(Макс бросил выразительный взгляд на Вернера, сидевшего в первом ряду). Разумеется, каждый вправе распоряжаться своими ценными бумагами по собственному усмотрению. Но я хочу ещё раз сказать с полной ответственностью — скоро доходы «Эрдойль» возрастут, и тогда те, кто поторопился продать акции, будут сожалеть об этом. Мой долг предупредить вас.
После выступления Максу было задано много вопросов. И почти все они так или иначе касались ожидаемых открытий в Канаде. Акционеры хотели знать, на чём основана такая уверенность. Чтобы не быть голословным, ему пришлось сказать, что компания планирует применить новую разведочную технологию, которая позволяет обнаруживать месторождения быстро и с минимальными затратами. На вопрос, разработана ли технология в «Эрдойль», он ответил отрицательно, добавив, что изобретение принадлежит небольшой фирме, которая, исходя из собственных интересов, готова продемонстрировать его на разведочном блоке «Эрдойль». Тут же посыпались вопросы по поводу этой технологии. Макс уклонился от объяснений, сказав, что собрание акционеров — не самое подходящее место для обсуждения технических деталей. Рудольф Вернер внимательно слушал и делал пометки в блокноте.
…Усилия Макса по предотвращению тейковера дали результаты. Дитрих Хаузер прекратил скупку акций, а те, кто готов был продать их, отказались от этого намерения.
13
В Израиле Макс был впервые. Он знал, что рано или поздно приедет в эту страну. Но как-то так складывалось, что поездка отодвигалась на неопределённое время. В конце концов у него появилось некое смутное ощущение, что приезд в Израиль будет связан с каким-то конкретным поводом, а не просто с ознакомительным туром. Такое ощущение ни на чём не основывалось, оно было скорее интуитивным, чем осознанным. Но Макс привык доверять своей интуиции. Он неоднократно убеждался, что предчувствия подтверждались самым неожиданным образом. Так получилось и на этот раз. Рон позвонил ему и передал приглашение босса. Он попросил захватить с собой материалы по блоку Стин Ривер, а также, к удивлению Макса, письменные оценки его прошлой работы.
…Макс вышел на балкон тель-авивской гостиницы «Хилтон». Вид спокойного Средиземного моря действовал умиротворяюще. Пляжи были заполнены народом. По воде скользили парусники. И только патрульные вертолёты, пролетавшие над морем на небольшой высоте, напоминали о том, что страна воюет с террором. Он посмотрел на часы. Рон должен был приехать за ним через десять минут. Макс ещё раз проверил содержимое кейса, убедился, что все документы на месте, и спустился в лобби.
Рон появился минута в минуту. Они обменялись рукопожатием и вышли на улицу. Белая «вольво» стояла у входа.
— Макс, босс хочет встретиться с тобой у себя дома, в Кесарии. Это пятьдесят километров на север, вдоль моря. Минут сорок езды. Заодно посмотришь прибрежную полосу.
— Прекрасно. Надеюсь в ближайшие дни посмотреть и другие места, о которых много слышал.
— Разумеется. Каждый, кто впервые приезжает в Израиль, просто обязан сделать это. Я и Эсти позаботимся об этом. Но сначала, конечно, наше дело, — Рон улыбнулся и добавил: — как ты знаешь, по- итальянски это называется «коза ностра».
— Зловещая аналогия, — Макс рассмеялся. — И как зовут крёстного отца?
— Его зовут Шмуэль.
— А фамилия?
— Для нас он просто Шмуэль. И для тебя тоже.
— Не торопись, Рон. Я ещё не член «семьи».
— Да, конечно. Стать им не так-то просто.
В разговоре появился явный подтекст, и оба хорошо понимали, о чём идёт речь.
