Я взяла протянутую мне таблетку и тут же сунула ее в рот, запив глотком воды из-под крана.
— Спасибо.
— Отдыхай. Все равно сегодня ничего срочного нет. А тебе вообще сам Бог велел целый день лежать, не вставая.
— Хорошо бы….
— Вот и делай. Все, марш отсюда! Я приберу посуду.
Я покорно поднялась из-за стола и поплелась прочь из кухни.
Интересно, были ли такие, кто мог спокойно спать в такой духоте при температуре в плюс сорок? Или я стану первой, если очень постараюсь? Все, как всегда приходилось проверять на своей шкуре. Однако выбора не было. Голова и вправду начала раскалываться не на шутку. Оставалось лишь надеяться, что таблетка Табиты обладала еще и снотворным эффектом и что меня никто не побеспокоит в течение следующих нескольких часов. Потому что я в буквальном смысле валилась с ног.
Придя в комнату, я, не раздеваясь, упала на кровать, закрыла глаза и почти сразу же отключилась. Не знаю, сколько я проспала, но когда проснулась, через комнату ровными полосами протянулись лучи закатного солнца. Голова теперь болела не так сильно, и воздух стал прохладнее.
Не открывая глаз, я лежала и слушала звуки, которые доносились через открытую дверь с улицы. Чьи-то далекие голоса, звон посуды с кухни, где готовили ужин, едва уловимый шелест в кронах деревьев. Мысли текли вяло и рассеянно. Я смотрела на потрескавшийся потолок, который солнце на короткое время окрасило в коричневато-золотистые тона.
Стоило ли сегодня снова садиться за перевод? Или, может, попробовать почитать ту единственную книгу, которую я как-то прикупила в одну из поездок в Тали, и позволить себе еще отдохнуть? Я лениво перевела взгляд с одной трещины на другую.
Нужно было выкроить время, и сходить помыться. Постирать кое-какую одежду тоже не мешало бы. Лениво вытянувшись, я откинула руки назад и зажмурилась. Все-таки хорошо было поспать лишние пару часов днем. Может, сделать это обычной практикой? Было бы очень даже ничего!
Перевернувшись на бок, я подпихнула ладонь под подушку, чтобы поудобнее устроить на ней чувствительную щеку. В поле зрения попал стол с лежащей на нем тетрадью для записей и раскрытым на середине словарем. Может, все-таки попробовать попереводить?
Я никак не могла сосредоточиться: мысли все время что-то неуловимо отвлекало, будто тихий сигнал тревоги звучал в голове. В чем дело? Что не так? Я нахмурилась и несколько секунд полежала неподвижно. Откуда у меня взялось это ощущение, что что-то не так?
Не успела я подумать об этом, как тут же точно поняла откуда — под подушкой было пусто. Мои пальцы ничего не ощущали. Все это время там лежал мешочек с самоцветами, подаренными мне на каменоломне — я настолько привыкла к ним, что едва ли ощущала их рукой, когда случалось натыкаться на них во время сна. А теперь там было пусто. Мешочек пропал.
Я судорожно пошарила рукой, надеясь на то, что просто сдвинула его в сторону и не заметила. Но кожи касалась только прохладная хлопковая ткань. Ничего. Я быстро приподнялась и откинула подушку к стене. Так и есть. Пусто. Сердце гулко стукнуло.
Куда он мог деться? Может, я переложила его недавно и забыла об этом? Могла ли я быть такой растяпой? Память не выдала мне ни одной схожей картинки, а логика отстраненно подметила, что и причин для этого у меня было. Камни лежали под подушкой с тех пор, как я принесла их с каменоломни, и они ни разу не перемещались. Да и с чего бы? Это было мое единственное богатство, и я очень любила хранить его рядом с собой.
