– А чо узнавать! Кульман, Семисвечко, Синагога…
– Это все бездоказательно, – махнул рукой Мюратов, – они ж лично с Радуевым не встречались. Вон, даже то, что Стальевич с Басаевым четыре раза виделись, тоже не выстрелило.
– А фотки?
– У нас негативов нет.
– Да плюньте вы на Радуева, – предложила Анна. – Этот придурок с титановой пластиной в башке мало кому интересен. Так, отработанный материал… Есть дела поважнее. Сейчас тему антисемитизма можно хорошо раскрутить.
– Это всегда хорошо идет, – согласился главный редактор. – А что, есть идеи?
– Навалом… Вон, Женька Альбуц материала на целую книгу набрала. Сейчас будет грант получать на издание.
– Мы как-то присоединиться сможем? – заинтересовался Мюратов.
– Легко. Я у нее пару глав взяла почитать. Немного переделать – и готово расследование номера на три-четыре, с продолжением.
– Женя возбухнуть может.
– Переживет, – жестко прищурилась Билятковская, регулярно передиравшая у коллег по перу наиболее громкие статьи. – Мы ей бесплатную рекламу сделаем.
– Тогда договаривайся.
– Надо Каргалицкого подтянуть, – предложил Бледноцерковский. – Немцы тему холокоста жрут с удовольствием, только давай…
– Боря сейчас другим занят, – Мюратов покачал головой.
– Сами справимся, – Анна не любила ни с кем делиться славой бесстрашной журналистки. – Заодно свяжем арест Индюка с государственным антисемитизмом, доклады Малашенкова и Гоннор Сенату США перелопатим. Там об этом много чего есть.
– Гоннор сейчас не в фаворе… – протянул главный редактор.
– Старой грымзе давно пора на пенсию, – едко выдал Бледноцерковский, – вместе со всей ее бандой престарелых идиоток. К тому же на нее конкретно накатывают по поводу шпионажа в пользу Штатов.
– Это одни домыслы, – вздохнул Мюратов.
– Ну, домыслы – не домыслы, а статьи на тему Гоннор – агентесса ЦРУ пошли довольно обоснованные, – журналист повертел в руках шариковую ручку. – В Питере сей факт уже считают почти доказанным. И здесь многие издания вой подняли. Ссылки на Гоннор могут сильно навредить…
– Малашенкова хватит, – Билятковская поддержала Вадима.
– Хорошо, – Мюратов поставил галочку в ежедневнике, – готовь тему… Теперь о Мценске. Что на сегодня известно?
– Лодка пока на дне.
– Сам знаю. Что говорят-то?
– То же, что и обычно. Идет спасательная операция, затоплено четыре отсека, дифферент двадцать пять градусов на левый борт, – слабо разбирающийся в технических терминах Бледноцерковский сверился со своими записями в блокноте. – Никитченко утверждает, что произошел взрыв в носовом торпедном отсеке, вояки пока единой версии не выдвинули. Вещают про мину, оставшуюся с войны. Вчера выступал какой-то адмиралишка, трендел о столкновении с сухогрузом…
– Балдин его фамилия, – сказал Бледноцерковский.
– Точно, Балдин…
– Шансы на спасение экипажа велики? – небрежно поинтересовался Мюратов.
– Пятьдесят на пятьдесят.
– Никитченко даст нам интервью?
– Он хорошо запросит. Штуку зеленью, как минимум.
– Не многовато? – прижимистый Мюратов недовольно наморщил нос.
– Сейчас он нарасхват. Да и в Беллуне привык некисло получать. Его ж на довольствие посадили, восемьсот бакинских в месяц просто так платят. А за каждое выступление – по отдельному тарифу. В зависимости от значимости тусовки, где он появляется…
– Никитченко – фуфлогон, – выдала Билятковская. – Я с его бывшими сослуживцами говорила. Половина из того, что он шведам с норвежцами впарил, – фальшивка или устаревшие данные. И его рассуждения о причинах аварии Мценска весьма сомнительны. На лодках такого типа он никогда не ходил, деталей не знает… Обычная штабная крыса.
– Мы ему с судом хорошо помогли, – задумчиво сказал главный редактор Новой газеты, в благодарность мог бы и скостить гонорарчик…
– Жди! – усмехнулся Бледноцерковский. – Он бабки как пылесос всасывает, только успевай отсчитывать. Сейчас, тем более, его женушка финансовый вопрос в руки взяла. Без сотки баксов к муженьку никого не подпускает. К тому же Никитченко нонче в Америке. Полетел какой-то очередной грант получать. Вернется не раньше чем через неделю…
– Тогда обойдемся без Никитченко, – решил Мюратов.
– А я что говорила, – Билятковская прикурила вторую сигарету.
Последним прибежал запыхавшийся отец Арсений.
Рокотов посмотрел на часы и укоризненно покачал головой.
– Опаздываете, батюшка. Уже пять минут седьмого…
– Виноват.
– Проходите на свое место и садитесь. Священник протиснулся вдоль стены и уместился на лавке между Кузьмичом и Игорем Рудометовым, веселым очкариком из состава первой группы, который, несмотря на зрение минус шесть, виртуозно обращался со своим СВУ-АС. Влад сел в кресло во главе стола.
– Все, господа, к делу. У нас до вылета остается чуть больше суток. Миша, что с вертухой?
– Как и договаривались, – Чубаров тряхнул копной полуседых волос. – Ми-восемь будет завтра в двадцать два часа в условленном месте. Плюс-минус десять минут. На погрузку у нас пять.
– Справимся, – заявил с противоположного конца стола неисправимый оптимист Игорь Гречко, снайпер из второй группы.
– Времени у нас в обрез, – серьезно сказал Владислав.
– Больше – никак, – Чубаров посмотрел на командира. – Вне зоны действия радаров машина будет минут десять. Чтобы не вызывать подозрений непонятной задержкой, пилотам придется действовать очень быстро…
– Ясно, – кивнул Рокотов. – Мы так и договаривались.
Один из родственников семьи Чубаровых работал в авиаотряде Ставрополья и помог договориться с экипажем Ми-8 о доставке боевой группы на площадку охотхозяйства в нескольких километрах от села Тарское, где егерями служили двоюродные братья Леши Веселовского. А оттуда до горной части Чечни было рукой подать.
Полет Ми– 8 был залегендирован под доставку в поселковую больницу нового медицинского оборудования, с которым подсобили родственники
Туманишвили, выступившие в роли коммерсантов-меценатов.
– С полетом решили. Кузьмич, обрисуй ситуацию в Ставрополе.
Пышкин последние три дня занимался тем, что вместе с мужчинами из семей Чубарова и Туманишвили проводил операцию отвлечения, должную показать похитителям, что сбор денег на выкуп хоть и продвигается, но медленно. Заодно он с помощью экспертов из числа бывших сотрудников спецслужб провел самую тщательную проверку присланных из Чечни видеозаписей, на которых Ираклий и Митя сообщали о требованиях бандитов по их освобождению.
– Сначала о подозреваемых, – Кузьмич открыл небольшой блокнотик. – Про Митю ничего конкретного сказать не могу. Его, по всей видимости, прихватили потому, что он взял в аренду сорок гектаров земли и купил два трактора. Какая-то сволочь из администрации района и стукнула чичикам. Мол, есть бабки, и все такое…
– Как мы и предполагали, – согласился Влад.
