особо полагаться на такую удачу.
Я двинулась к торговым автоматам. Для этого мне пришлось переступить через ноги сидящих на стульях. Маленький мальчик с тележкой завернул за угол и тут остановился. На какой-то неловкий момент он загораживал проход мне, а я ему. Потом он перебежал к другой стороне тележки и дал задний ход.
Скормив автомату двадцать пять центов, я нажала ручку, и он выплюнул мне пачку стирального порошка. Я пошла назад к машине, засыпала порошок, захлопнула крышку и опустила в щель на крышке еще несколько двадцатипятицентовиков. Когда стиральный агрегат заполнился водой, я села на один из стульев и притворилась, что задремала.
Но я бодрствовала.
Парень выбросил пустую банку из-под содовой в мусорную корзину.
— Они заменили фильм сводкой текущих новостей, — сообщил он.
— Как обидно, — заметила девушка. — Мне так хотелось посмотреть фильм. А как он назывался?
— «Ходаг».
— Ты его видел?
— Я их все видел.
— Этот хороший?
— На любителя. Но мне нравится. Все происходит во времена освоения Запада, и там люди с северных гор охотятся на гризли, ищут золото, ну и все такое.
— Ну да.
— Короче, там зима, и началась снежная буря. И этот парень, он мех добывает, что-то такое, он живет в горах с такой странной старухой и с детьми. Ну, и их заносит снегом.
— Ух ты!
— Ага, и они там голодают, а потом у них кончаются дрова и они замерзают насмерть. Но оказывается, что десятилетняя девочка не совсем умерла, потому что перед смертью она съела немного от своей матери и брата и из-за этого навлекла на себя какое-то старое индейское проклятие.
— Так она — каннибал? Это омерзительно!
— Не перебивай его, — сказала женщина постарше, откладывая в сторону журнал.
— Так что в нее вселился злой дух, — продолжал парень, — и она превратилась в Ходаг. Но это знахарь выясняет уже после того, как она расправилась с парой пьяниц и с салунными девицами. Она высосала их мозги с…
— Даже слушать про такое не желаю! — воскликнула девушка.
— Сандра! — сказала старшая. — Дай человеку дорассказать!
Я почувствовала, как что-то потянуло в лодыжке. Штанина комбинезона поползла вверх по голени. Я нагнулась поправить ее и обнаружила, как что-то выросло из ноги. Я надавила через ткань. Оно заерзало и оказалось тремя пальцами ног Алекса. Большими волосатыми пальцами. Этот злобный мудак снова пытался мне помешать!
Я нажала на пальцы и напряглась, чтобы снова их поглотить. Было слышно, как он ругается у меня в голове.
«Выпустименясукабольная!», «Выплюньменятычертовашлюхаиззада!»
«Кричи сколько хочешь, — сказала ему я. — Все равно никто не услышит».
Пальцы обмякли и вернулись обратно в ногу.
Маленький мальчик снова и снова открывал и захлопывал дверь сушилки. Щелк, бамс. Щелк, бамс.
— Так чем все заканчивается? — спросила Сандра.
— Что? Кино? А, появляется толпа привидений. Привидения матери и отца Ходаг и всех людей, которых она убила, приходят за ней.
— И что они с ней делают?
— Ну, забирают с собой в ад, или откуда они там приползли.
Стоило мне разгладить голень, как начался зуд между лопаток, как бывает, когда слезает сгоревшая на солнце кожа. Это снова был Алекс, который не хотел успокаиваться. Я прижалась спиной к спинке стула. Какая его часть лезла наружу на этот раз? Явно что-то костлявое.
Это оказалась одна из его обрубленных кистей.
Вжавшись в стул, я что есть силы надавила на обрубок. Алекс закричал у меня в голове. Я закрыла ее руками и обнаружила, что ее форма изменилась.
Под моими волосами появились бугры, похожие на кровяные волдыри. Он просачивался из меня повсюду! Нужно было срочно уйти от этих людей подальше.
Все это время ведущий программы местных новостей в телевизоре бубнил о каком-то похищении. Похищение или убийство, полиция не могла понять. Похоже, что безработный рабочий из Иллинойса мистер Какойтотам подвергся нападению и был вытащен из боулинга тихого сельского местечка Богегознаеткакого в центральной части севера штата Какаяразницакакого менее чем час назад. Свидетели не были уверены насчет…
— Эй, послушайте-ка! — сказал парень. — Что-то случилось, здесь, в нашем городе!
Мне было необходимо пробраться в ванную. Я осторожно прошла в заднюю часть прачечной, молясь о том, чтобы никто не заметил выступы у меня на теле. Проскользнула в дверь, заперла ее за собой и села на унитаз, сильно желая умереть.
Мне нужна была тихая комната в мотеле и три дня сна. Я не спала уже очень давно. И нужно было переварить Алекса. Если я этого не сделаю, он разорвет меня на части.
Я слышала, как по крыше стучал дождь. Он заметно усилился. Под кожей на моей голове ходили бугры. Я уперлась в сливной бачок и стала биться затылком о стену.
«На место! Сиди там смирно! Перестань на меня орать! Я не виновата!»
Но его было не удержать. Когда я вжала его обратно, он вылез в двух других местах. Его колени оказались у меня под мышками, а локоть — под подбородком. Глаза вдруг обнаружились под языком.
Комбинезон душил меня. Я расстегнула молнию, высвободила руки и стянула его вниз. Мне хотелось выйти наружу, под дождь.
Я встала и посмотрела на себя в зеркало над раковиной. Было непонятно — смеяться мне или плакать. Пальцы Алекса торчали повсюду из моей головы, их было, должно быть, двадцать.
Откуда у него
Пошатываясь, я снова вышла из ванной. Магическим образом все в комнате повставали с мест и уставились на меня.
Мальчик подбежал к своей матери и обнял ее колени.
— Мама, — заныл он, — что случилось с толстой тетей?
Сандра и ее парень очень медленно пятились к выходу. Парень еле сдерживал рвотные позывы, но глаз с меня не сводил.
Мне хотелось сбежать и спрятаться в лесу. Но Сандра и остальные загораживали мне дверь. Зубы у Сандры застучали так, будто она стояла по щиколотку в ледяной воде. Она засмеялась, но тут же осеклась, напуганная звуком собственного смеха.
Я заковыляла в ее сторону, похожая на двух человек, участвующих в забеге в одном мешке.
— Н-не стоит смеяться над т-толстыми людьми, — сказала ей я, — это некрасиво.
— Не трогай ее! — закричал парень, приближаясь ко мне. Он сжал зубы и сильно толкнул меня в плечо.
— Не прикасайся к этой..! — предостерегла его Сандра.
Но слишком поздно — я уже держала его рукой за запястье.
Жадные нервы выскользнули из моей руки. Я проголодалась. Но целиком есть его не стала — хотела оставить место для десерта.
Мои сумасшедшие микроорганизмы скребли у него под кожей, но только до локтя. Они облепили его мускульные связки и нарезали на них насечки, как невидимая команда саботажников, закладывающая мины под мост. Теперь один быстрый рывок, и его рука разорвется надвое.
