Тройка

длиннохвостого попугая. Я никогда не любила его. Это был, знаете ли, подарок.

Она повернулась и направилась к двери, но я оказался быстрее. Нет, я не мог позволить ей уйти так просто. Она должна была расписаться на квитанции. Я водрузил на нее диван и для надежности сел сверху.

Но она продолжала дышать, поэтому мне пришлось сходить на кухню за моим пистолетом- распылителем. Я заставил ее подписать квитанцию, а потом с ней покончил. Я понял, наконец-то, мою миссию, ту важную роль, которую я играю для Города. Убивать паразитов! Включая и невоздержанных на язык граждан, что встанут на моем пути. Обдуманно и осмотрительно. Не слишком засвечиваясь. Я ведь являюсь химическим оружием! Правда, у насекомых-паразитов есть передо мной преимущество, поскольку они являются биологическим оружием. Миссис Эверсон была старой и стояла у меня на пути. Разве я мог позволить ей жить? Такой старой и бесполезной?

Я сидел на диване с заряженным пистолетом-распылителем и вдруг почувствовал зуд в ногах. Невероятно, но ноги зудели. У меня нет ног, только металлические ходули под штанинами. Но они зудели! Это было что-то из предыдущей жизни.

АВНЫМДАВНОДАВНЫМДАВНОДАВНЫМДАВНОДАВНЫМ

Давным-давно, в прошлой жизни, я был человеком из плоти и крови. В течение года или около того я обитал в городе, в сыром подвальном помещении. Там также обитали блохи. Иметь с ними дело было довольно сложно. Потому что они очень любили меня. В качестве пищи. Когда они меня кусали, я расчесывал ранки, и из них текла кровь. Когда кровь засыхала, я вновь расчесывал засохшую корку на ранках. В конце концов я пошел в супермаркет и купил там средство от блох и ошейник от блох, который предназначался для кошек. Я посыпал порошком постель и диван. Воротники для кошек я надел на щиколотки, под носки. Мне показалось, что это отличная идея. К несчастью, эти ошейники были рассчитаны на животных с шерстью.

Я спал в ошейниках на ногах и проснулся следующим утром весь покусанный блохами, как обычно, плюс с громадными розовыми волдырями на щиколотках. Дрожащими руками я снял пластмассовые воротники с моих воспаленных конечностей.

Мне пришлось отлеживаться в течение нескольких дней на диване, возложив покалеченные ноги на спинку, пока мои распухшие лодыжки пускали соленые слезы, стекающие по моим ногам. В те дни, когда я так страдал, переживая из-за собственной глупости, меня охватило чувство сильнейшего отвращения к себе. Вот что с вами может произойти, когда вы невнимательно читаете этикетки.

ЕMBPEMEHEMTEMBPEMEHEMTEMBPEMEHEMTEMBPEME

Так что это хорошо, что я теперь не человек из плоти и крови. Плоть эти жучки-паразиты едят за милую душу. Кроме того, я мог бы и умереть от асфиксии или начать бредить, к примеру. Я же продолжаю мыслить с исключительной ясностью.

Правда, мой фургон чувствует себя неважно. Эти автомобильные воры порезали ему все шины и ободрали капот. Железными палками повыбивали стекла. Осколки автомобильного стекла засыпали водительское сиденье. Для мародерства они использовали пилу из того самого набора инструментов, что хранился в фургоне. Потом постепенно начали растаскивать все, что было в машине, исчезли карбюраторные схемы, часть деталей. Потом вынули генератор. Потом батареи.

— А что, если они найдут силиконовые платы моего мозга, а, Алекс? Что тогда? Где ключи от машины, Алекс? Ради всего на свете, помоги мне!

ОКТЮРННОКТЮРННОКТЮРННОКТЮРННОКТЮРННОК

Старая женщина спала под диваном. Робот спал на диване. Оба они не дышали. Была темная ночь.