Я еще раз осоловело посмотрела на то место, где раньше хранился мешочек, а теперь была только гладкая простынь. Да что за день такой? Я вздохнула. Все не слава Богу. Куда бы им деться — этим побрякушкам, если в комнате живу только я? Значит, я сама их куда-то и задевала. Пытаясь успокоиться, я старалась не допустить, чтобы глаза оказались на мокром месте — на душе в момент стало паршиво. Дело ведь было вовсе не в цене этих камней, а в том, что они мне были дороги — это был подарок. И единственное, что было по-настоящему моим.
Поставив ноги на пол, я снова неподвижно застыла, пытаясь припомнить, не перекладывала ли по какой-то причине камни, но ничего не шло на ум. Чертовщина какая-то. Нужно посмотреть под кроватью — да, наверняка они просто упали, сдвинутые моей рукой, да там и лежат. Обязательно там найдутся…. Где же еще им быть?
Не успела я опуститься на корточки, как в дверь постучали. Поднявшись с коленей, я пошла открывать. На пороге стояла одна из посудомоек.
— Там Табита тебя зовет. Говорит — очень срочно.
Я удивилась. Табита никогда за мной раньше не посылала.
— А что случилось?
— Не знаю…. — Девушка нервничала и переминалась с ноги на ногу. — Но она рвет и мечет.
Табита? Да она в жизнь не нервничала. Так, только чуть ворчала обычно. А тут — рвет и мечет? Камни тут же вылетели из моей головы, их будет время поискать позже. Наспех натянув кроссовки, я захлопнула дверь, провернула ключ в замке и побежала на кухню.
Табита действительно была не в себе. Ее темное лицо лоснилось от пота, а лоб был изборожден морщинами.
— Как так случилось, не пойму! На складе — все продукты, все на полу, все раскидано, все как попало! Я пошла туда, чтобы взять хлеба, а там ступить нельзя — везде вода! — Причитала она, расстроенная. — А я ведь даже отвлечься не могу, мне ужин готовить…. Всего ничего времени осталось. А там ведь все испортится!
— Не переживай, я побегу туда сейчас, приберу.
— Мне и дать тебе в подмогу некого, все заняты….
— Ничего, я сама. Ты готовь ужин.
— Как так! Как так! — Возмущенная Табита размахивала черпаком. — Все было нормально в обед, сама видела, а сейчас….
Она протянула мне ключ от склада и попросила:
— Хоть что-нибудь, хоть мешки на полу убери, все ведь замокнет….
— Все сделаю! Ты готовь и не переживай.
Я схватила ключ и опрометью бросилась из кухни.
Это был какой-то кошмар.
Как только я открыла дверь продуктового склада, мне прямо под ноги хлынула вода — Табита была права — весь пол был залит до краев. Неужели прорвало трубы? Но тогда почему разбросаны все продукты? Хлеб, сыр, крупы — все вперемешку плавало на полу. Валялись размокшие бумажные упаковки, жестяные банки, в углу громоздились набухшие коробки с сахаром и солью, накренившись, стояли огромные тканевые, потемневшие от влаги, мешки с мукой.
Боже мой! Как вообще все могло превратиться в такое?
Я сбросила кроссовки перед дверью и босыми ногами прошлепала вглубь помещения. Края джинсов тут же пропитались водой, и я закатала их до колен. Если прорвало трубы, то именно их нужно будет чинить в первую очередь, иначе вода будет только прибывать. Свет был тусклым, и чтобы увидеть больше, я включила дополнительное освещение. Теперь стало хорошо видно, насколько бедственными были размеры катастрофы. Продукты были испорчены не только водой — они откровенно были испорчены кем-то еще. Это становилось понятным, стоило только посмотреть на рваные края пластиковых и бумажных оберток для продуктов. Кто-то очень старался сделать так, чтобы склад Табиты претерпел наибольшие разрушения. Но зачем? И кто это сделал?
Я ничего не понимала. Мысли мои скакали и путались, факты, которые видели глаза, никак не укладывались в общую картину, логика отказывалась прийти к каким-либо выводам. Неужели у Табиты были враги? Кухарка никогда не была ни с кем на ножах. Тогда зачем было намеренно изводить ее? Да еще и вот таким образом….
