уничтожили городок, убили мать, отца, всех жителей. Он уцелел чудом. Наверное, оружие, которым васты убивали его родителей, было выковано чужими руками? Или оно принесло ему добро?
– Я не воин, – дрожащими губами произнес старик. – Мои сыновья не воины. Мы разводили лошадей, обрабатывали землю. Наш дом стоял недалеко от Горячего хребта. Четыре года назад тану вздумалось напасть на лигских нари. Его воины перешли через перевал, но не смогли взять ни один бастион горных жителей. Наоборот, вскоре нари погнали вастов со своей земли, несколько отрядов прогулялись и по вастским землям. Один из их отрядов сжег наш дом. Наших коней увели в Лигию. А три года назад лигские нари и вовсе выбили вастов с перевалов. Мы перебрались ближе к Азре. Стали строить новый дом, работали день и ночь, чтобы не стать нищими. А теперь вновь бросили все, идем в чужую землю, чтобы сохранить моих внуков. В чем ты хочешь обвинить меня? В том, что, утершись от плевка нари, вастский тан отправил воинов вымещать злобу на жителях равнины? Так мало кто тогда выжил и из вастов, их порубили свары у оборонной стены.
– А ты хотел, чтобы их встретили сварскими булочками? – спросил Хейграст.
– Я всегда хотел, чтобы землю орошала вода, а не кровь, – прошептал старик. – Васты продолжают платить за свои дела. Лигские нари спускаются с хребта. Говорят, что мертвая колдунья ари властвует над войском. Они движутся медленно, все уничтожая на своем пути. Скоро сметут с берега Индаса и Азру. Лиги простых вастов сейчас бегут на запад, а здесь их убивают серые. Не думаю, что и стена сваров защитит нас. Это ли не плата?
Нари молча запрыгнул на коня, отъехал на пару дюжин шагов, оглянулся и крикнул:
– Рано или поздно твоим сыновьям придется становиться воинами, нельзя отступать бесконечно.
Повозка заскрипела дальше. Хейграст отвязал от седла пику, бросил ее Баюлу.
– Коротковата немного, но лучше, чем ничего. Управишься?
– Для меня, пожалуй, еще и длинновата, – пробормотал банги. – Управлюсь. Особенно если покажешь, как это делается. Вот этой частью явно надо тыкать. А этим лепестком что? Выковано на совесть! У каменщиков такими штуками старую кладку разбирают, правда, не блестят они, как эта пика.
– Если бы ты знал, как близок к истине, – горько усмехнулся нари.
На отряд серых друзья наткнулись через два дня на окраине Лингера. Лукус, как обычно, встал на спину коня, разглядел среди бурьяна остатки городка и тут же спрыгнул вниз.
– Серые. Восемь шлемов над травой. Движутся по тракту от Эйд-Мера.
– Возьмем их, – стиснул зубы Хейграст. – Хотя бы одного живым.
– Нари! – поднял брови Баюл. – Их в два раза больше, чем нас!
Хейграст бросил на возмущенного банги мрачный взгляд, повернулся к Лукусу:
– Спешиваемся и идем вон к тому взгорку. Алатель поднимается, будет их слепить. Если хотя бы троих снимете с Даном стрелами, справимся. Ты как, парень?
Мальчишка кивнул. Он вновь почувствовал дрожь в руках, но холодной ненависти было больше. За эти два дня они натыкались на мертвых, изувеченных вастов – стариков, женщин, детей – четыре раза.
– Я в порядке, – сказал Дан.
– Лошадей оставим здесь, не мастера мы для конного боя. – Хейграст повернулся к банги: – Быстро спутай им ноги – и за нами. Не медли! Дана тебе доверяю. Вперед не суйся, и чтоб со спины никто к нему не подступился!
Баюл хотел что-то сказать, но только сглотнул, вытер мгновенно вспотевший лоб и мигом сполз в траву.
– Ну? – оглядел друзей Хейграст. – Саша да Тиира сюда, совсем легко было бы. Да и Швар с Титуром не помешали бы. Линга. Но и без них команда у нас приличная.
– Когда будешь уверен, что попадешь? – прошептал Лукус.
Присев в густой траве, они с Даном высматривали приближающихся воинов.
– Наверняка надо бить, – покачал головой мальчишка. – Пять дюжин локтей, не дальше.
– Согласен, – задумался белу, машинально вытягивая стрелу из тула. – Ветра нет, но рисковать не стоит. Отсюда до тракта еще меньше будет, вот как поравняются с нами, встаем и стреляем. Идут друг за другом. Я начинаю с последнего, ты с первого. Да, нари не зацепи, он в траве в дюжине шагов перед нами!
