профессиональный допинг. А уже потом то, о чём вы говорите, Шмуэль.
— Хорошо сказано, Макс. Нечто подобное я слышал однажды от Алекса, зихроно левраха. Вероятно, вы, геологи, люди одинакового склада.
— Раз уж вы затронули этот вопрос, то хотел бы задать его и вам. Вы человек немолодой и, насколько я понимаю, достаточно состоятельный. Что заставило вас, в ваши годы, бросить такой опасный и рискованный вызов нефтяным корпорациям? — спросил Макс.
Шмуэль рассмеялся.
— Молодец, Макс. Мяч не задержался на вашем поле. У каждого из нас свои причины и стимулы для этого. Что касается меня, то вам они станут полностью понятны только тогда, когда доберётесь до моего возраста. А пока поверьте на слово — проблема старости не в том, что мы стареем, а в том, что остаёмся при этом молодыми… Если ответ удовлетворил вас, то давайте посмотрим карту.
Они подошли к большому столу, на котором лежала карта блока Уинтон. Она выглядела достаточно пустой. Были обозначены только предполагаемый контур месторождения по данным почвенной съёмки и три нефтяные скважины. Рядом лежали конверты с каротажными диаграммами, папки с результатами испытания скважин и описанием керна.
— Вот всё, что у нас есть. Мы приготовили для вас копии. Как вы знаете, сейсморазведку мы не проводим. Ваша задача, Макс, определить количество и местоположение дополнительных скважин. Затем обеспечить геологический контроль за их бурением, подсчитать запасы нефти и подготовить всю необходимую техническую документацию для продажи месторождения. А на заключительном этапе участвовать в тендере с нашей стороны.
Макс вынул из конвертов каротажные диаграммы и разложил их на столе. Потом достал из папки отчёты по испытанию скважин. Минут двадцать он внимательно рассматривал материалы. В комнате стояла полная тишина.
— Серьёзное месторождение, — сказал он, закончив просмотр. — Из задач, которые вы перечислили, Шмуэль, я могу лишь определить количество дополнительных скважин, необходимых для подсчёта запасов, точки их бурения и подготовить техническую документацию. Для контроля за бурением, подсчёта запасов и участия в тендере пришлю опытного геолога. Мой статус в «Эрдойль» не позволяет выполнять такую работу для другой компании. Надеюсь, вы понимаете это.
— Для меня это несколько неожиданно, — сказал Шмуэль. — Я полагал, что вы сделаете всю работу.
— Сожалею, но это исключено. Я говорил об этом Рону в Вене. Могу гарантировать, что геолог, который будет этим заниматься, абсолютно надёжен как в профессиональном отношении, так и в плане личного доверия. Вы не должны оплачивать его работу. К тому же она не требует знания всех обстоятельств выбора разведочного участка. Он вообще не будет знать, что вы используете прямой метод.
— Хорошо. Мы подумаем. А сейчас покажите, что мы должны сделать для вас на блоке Стин Ривер.
Макс разложил на столе карту Пауэлла и показал кольцо рифовых поднятий, обрамляющих лагуну.
— Мы решили участвовать в тендере и получить этот блок. Не могли бы вы точно указать, какие рифы содержат нефть?
— Нет проблем. Мы сделаем это, — сказал Шмуэль. — Образцы будет отбирать наш человек. Он имеет опыт работы на Камероне. Ваши люди должны только указать ему точки отбора и нанести их на карту. Нам карта не нужна, она будет находиться у вас.
Он обратился к Рону.
— Рон, разыщи Пьера Леже. У нас есть его телефон в Квебеке. А до этого ты и Макс должны составить план работ в Австралии и Канаде. Формальный договор и смета расходов, я полагаю, не нужны. Будем работать на бартерной основе. Не возражаете, Макс?
— Да, это справедливо.
— Итак, деловая часть в общих чертах закончена. Теперь, Макс, мы слушаем вашу фантастическую историю.
Макс улыбнулся.
— Хорошо. Но сначала один вопрос к вам. Что означает столь необычное название — «Дабл Эй»?
Шмуэль объяснил. «Теперь это своего рода мемориальное название, — сказал он и добавил после небольшой паузы: — Они похоронены недалеко отсюда, на городском кладбище. Если хотите, можем подъехать».
— Да, я хотел бы побывать там. Непременно. А сейчас, господа, о той метаморфозе, как вы это назвали, которая произошла в «Эрдойль» за последние два-три года, — сказал Макс.
Он начал с истории своего увольнения, затем перешёл к содержимому брегета и, наконец, к поездке в Женеву. Кульминацией рассказа было драматическое заседание Совета директоров. Шмуэль и Рон слушали, затаив дыхание.
— Фантастика, триллер, граф Монте-Кристо! — воскликнул Шмуэль. — Теперь, подобно Дантесу, вы можете наказать мерзавцев. Вы сделали это?
— Нет, Шмуэль, я не литературный герой. Я решил не сводить счёты.
— Вот как. Вы сильный человек, Макс. Только сильный способен прощать. Слабый не прощает никогда.
— Макс, ты должен написать об этом книгу. Она затмит историю Ли Якокки, — предложил Рон.
— Я подумаю, — сказал Макс.
…Закончив беседу, они отправились на кладбище. Могилы Алекса и Андрея объединяла общая мраморная плита у изголовья, на которой было выгравировано: «Прожили мало, успели много». Перед уходом Макс положил по камешку на каждую из них. «У меня предчувствие, Макс, что вы примете эстафету», — сказал Шмуэль.
14
Первый день осмотра Иерусалима подходил к концу. Эсти показала Максу Старый город, Стену Плача, туннель Хасмонеев, пробитый в скале ещё до новой эры, и колоритный арабский базар («шук арави»), представляющий собой лабиринт узких улочек, протянувшихся в общей сложности на многие километры. Теперь они поменялись ролями. Эсти рассказывала, а Макс слушал. Всё увиденное и услышанное произвело на него большое впечатление. Двухтысячелетняя история ожила и предстала перед ним в виде удивительных инженерных сооружений далёких эпох, раскопок, названий улиц, застывших традиций и абсурдных запретов. Религия и политика, кровавые войны и не менее кровавые междуусобицы, разрушения и восстановления, изгнания и возвращения были переплетены и спрессованы во времени на этом клочке земли, как нигде в мире.
Макса особенно поразила действующая модель Храмовой горы, установленная в одном из подземных залов туннеля Хасмонеев. Она приводилась в движение нажатием кнопки. Постройки, оборонительные стены, архитектурные блоки одной эпохи рушились и исчезали, а их место занимали сооружения следующей эпохи. Это происходило на глазах у изумлённых зрителей и напоминало смену декораций на трагической сцене Истории, ибо каждая такая «смена» сопровождалась реками крови. В течение нескольких минут возникали одна за другой эпохи Первого храма, Второго храма, правления римлян, крестоносцев, арабов, турок. Зрелище было фантастическое и напоминало путешествие через века и тысячелетия в машине времени…
Внимание Макса привлекла большая шестиконечная звезда, выбитая на стене под сводчатым потолком.
— Знаешь ли ты истинный смысл этого изображения? — спросила Эсти.
