— Вразумительные ответы на вопросы. Кто, где, зачем, сколько и так далее…
Гоша Федунич огляделся. Он лежал на мешках с цементом, приготовленных на тот случай, если придется замуровывать один из выходов. В углу складского помещения валялись инструменты.
Дверь была заперта.
Федунич пошевелил кистями рук.
Без толку…
И руки, и ноги связаны на совесть. Не распутаешься и даже не поменяешь позу. Бедра примотаны друг к дружке широким ремнем так, что это исключало возможность встать на ноги.
Захвативший его небритый парень в черном комбинезоне не шутил. Сразу видно, что он готов пойти до конца, добиваясь ответов на свои вопросы.
И все же Федунич не собирался раскалываться сразу. Противнику не известно, каким объемом информации обладает пленный, и для Георгия в этом был шанс. Выпотрошенного «языка» обычно тут же убивают. А вот если он не колется сразу, могут и повременить.
Для Георгия была важна каждая лишняя минута жизни. Все может произойти. Вплоть до появления подмоги.
Влад с усмешкой посмотрел на прищурившегося боевика.
— Прикидываешь, что и как? Разумно…
— Ты ничего не изменишь. Поздно.
— Это ты о чем? Не о ракетах ли?
— И о них тоже, — к Федуничу начала возвращаться его обычная наглость.
Когда несколько лет подряд человек не несет ответственности за свои поступки, то он теряет чувство реальности. С Георгием случилось именно это. Он уверовал в собственную безнаказанность, когда впервые под угрозой оружия совершил изнасилование. Произошло это событие в далеком девяносто пятом году, и тогда его не поймали. Потом он еще много раз грабил, насиловал и убивал. В Беларуси, России, Ингушетии. И каждый раз следствие шло по ложному пути. Федунич и его банда не оставляли свидетелей, поэтому и не опасались угрозы опознания.
Рокотов отметил про себя союз «и». Значит, помимо ракет было еще что-то.
— Ба-альшая ошибка. С ракетами ты лоханулся, придурок, — биолог повертел кусачки в руке, — они уже не опаснее сломанной мышеловки. А вот обо всем остальном мы побеседуем подробнее.
Федунич скрипнул зубами.
Влад расстегнул связанному террористу брюки и просунул слесарный инструмент в трусы. Георгий почувствовал прикосновение холодного металла к коже в низу живота.
— Ну что, баклан, ты никогда не пробовал играть в прятки с собственным поршнем? — Цитата из дурацкого мультфильма про Бивеса и Баттхеда пришлась как нельзя кстати.
Федунич истошно заорал и неожиданно для себя описался.
Секретарь Совета Безопасности России с хрустом потянулся.
Будучи назначенным на эту высокую должность, он не был готов к тому, что придется по восемь-десять часов в день проводить в кресле. Штази привык к более подвижному образу жизни.
На пороге бесшумно появился адъютант.
— К вам полковник Лазарев.
— Просите…
Один раз, еще на заре своей карьеры в команде питерского мэра-«демократа», Штази позволил себе пошутить и вместо привычной формулировки выдал «введите». Скандальчик получился отменный, ибо аудиенции дожидалась сама госпожа Новодворская, и в нормальном-то состоянии не отличающаяся повышенной любовью к сотрудникам репрессивного аппарата. За это «введите» несчастного чиновника склоняли в газетах и на телевидении почти месяц. С тех пор тихий и вежливый Владимир Владимирович контролировал каждое свое слово.
Полковник Лазарев возглавлял комиссию по расследованию инцидента с ядерной боеголовкой в Ледовом Дворце Санкт‑Петербурга.
Внешне Юрий Владимирович походил на неопохмеленного кузнеца — огромный, с грубыми руками, красным лицом и свирепо горящими маленькими глазками. Полковник действительно был не дурак выпить, но на работе себе этого не позволял. Только дома, да и то в выходные.
Лазарев уместился на стуле, пожал руку секретарю Совбеза и положил перед собой кипу листов.
— Докладывайте.
— Даже не знаю, с чего начать, — протянул глава спецкомиссии, — в деле имеется абсолютно неизвестный нам фигурант.
— Из числа террористов? — уточнил Штази.
— Да нет… Скорее наоборот.
— Поясните.
— Изначально мы придерживались версии, что на месте закладки заряда произошла перестрелка между двумя группами. Однако выводы экспертов этого не подтвердили. Обнаруженные гильзы и пули можно разделить на две группы. Первая — оружие самих террористов. С ним все ясно. Из него стреляли много, но неудачно. Вторая группа — два ствола, предположительно пистолеты-пулеметы иностранного производства, которые так и не найдены. Именно из них выпущены пули, извлеченные из тел. Затем — от Ледового Дворца ушел джип «мерседес» серого цвета, которому удалось оторваться от погони. Джип также не обнаружен.
— Он имеет какое-либо отношение к делу?
— Скорее да, чем нет. Отрыв от преследования был совершен профессионально. С использованием специальных средств, как то: разлитое на дороге машинное масло, фейерверк. К тому же за четыре дня до бойни во Дворце тот же «мерседес» стал причиной крупной аварии трех милицейских машин. Аналогичная ситуация — преследование нарушителя. Водитель ослепил патрульных вспышкой специальной лампы и благополучно скрылся. Мне представляется маловероятным, что эти два случая — простое совпадение.
— Что известно о личностях террористов?
— Из двадцати двух погибших опознаны трое.
— Почему так мало?
— Отсутствуют документы. И вообще, вероятнее всего, они приехали в Питер недавно, в расчете на одну операцию. Фенотипически большинство убитых — чеченцы или ингуши. Правда, есть и славяне.
— Кто эти трое опознанных?
— Один житель Санкт-Петербурга Ахмет Сагдиев и два москвича: Хож Али Зелимгаев и Павел Гусев. Первые два уроженцы Грозного, Гусев родился в Казахстане. По поводу остальных ведется расследование. Но быстрых результатов не обещаю. По нашему мнению, там было еще минимум десять человек, однако им удалось уйти до приезда сотрудников милиции.
— Что говорят наши источники в чеченской диаспоре?
— С ними никто не связывался и помощи не просил. Сагдиева они знают, он держал несколько коммерческих ларьков. Вероятно, для прикрытия.
— Специалисты уже разобрались с устройством?
— До конца нет. Ясно, что боеголовка наша, но откуда она и как попала в руки террористов — непонятно. Атомщики отрицают любую возможность хищения подобных боеприпасов.
— Я знаю, сам консультировался, — Штази поджал губы, — но против факта не попрешь. Заряд не мог появиться ниоткуда.
— Есть версия, что это изделие с какого-то полигона. Намечали испытание, потом по каким-то причинам отменили, шахту законсервировали. Если это случилось в девяносто первом, то полигон мог остаться на чужой территории. А что происходит сейчас в «братских» республиках, вам не хуже меня известно. Бардак полнейший… Кто-то продал документы о заряде, его вытащили и доставили в Питер. К сожалению, за деньги можно провезти все, что угодно. Само по себе изделие невелико, умещается в небольшой транспортный контейнер.
— Логичнее было бы везти в Москву, — секретарь Совбеза перекатил по столу карандаш.
— Это нас тоже настораживает, — согласился Лазарев. — Отовсюду, кроме Прибалтики, до Москвы