– В Эйд-Мере не зацепил, – сжал зубы Дан.
– Здесь времени еще меньше будет, – строго ответил Лукус.
Серые не шли. Они легко бежали друг за другом. Не таились. Чувствовали себя хозяевами и не растерялись, когда на взгорке над травой появились два маленьких лучника, и первый и последний из серых с хрипом в пронзенном горле повалились в пыль. Мгновенно блеснули лезвия клинков, один из врагов выхватил самострел, и, уже выпуская вторую стрелу, Дан понял, что ошибся, выбрав с Лукусом одну цель. Арбалетчик получил сразу две стрелы, а оставшиеся пятеро мгновенно ринулись вперед, прикрывая лица латными рукавицами. Чувствуя пробивающий его пот, Дан выпустил еще стрелу, с ужасом увидел, что она отлетела от доспехов, и, уже выхватывая меч, понял, что Лукус подстрелил еще одного, пронзив пущенной по траве стрелой кожаные поножи. Вой раненого серого слился с ревом Хейграста, который вдруг появился из травы, пригвоздил мечом рукавицу к лицу одному из воинов и едва успел уйти от удара второго. Где-то рядом заскрежетал меч Лукуса, а над самим Даном взлетел клинок самого крупного из серых. И, понимая, что ни достать, ни опередить врага он уже не сможет, Дан вскинул руку с мечом вверх, ожидая, что будет разрублен чудовищным ударом вместе с показавшейся вдруг такой нелепой сварской кольчугой, отцовским мечом и мгновенно улетучившимся мужеством. Но над головой вдруг раздался сухой щелчок, и удар неожиданно показался слабым, а сам воин изогнулся, захрипев, и упал в траву.
– С почином, – закашлялся, поднимаясь из травы у ног Дана, Баюл. Покачав головой, банги подошел к трупу и с трудом выдернул у него из промежности пику.
Дан оглянулся. Лукус вытирал клинок травой. Хейграст, покачиваясь, шел к мальчишке. Рукой он зажимал левое плечо.
– Быстрее! – заорал Лукус, подскакивая и начиная сдирать с нари кольчугу. – Баюл! Мешок мой сюда! Бегом!
Хейграст болезненно поморщился, с трудом поднял раненую руку, освободился от кольчуги, вновь покачнулся и опустился на колени. Лицо его бледнело на глазах. Плечо было рассечено почти до локтя. Темная кровь лентой сбегала к запястью и тяжелыми каплями падала в траву.
– Хорошо, что не толчками, – прошипел Лукус, выхватывая из мешка какие-то снадобья.
– Почему? – растерянно пролепетал банги.
– Быстрее! – зарычал на него белу. – Руку ему подними! Вот так… Выпрями! Держи!.. Потому… Плохо, когда кровь толчками выходит.
– Не кричи, белу, – очень тихо, но спокойно сказал Хейграст. – Хорошая сталь у этого серого… была. Кольчугу рассек. Что там?.. Кость? Сухожилия не задеты?
– По-моему, нет, – процедил сквозь зубы Лукус. – Но на этой войне о левой руке можешь забыть!
– Очень хорошие бойцы, – покачал головой Хейграст. – Наглые только. Будь осторожней, разделали бы нас как малов в клетке. Если бы я первого с одного удара не взял, вдвоем порубили бы меня. В другой раз я еще подумаю, прежде чем рисковать.
– Не будет другого раза! – рявкнул Лукус. – Свяжу по рукам и ногам и рот кожаной ниткой зашью.
– Как скажешь, – негромко засмеялся Хейграст. – А ты, банги, тоже с нари начал?
Дан взглянул на поверженного воина. Из-под съехавшего шлема выглядывала зеленая кожа.
– Так насчет того, чтобы сортировать, указаний не было, – замялся банги.
– Брось, – прошептал, кривясь от боли, Хейграст. – Дай-ка мне воды. Много воды… Пить очень хочу. Потом иди к раненому. Только будь осторожен. У него как раз кровь толчками. В бедро стрела попала. Молодец белу… Да пику травой протри!
Хейграст жадно выпил одну чашу воды, вторую, улыбнулся в ответ на тревожный взгляд белу.
– Лукус молодец! Хорошо фехтовал сегодня. Не ожидал серый, что у белу рука во все стороны сгибается. А Дана ведь отец его спас!
Услышав об отце, мальчишка вздрогнул и тут только понял, что так и стоит на чуть согнутых ногах, опустив меч в траву.
– Дай клинок, – попросил Хейграст. – Смотри-ка! Ни зазубринки! А твой, Лукус, менять придется.
