данного дела, чрезвычайная коллегия Право суда Федерации постановила: признать подсудимого Яна Марию Горовитца виновным по следующим статьям Единого кодекса – 217 й, «незаконное вторжение в частную собственность», 349 й, «создание угрозы жизни гражданину Федерации», и 352 й, «покушение на убийство первой степени». Подсудимый приговаривается…
Эффектная пауза.
Напряжение в зале суда достигло предела. Время застыло вместе с молотком секретаря. Ни единого движения и почти полная тишина, словно все одновременно затаили дыхание. Лишь чуть слышно гудят кондиционеры.
– …к высшей мере наказания! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Управлению наказаний привести приговор в исполнение в течение девяноста шести часов.
Бум!
– Дело закрыто.
Молоток все-таки упал, заставив вздрогнуть почти всех. И вместе с ним рухнул на скамью осужденный – теперь уже не подсудимый, а осужденный, – закрыл лицо руками и что-то невнятно забормотал. Многим в зале показалось – молился…
– Ну, и что же вам от меня нужно?
– О, господин директор, ничего такого сверх… вы меня понимаете? Уже пять лет как введен Единый кодекс, в свое время он подавался как самый гуманный. С тех пор к высшей мере приговаривали, дайте-ка посмотреть… – Репортер сверился с записями, – … девятнадцать раз. Дальнейшая судьба осужденных никому не известна: где они, что с ними, как выглядит место исполнения приговора? Этот ваш Изолятор… Граждане Федерации имеют право знать, вы не находите, господин директор? Зрители нашего канала будут удовлетворены, если вы просто…
– У вас, головизионщиков, всё просто. Запаянные карточки «пресса», осветители, камеры, рыскающие из стороны в сторону… а потом в эфир выходит такой материал, что наверху за голову хватаются…
– Мы всё понимаем, господин директор! И ни в коем случае не собираемся выпускать сырой материал, без вашего одобрения. Зато – представьте! – какой это будет наглядный пример для тех, кто уже сейчас готовится совершить подобное преступление! В случае с Горовитцем жертва выжила, а если в следующий раз реанимационная бригада просто не успеет? Что тогда? Подумайте, сколько жизней мы с вами можем спасти одной только получасовой передачей!
– Если вы мне скажете, что и слово «рейтинг» для вас и канала «Ай-Джи-Ви» ничего не значит, я тут же расплачусь от умиления! – Неприкрытый сарказм в голосе директора на мгновение сбил репортера с толку.
– Не буду спорить, – смущенно ответил он. – Это тоже немаловажно. Выходит, что интерес есть у всех – и у нашего канала, и у вас лично, и у всей системы правосудия Федерации.
– Ладно, я организую вашей команде просмотр… два-три человека, не больше. Вы сами, оператор, осветитель. Хватит? Или кто-то еще нужен?
Щедрое предложение воодушевило репортера. Он разулыбался:
– Что вы, троих более чем достаточно! Я вам так благодарен! И нам что, – разрешат снимать прямо в Изоляторе? Это было бы просто великолепно!
– Нет. Изолятор потому так и называется: он
– Спасибо, господин директор. Спасибо. Даже не знаю, как вас благодарить!
– Будьте готовы дня через три. С вами свяжутся из моего секретариата. А сейчас – не смею больше задерживать. Рад был познакомиться.
День первый
В первые мгновения после того, как за спиной захлопнулся люк Изолятора и приглушенно
