потому что я сразу скончался бы от солнечного удара. А ты другое дело, ты ведь от рожденья чернокожий… Вызови «Сплендид», послушаем, что там делается. Не вертится ли там кто, не почувствовал ли кто-то, что запахло… черновиками.
XIII
— Так нельзя, дорогая, нельзя! Это некрасиво.
— А как он поступил? Это красиво?
— Ты же не знаешь, всякое могло произойти. Может, забарахлил мотор, а может, на него наскочил какой-нибудь сумасшедший, ведь у нас лихачей полно на всех дорогах…
— Ты так думаешь? — Ирина ни на миг не допускала подобной возможности и решительно отвергла эту гипотезу. — Исключено.
— А почему, скажи на милость, ты так уверена, что это исключено?
— Мы бы узнали, нас бы известили. Виктор позволил бы нам, послал бы какую-нибудь весточку. Нет, на несчастный случай это не похоже. Пошли. Я хочу есть. Не понимаю, почему у меня должна болеть голова из-за этого невежи.
— Ирина, подожди. Я спущусь вниз и принесу тебе аперитив и чего-нибудь пожевать.
— Никуда не ходи! Не нужно мне никакого аперитива.
Ирина бросилась на постель.
Серджиу подошел к окну, чтобы еще раз взглянуть, не появилась ли машина Виктора. Часы показывали половину второго. Лениво катились пустые, никому не нужные троллейбусы. Прошло еще четверть часа. Все это время Серджиу думал, что Ирина заснула, а потому боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ее и не навлечь на себя нового скандала. И вдруг появилась машина Виктора. Только сейчас он обернулся и увидел, что Ирина действительно спит. Что же теперь делать? — подумал он и снова посмотрел па улицу. Он хотел окликнуть Виктора и тем самым будто бы невольно разбудить Ирину. В этот момент из машины вышла Элен Симонэн. Заметив ее, Серджиу усмехнулся, во весь голос окликнул Виктора и принялся махать ему рукой. Инженер ответил, но как-то смущенно и попытался объяснить что-то жестами, но Серджиу не понимал его, тогда Виктор сделал безнадежный жест и, взяв француженку под руку, вошел в гостиницу. Ирина, недовольная, поднялась с кровати.
— Все, дорогая, все, — засуетился Серджиу. — Идем обедать? Сердечко твое на месте?
Ирина посмотрела на нега, ничего не понимая.
— Хорошо, идем обедать, но чего ты так таинственно улыбаешься? Что случилось?
— Ничего, дорогая, ничего.
— Серджиу!
— Я сказал — ничего! То есть ничего до тех пор, пока мы не спустимся вниз. Сюрприз, что поделаешь…
— Ты же знаешь, я ненавижу сюрпризы.
— Ирина!
— Пожалуйста, избавь меня…
— Честное слово, я даже не знаю, будет ли сюрприз. Возможно, я ошибаюсь. Может, мне показалось. Подожди немножко, имей терпенье. Мы все увидим.
— Что увидим?
— Уф, ты просто невыносима. Ну что ты хочешь, дорогая, что ты хочешь? Человек в отпуске. Дай ему свободно вздохнуть, а то ты словно теща на его голову…
— Не понимаю. Ты выражаешься слишком туманно.
— Не притворяйся наивной. Чего ты не понимаешь? Виктор вернулся из Констанцы с какой-то девчушкой. Что я могу еще увидеть отсюда, с третьего этажа? Погоди, сейчас мы сами убедимся. А возможно, она попросила только, чтобы он подвез ее. Ну зачем, дорогая, такая постная физиономия, как на похоронах…
Ирина казалась глубоко разочарованной.
— Если б я знала…
— Что тогда?
— Пообедала бы одна — вот что. Мог бы сказать, чтобы мы не ждали… Все прекрасно, ничего особенного не случилось, мы в отпуску, и каждый может развлекаться на свой вкус. Но капризам какой-то случайной девчонки я подчиняться не буду. Дай мне сигарету.
Когда Серджиу сообщил, что Виктор приехал с женщиной, Ирина ощутила почти физическую боль. Все это естественно, рассуждала она, я не должна никак реагировать на это… Меня должны как можно меньше волновать любовные похождения моего начальника, который, кроме того, друг моего мужа и вместе с тем… Все нормально! Свою взволнованность она скрыла под презрительной миной.
— Тысячу извинений, — послышался голос Виктора, — но я просто не знал, как вас известить… Ирина, позволь тебе представить: мадемуазель Элен Симонэн из Парижа, студентка Сорбонны.
Очень красива, подумала Ирина, и куда благородней, чем я могла бы представить. Глаза живые. Но какого черта ей здесь надо? Видно, девчонка оторви и брось. Я слыхала, что вытворяют подобные скромницы, когда приезжают сюда. Ужас! О, да она боится меня. Хотя наверняка язычок у нее острый. Очень недурна и моложе меня. Но никак но пойму, почему она выглядит такой печальной? Ведь я держу под руку не ее мужа. Вот сейчас смотрит на меня, словно делает рентгеновский снимок. А если… Ага! Теперь, да, теперь я, кажется, начинаю понимать…
— Доамна Ирина Вэляну, домнул Серджиу Вэляну.
Серджиу почтительно поцеловал Элен ручку.
— Вы, конечно, пообедаете с нами? — весело спросил он.
— О, я не хотела бы вас беспокоить…
— Помилуйте, какое беспокойство! Мы будем очень рады.
Ирина шагнула вперед. Она протянула девушке свою мягкую руку, быстро отдернула ее и двинулась к ресторану.
Лучше всего будет не замечать ее, подумала Ирина. Она не должна чувствовать, что она моя соперница. Я дам ей понять, что ее присутствие для меня ничего не значит, что в моих глазах она просто ничто.
— А ну, посмотрим, — обратился к Ирине Виктор, — угадаешь ли ты, что изучает мадемуазель в Париже.
Вместо ответа Ирина подняла бокал и обратилась
— Не нальешь ли мне минеральной воды? Пожалуйста. Я страшно хочу пить. — Пока Серджиу наливал воду, она обратилась к Виктору: — Ты покончил со всеми делами в Констанце или что-то осталось и на завтра?
— Нет, — инженер с трудом перенес эту сцену, — завтра будем загорать.
— Я отгадаю, — бросился спасать положение Серджиу. — Философию!
— Нет.
— Изобразительное искусство. Вы художница?
Девушка рассмеялась.
— Нет, — ответил Виктор.
— Музыку!
— Нет.
— Политическую экономию!
— Нет.
— Не хочешь ли ты сказать, что она намеревается стать горным инженером?
— Нет! Не ломай себе голову. Она занимается румынским языком и литературой.
— Замечательно! — воскликнул Серджиу, прилагая отчаянные усилия, чтобы разрядить
