В придачу к будильнику Мурашов выпросил за портсигар моток бечевки и квадратную досочку с масляной аляповатой картиной: возле деревни на лужку парни и девушки пляшут народный танец «Жок». Впрочем, то, что на ней нарисовано, не имело значения для капитана, доска нужна была ему для другой цели.
Теперь требовалось укромное, тихое место, где можно было бы сосредоточенно, не отвлекаясь, заняться делом. Мурашов смекнул: дом тетки Анны недалеко, минут семь ходьбы, и, если еще не «засвечен» по какой-то причине, то лучше его нет. В центре не спрятаться, в любой момент может помешать кто угодно: любопытные, праздный офицер или даже патруль.
Нет, возле дома бэдицы не грудились люди, никто не знал еще, что случилось час назад за его забором и стенами. Капитан перелез через забор и устроился за домом, чтобы не видели с улицы. Достал подобранную по дороге ржавую проволочку, потер ею о скобу, счищая ржавчину. Разложил гранаты. Так. Взрыватели все на месте. Осторожно, прижав рычажок на ручке, вынул чеку из одной гранаты, вставил вместо нее проволочку и загнул ее с обеих сторон. Снял заднюю стенку будильника, сложил вчетверо нитку и один конец привязал к стерженьку, приводящему в действие механизм звонка. Другой — к проволочке. Теперь для того, чтобы сработал взрыватель, надо было, чтобы стерженек в определенное время качнулся, потащил нитку, и та выдернула из отверстия проволочку с разогнутым предварительно концом. Мурашов проверил несколько раз — все нормально. Шухер должен получиться хороший. Он намертво привязал бечевкой к доске гранаты и будильник, проверил еще раз проволочку — не разогнулась и не выпала бы по дороге! — выпил на кухне у бэдицы воды и, жуя на ходу найденный там же хлеб, пошел теперь уже прямо к кинотеатру.
Солдат возле него было много. Полк, не меньше, вошел утром в городок. Еще и в кинозал, поди, не попадешь. Есть ведь и здешние части: запасной кавалерийский эскадрон, при котором кормился старый цыган, да солдаты из комендатуры, да охранный взвод эсэсовцев. Крепко придерживая сумку, Мурашов протолкался ко входу. Там стоял патруль, наблюдая за порядком. «Слушай, как мы туда все влезем?» — спросил капитан у курившего сигарету солдатика. «Говорят, потом будет еще один сеанс, — ответил тот. — Да ребята не все пойдут в кино, кому охота там преть в духоте. Сейчас зайдут желающие, а остальные все разбредутся — кто искать и пить вино, кто играть в карты, кто на танцы в сад. Но я схожу, посмотрю эту картину, еще успею на танцы». «Идем вместе! — предложил ему Мурашов. Вдвоем, конечно, было сподручнее. — Идем, там угостимся. У меня есть две фляжки с вином. На, выпей! Хозяйка выставила нам две больших бутылки, чтобы война обошлась для всех удачно, и мои друзья остались доканчивать вино. А я решил пойти развеяться».
Солдатик приложился к фляжке с бэдицыным вином и захлюпал. Оторвался, покивал благодарно головой, похлопал влажными глазами. Тут прозвенел звонок, и они, уже как два товарища, пошли ко входу. «Проходи, проходи спокойно! Не толкайся!» — кричал офицер, начальник патруля. Маленький кинотеатрик всасывал внутрь негустую солдатскую струю. Надо было не выказать настороженности, не вызвать подозрений у патруля; для этого лучше всего спрятаться за разговором, и Мурашов, фыркая, стал рассказывать солдату: «Наш капрал подбирается к хозяйке: говорит, что если у него все выйдет, он заставит ее выставить еще бутыль вина. Но мы смеялись, когда он это говорил: разве с такого вина может выйти что-нибудь приятное для женщины? Только наоборот…» Солдат согласно кивал и подсмеивался, видно, ему нравился новый друг.
