— Зачем? — в полной растерянности спросил Касьян Михайлович.
— Скорее, почему, — ответил тот. — Потому что вы, к сожалению, доверчивый человек, товарищ депутат, и окружили себя людьми, ничуть не заслуживающими соседства с вами и с государством в вашем лице. Они могли полностью и бесповоротно скомпрометировать, дискредитировать вашу особу. И никакая депутатская неприкосновенность вас не спасла бы.
— Так как же…
— Мы выделим вам новую охрану, — пообещал Ясеневский. — Куда эффективнее. Влад, пойдешь охранять товарища депутата?
Рокотов будто из-под земли вырос и вытянулся в струну:
— Готов хоть сию же секунду, товарищ генерал.
— Спасибо, товарищи, — с досадой поморщился Касьян Михайлович, — но эти вопросы решает и утверждает фракция. Они решат, что вы специально засылаете ко мне своих людей, чтобы выведать наши планы.
— Конечно, специально, но совсем не за этим…
— Нет-нет, благодарю… Побудьте пока рядом, а после вас сменят. Не обижайтесь, — Боровиков извинялся искренне и трогательно, ему верилось сразу. — Я свяжусь с руководством… Но мне сказали, что был пожар… И вот оно, в самом деле — сторожка сгорела…
На последнем слове голос депутата сорвался. Он-таки выговорил то, чего боялся больше всего на свете. Сбывались его самые мрачные предчувствия.
— Нет, никакого особенного пожара не было, — успокоил его Ясеневский. — Но в доме царит разгром. Дело ограничилось сторожкой. Наши люди быстро вмешались и навели порядок.
— Компьютер? — быстро спросил Боровиков.
— Изъят нами.
— Вы не имели права…
— Простите, но уже поздно. К тому же его жесткий диск девственно чист. Кое-кто стер с него все данные — или распространил. А в монитор воткнул лом.
— Кто воткнул лом в монитор? — окончательно оторопел хозяин усадьбы.
— Да все тот же Андрей Васильевич Коротаев, больше некому. Он же и друга вашего кончил, — по- простецки заметил Ясеневский — будто бы вскользь.
— Какого друга?
— Лазаря Генриховича Рубинштейна. Заранее выкопал могилу в роще. Отвел из-за стола в лесок, там задушил и закопал. Очень красочно описывал это событие. А после перестраховался и перезахоронил его — вон там, у причала… Вместе с охранником из будки, Гришей звали. Так что боюсь, что купание при таком соседстве временно отменяется…
— За что? — закричал Боровиков, в ярости топоча ногами. — За что его-то? Милый, безобидный старикан!
«А ты, выходит, другой», — подумал Рокотов.
— Возможно, он что-то узнал? — осторожно осведомился Ясеневский, решив воспользоваться возбужденным и бестолковым состоянием депутата, который в придачу был еще и с похмелья.
— Что он мог узнать? — Боровиков мгновенно пришел в себя.
— Да что угодно, — генерал ослабил хватку. — Что-нибудь о темных делишках того же Коротаева. Что-нибудь подсмотреть ненароком, услышать…
Касьян Михайлович бледнел на глазах, и Рокотову становилось все яснее, что делишками занимался больше сам депутат, а не его волкодав.
— Если такое дело — запросто мог, — согласился Касьян Михайлович. — Вот негодяи! В жизни больше не войду в эту реку. — Он быстро взглянул на место, где утопили труп Лазаря Генриховича. — И с дачи съеду.
— Не на Рублевку, часом? — осведомился Ясеневский и совершенно случайно, сам того не зная, попал в точку.
— Зачем же на Рублевку, — неожиданно хмуро и подозрительно возразил Касьян Михайлович. — Мне больше нравится здесь. И вся моя деятельность связана с областью и городом…
— В городе — губернатор, — напомнил Рокотов.
— Ну, с регионом вообще…
— Да и у региона начальник имеется, — сказал Ясеневский. — Впрочем, я хорошо вас понимаю. Вы человек ответственный, вы планируете здесь большие дела. Не о них ли шла речь в документах, стертых с диска?
— И о них тоже, — кивнул Боровиков. К чему отрицать, когда все стерто или разослано… Будем, впрочем, надеяться, что стерто. Будем исходить из этой счастливой возможности.
Он сделал несколько шагов, поминутно качая головой при виде очередного разрушения.
— Сказать ему о кроте? — шепотом спросил Рокотов. — О Шныге?
Ясеневский немного подумал.
— Можно и сказать, — согласился он. — Даже нужно. Посмотрим, как он себя поведет.
Оба они нагнали удалявшегося к особняку депутата.
— Внутри бедлам, Касьян Михайлович, — вторично предупредил Рокотов. — К тому же там тоже убивали…
— Кого? — Голос Боровикова уже сделался безразличным.
— Шпиона, вообразите, — сказал на это Ясеневский. — У вас тут не только бандиты окопались, за вами еще и шпионили. Некто Шныга, официант.
Касьян Михайлович застыл как статуя.
— Официант? — пробормотал он. — Шпионил? Для кого?
Генерал развел руками:
— Вот в этом вопросе мы, извините, не компетентны. По всей вероятности, для важной птицы. Возможно, он как раз собирался рассказать нам об этом, но его застрелил снайпер. Через окно. На пустячного человечка снайпера не пошлют.
Боровиков, казалось, его не слышал.
Официанты постоянно вертелись возле стола. В том числе и в отсутствие Лазаря Генриховича, когда речь шла о действительно серьезных вещах.
Халдей мог услышать многое и передать кому угодно. Хотя бы этому толстяку, что сейчас в упор его разглядывает.
— Что же мне делать? — обреченно пробормотал депутат.
— Сядьте в тенечке, — предложил генерал. — Отдохните. Корреспондентов — в шею. Сидите так, чтобы вас вообще не видели. И думайте. Не хотите нашу охрану — не надобно. Опишите ситуацию своим, пусть напрягутся. Дело-то пахнет терактом, если вдуматься!
— Да уж точно! — воскликнул Касьян Михайлович.
Еще как пахло.
У него тряслись руки.
Коротаев убил Рубинштейна из-за какой-то ерунды, это наверняка. А настоящего шпиона прозевал. Боровиков ударил себя кулаком по толстому колену.
Он устроился на обычных качелях, под сиреневым кустом.
— Я слышал о вашем проекте добычи алмазов, — заговорил Ясеневский. — Наверное, — заметил он сочувственно, — в компьютере хранилось что-то важное на этот счет?
— Да-да, очень важное, — скорбно ответил Касьян Михайлович, хотя все самое важное хранилось не у него, а в совершенно других компьютерах. — И про бурение, и о новых технологиях…
— Я слышал, что безопасных, — встрял Влад. — Не поделитесь? Просто чтобы отвлечься.
— Не сейчас, — отказался депутат. — Поверьте, мне не до этого.
— Верим-верим, — закивал Ясеневский, одновременно следя, как его сотрудники изучают каждый квадратный сантиметр участка. — Между прочим: у вас в усадьбе нет ничего взрывоопасного? Что могло бы храниться в каких-нибудь баках?..
Касьян Михайлович снова насторожился.