Где-то там, в городе, завывала сирена. Встав с дивана, я прошел в гостиную. В доме отовсюду текло. Платья миссис Эверсон пошли на затычки для дренажных труб и дверных щелей. Вода, залившая пол, была почти в дюйм глубиной. Все выходы были перекрыты. Я прошлепал по комнате, ожидая, что вода начнет подниматься, просачиваясь сквозь черепицу и стекая отчасти вовнутрь, отчасти наружу, отчасти безумная, отчасти мертвая.

Нет, стоп. Мысленно я приказал себе не впадать в панику. Что бы ни случилось, я не должен паниковать.

Если я смогу продолжать соображать ясно и четко, то все в порядке.

В глубоком темном колодце. С тремя девицами, сидящими на сладком. И больными. Глубокая темная боль.

Я стоял у темного окна в мертвой тишине ночи. Все вокруг меня вдруг начало уходить и разбегаться. Стены отходили от пола. Гравийная дорожка бежала со двора, вымощенного красным кирпичом. Шины пытались убежать от асфальта, рекламные щиты разбегались по небу, а звезды удалялись от Земли. Женщины уходили от мужчин, а мужчины бежали друг от друга. Я не мог заснуть. Я не мог ни в чем обнаружить смысла.

Где-то в окрестностях заиграл оркестр — аккордеон и трубы. Похоже, шла вечеринка.

Земля закрутилась у меня под бутсами. Звезды закружились вокруг крыши дома миссис Эверсон. Я сжег все ее журналы. Кто-то жевал мою ногу.

ОСЛЕДСТВИЯПОСЛЕДСТВИЯПОСЛЕДСТВИЯПОСЛЕДС

Шло время. Водопроводная компания отключила воду. Энергетики отключили электричество. Аккумуляторы сели. Мы жили в доме с моими друзьями-паразитами. Освещенный луной остов моего фургона стоял в переулке, ржавея под зимними ливнями.

В тот день, когда отключили электричество, изображение на экране телевизора превратилось в белую точку, замерцало и погасло. Иногда дети швыряли камнями в окна, но я на них не обращал внимания. Цикады о них позаботятся. Цикады привели красных муравьев из Тусона и съели последнего городского жителя.

Я валялся в кладовке. Рядом со мной стояли ручка от швабры и несколько галлонов имбирного лимонада.

У меня что-то происходило с памятью. Я все забывал. Забыл, что я делал. (Когда затоплял дом.) Забыл, что я сделал. (Когда потерял ключи от машины.) Забыл, что собирался сделать. (В один ненастный день крыша может упасть, и солнце обесцветит мои оптические приборы.) Все мои жизненные функции подвергались постепенному распаду и исчезали.

Цикад я развлекал анекдотами. Я начинал обычно так: «Если вы этот слышали, скажите сразу…» Цикады приносили мне еду и обучали разным вещам. Но я не мог есть их пищу, хотя кое-чему у них научился. Это касалось семьи, пустыни и убийства души.

— Я не могу это есть, — все время повторял я им. Но они думали, я так шучу.

Во время брачного сезона мужские особи становились голубыми и начинали светиться. Они висели на потолке, как мерцающие голубые созвездия. Вот интересно, это насекомые являются машинами или, наоборот, машины являются насекомыми? Некоторые из них могут летать, но не все, и то же самое можно сказать о машинах. Летающие машины могут убивать людей, но то же могут делать и летающие насекомые. Все постепенно сужалось в одну-единственную точку, но она не мерцала.

Весной у самцов появились крылышки, и они начали виться вокруг меня. Они подлетали, кружились у моего лица и вновь улетали. Они прорыли глубокие туннели в моей груди и втыкали свои жала в мой сервомеханизм. Когда я велел им прекратить, они ответили: «А ты попробуй нас останови! Трупы не могут отдавать приказы!»

Тогда я сказал им, что смогу их остановить. Они пронзительно завизжали, закружились вокруг и внутри меня, щекоча меня лапками.

Поднявшись, я схватил ведро и длинный шланг. Распахнув кухонную дверь, вышел во двор и направился в переулок. Стояла полная луна. Было светло как днем.