В зале Мурашов кинулся занимать место в средних рядах, чтобы больше был радиус поражения от разорвавшихся гранат. Ему удалось сесть в самом центре зала. Солдатик устроился рядом, боязливо поглядывая: вдруг придет офицер и сгонит? Но офицеры расположились двумя рядами ближе к экрану. «Ты откуда? — допытывался сосед. — Не из автороты? Из взвода связи? Мне кажется, я видел тебя со связистами». «А ты сам?» «Из минометной батареи». Сообразив по опыту, что батарея эта — единица в стрелковом полку довольно обособленная, вряд ли солдат из нее имеет обширный круг знакомств, Мурашов бросил: «Я из первого батальона, автоматчик». «Из батальона капитана Рэндулеску? — обрадовался солдатик. — У меня там в третьей роте служит земляк, Петря Думитреску. Мы с ним из-под Ботошан. Ты знаешь его?» «Кто же не знает Петрю Думитреску! Но давай поговорим после, когда кончится кино. Найдем Петрю и пойдем ко мне. Там выпьем и потолкуем». Тот радостно закивал. «Не надо было мне с ним связываться, — подумал Мурашов. — Вон какой попался любопытный. Не дай бог, начнет вязаться, когда стану уходить. Надо что-то придумать…»
— Тихо! — крикнули от кинобудки, и зал затих. Тотчас погас свет, затрещал аппарат, и на экране появилось изображение. Сначала шла хроника. Антонеску награждал солдат; потом немецкая подводная лодка торпедировала корабль, видно было, как люди прыгали с него в воду, вдруг судно стало кверху носом, и — черный столб на месте гибели; вот экипаж лодки вкусно жрет, утирая пот и улыбаясь в объектив, вот его встречают на базе, играет оркестр, дамы машут, плачут, и какой-то мальчуган бежит по пирсу навстречу бородатому папе. Отец подхватывает его, целует, тоже трет глаза… «Любишь своего-то… сволота поганая…» — у Мурашова аж челюсти свело от ненависти. Потом танкисты отличились где-то: сначала был бой, горели наши танки, лежали мертвые бойцы. А после боя веселые солдаты играют на губной гармошке, рядом едут на танках, высунувшись по пояс из люков, их товарищи, тоже смеются, машут руками; танк остановился, немцы вышли из него, подошли к костру, сели на корточки и начали жрать с довольными улыбками… Под конец показали, как раненый солдат проводит отпуск в деревне, среди родных и земляков. Тоже улыбки, пейзажи, рассказы отпускника. Даже в этом коротком сюжете герой ухитрился дважды пожрать: утром — в кругу семьи, и вечером — с друзьями, за пивом. Все хорошо снято, на первоклассной пленке. «Ну, жрите, — злобно думал Мурашов. — Сегодня рыгнется вам…»
Журнал кончился, побежали титры фильма, зазвучала музыка — то нежная, то суровая. Возникла идущая точным строем эскадрилья «Юнкерсов», парни с мужественными профилями на фоне кабинных переплетов двигали рулями, что-то четко барабанили по радио, по ним стреляли с земли вахлаки- красноармейцы, комически бежали в страхе среди взрывов. Понеслись бомбы, земля внизу усеялась пятнами. Сбили советский истребитель, в кадре мелькнуло искаженное ужасом лицо летчика. Затем возник какой-то бар, там пела завитая блондинка… Дальнейшее Мурашов воспринимал уже на уровне невнятного экранного мельтешения, ему было не до сюжета. Время подпирало, и надо было готовиться. Еще у бэдицы, когда готовил мину, капитан поставил будильник на девять, на время, когда с начала сеанса пройдет час. Люди увлекутся картиной, немного устанут и меньше обратят внимания на его уход из зала. Ему же надо будет, после выхода из фойе, обойти кинотеатр снаружи и встать наготове у выхода. Вслед за взрывом в зале начнется паника, все уцелевшие валом, топча опрокинутых, понесутся к двери на улицу. Отличная возможность! Он встретит их с автоматом и запасными рожками. А потом попробует уйти — сначала к землянке, где жила цыганская семья. Отдышится там, и — в степь, на восток! И пусть хоть один патруль задержит его. Подстрелят возле кинотеатра или по дороге — ну что же, чему бывать, того не миновать, по крайней мере здесь, в этом городишке, он сделал все, что смог, что оказалось по силам.
Сосед сопел, хохотал в смешных местах. Тайком от него Мурашов заглянул в сумку, сквозь выпуклое стекло будильника увидал стрелки.
Без пятнадцати.
Пора.
32
Он встал, тронул соседа за плечо. «Что, куда ты?» «Надо выйти. Приперло, бывает». «Вот какое вино выставила вам хозяйка! — затрясся солдатик. — Такой же результат будет у вашего капрала!» Сзади шикнули, минометчик замолк и поджал ноги, пропуская Мурашова. Солдаты глухо ворчали, когда он выбирался из своего ряда. Оказавшись в узком проходике, капитан облегченно вздохнул: ну, слава богу! Раздвинул застывших возле двери солдат, которым не досталось мест, и вступил в фойе. Тотчас же его окликнули:
— Рядовой, подойдите сюда!
Начальник патруля манил из угла пальцем. Рядом застыли двое солдат. «Этого еще не хватало…» Чеканя шаг, Мурашов приблизился, вытянулся. Если сейчас что произойдет, спасения нет, он не успеет даже