Перед Максом стоял высокий худощавый старик с резко очерченным лицом, орлиным носом и пронизывающим взглядом глубоко посаженных глаз. Бобрик густых седых волос. Спортивная осанка. Одет он был в строгую тёмносерую тройку, что подчёркивало официальный характер встречи, хотя она и происходила дома, а не в офисе. Старик протянул руку, и Макс почувствовал крепкое пожатие сухих костлявых пальцев.
— Шмуэль, — представился он и добавил фамилию, но Макс её не расслышал. — Рад познакомиться с вами, Макс. Мы называем друг друга по имени. Так принято в Израиле. Не возражаете?
— Не возражаю.
— Прекрасно. А сейчас давайте сделаем лехаим. Наливайте сами по своему выбору.
Они подошли к боковому столику, на котором стояла батарея бутылок. Макс налил сухое «Шардонне». «Лехаим!» — произнёс Шмуэль. Все чокнулись и выпили.
— Итак, — продолжил Шмуэль, — Рон рассказал вам в самых общих чертах о нашем методе. Больше пока мы сообщить не можем. Полагаю, это не станет препятствием для сотрудничества на первом этапе. Под этим этапом я имею в виду ваше участие в завершении разведки блока Уинтон в Австралии и наше участие в разведке блока Стин Ривер в Канаде. Следующий этап будет зависеть от результатов этой работы. А сейчас, Макс, я хотел бы задать вам два вопроса. Извините старика, если они покажутся некорректными, — Шмуэль хитровато прищурился.
— Отвечу, если смогу, — улыбнуся Макс.
— Хорошо. Видите ли, Макс, ни я, ни Рон не специалисты по нефтяной разведке. Поэтому мы не можем оценить ваш профессиональный уровень. А для нас это очень важно. Геолог, которого мы потеряли, был специалистом мирового класса. И мы хотели бы заменить его таким же. Поэтому первый вопрос — как вы сами себя оцениваете?
— Ни один специалист не может оценить себя объективно, — ответил Макс. — Могу представить официальную оценку моей работы за последние годы. Рон попросил меня захватить эти документы.
Он открыл кейс и передал Шмуэлю несколько страниц.
— Немецкий, — сказал Шмуэль, взглянув на текст. — Когда-то я владел им прилично. Ну что ж, тряхнём стариной. А у тебя, Рон, насколько я знаю, проблем с этим языком нет.
Он медленно читал страницы и передавал их Рону.
— Превосходно, — сказал он, закончив чтение. — Вопрос снимается. Но возникает новый вопрос. Здесь сказано, что вы, Макс, работаете старшим специалистом отдела. А сейчас вы вице-председатель Совета директоров и курируете всю зарубежную разведку. Как такая метаморфоза могла произойти всего за два-три года?
— О, это долгая и почти фантастическая история. Если не возражаете, расскажу её после деловой части. Это скорее литература определённого жанра, нежели нефтяная разведка или бизнес.
Шмуэль и Рон переглянулись. Они были явно заинтригованы, но им оставалось только согласиться.
— Хорошо, подождём окончания деловой части. А сейчас второй вопрос, столь же некорректный, — Шмуэль снова хитровато прищурился. — Скажите, Макс, вы богаты?
— Полагаю, что да.
— Насколько?
— Достаточно.
— Почему, в таком случае, вас интересует сотрудничество с нами? Ведь прямой метод — это, в конечном счёте, только деньги, и ничего больше.
— Видите ли, Шмуэль, для нефтяного геолога это не только и не столько деньги. Это мечта, прорыв, другой качественный уровень. Это как пересесть из конного экипажа в «мерседес» (сказав это, Макс вдруг вспомнил детство, конную коляску за сараем, свой нынешний «мерседес» и удивился конкретности этой образной фразы). И коль скоро, будучи обеспеченным человеком, я продолжаю работать, а не ухожу в отставку, то не могу не думать о техническом прогрессе в нефтеразведке. Вот почему ваше предложение я оцениваю не только с точки зрения увеличения личных доходов, но прежде всего как своего рода
