Сначала к ним часто захаживал пионервожатый Жолдыбек. У него открытое симпатичное лицо, он молод и всегда весел. С первого же взгляда он понравился матери.
«Э, — думала она. — Милая моя Роза нашла себе равного».
Но она ошиблась — Жолдыбек и Роза были только товарищами. Мать этого не знала и решила: «Нашла».
Однажды Роза пришла домой вместе с Тлеуберды. Они долго говорили, называли имена знаменитых писателей, говорили об их произведениях. И много было сказано ими таких слов, которые Торгын-апа никогда бы не смогла выговорить. Роза что-то долго объясняла гостю, а потом дала Тлеуберды несколько книжек и проводила его до калитки. Глухие их голоса доносились до матери, лежавшей у окна.
— Очень способный человек! — сказала, вернувшись домой, Роза. — В заочный институт хочет поступить... Занимается, готовится.
А мать все думала о своем:
«Видно, он ей понравился... Симпатичный, добродушный. Ну, и слава аллаху!»
Тлеуберды часто навещал Розу, иногда она сама уходила с ним и долго не возвращалась. Мать ни о чем не спрашивала, наоборот, она радовалась, предаваясь мечтаниям о счастье дочери.
Как-то вечером Роза прибежала домой и радостно сказала матери:
— Мама, одевайся, собирайся. Мы пойдем на свадьбу!
— На какую свадьбу, светик мой?
— А. помнишь, Тлеуберды приходил к нам? Он сегодня женится.
Мать даже вздрогнула, сердце ее похолодело. Еще один человек, на которого она так надеялась, изменил ее дочери.
— На ком же он женится?
— А здесь на одной девушке... Трактористке... Да вы знаете ее: Гайный... на ней женится...
— Ах, Гайный, — вздохнула мать. — Да...
С этого дня Торгын-апа перестала обращать внимание на тех, кто бывал у них в доме. Она словно потеряла надежду на то, что ее милой Розе может кто-нибудь понравиться. Хотя нужно сказать, что уже несколько раз она видела Розу с Николаем Трофимовичем. На первый взгляд он ей не очень понравился, показался намного старше Розы.
И вдруг, однажды вечером — это было восьмого марта — дочь пришла домой вместе с Николаем Трофимовичем, быстро накрыла на стол, подогрела обед, подбежала к матери и, обжигая горячим дыханием ее ухо, зашептала:
— Мама, сегодня праздник. Разреши мне выпить немного вина?
— Конечно, дорогая, выпей... Я же тебе никогда не запрещала.
Впервые в жизни при матери в своем доме Роза выпила рюмку вина. Потом завела патефон, они долго веселились. Роза проводила Николая Трофимовича и, вернувшись, бросилась на шею матери, начала целовать ее.
— Мама, — сказала она. — Вам нравится Николай Трофимович?
Сердце у матери радостно дрогнуло.
— Если он нравится тебе, то и мне нравится, — ответила она.
— Нет, нет! Только тот, кто понравится вам, понравится и мне.
Мать нежно улыбнулась, прикрыла свои усталые глаза, покачала головой и сказала одно только слово:
— Нравится...
Свадьба совпала с праздником Первого мая.
А после окончания учебного года Роза и Николай Трофимович уехали отдыхать в Алма-Ату. В середине августа они вернулись.
Из областного отдела народного образования Роза привезла приказ о назначении ее директором семилетней школы колхоза «Красный пограничник». Не помог Токмолде Биткозов, сам выговор получил за плохую работу с учителями района.
XVII
Больше всего новому директору обрадовались учащиеся. Токмолду они не любили.
Довольные неожиданной переменой, Мурат и Шаир побежали по аулу, чтобы сообщить новость ребятам. Недалеко от школы они увидели Садыка, ехавшего на рыжей лошади. Мальчики пошептались о чем-то и пошли ему навстречу. Садык почувствовал недоброе, хотел проехать мимо, но Мурат стремительно схватил лошадь под уздцы.
— Ты почему на школьной лошади ездишь?
— Отпусти!
— Слезай! Хватит! Все лето катался! Твой отец с директорского стула слез, а ты все за гриву держишься?
Мурат и Шаир стащили Садыка с лошади. Шаир держал Садыка, а Мурат бесстрашно расседлал лошадь, хлестнул ее прутиком.
Садык, не жалея слов, ругал Мурата и Шаира, как только мог, но, зная, что с двоими ему не справиться, лезть в драку не отважился.
В конце концов Садык вырвался.
— Я вам покажу! — пригрозил он. — Вы еще меня узнаете.
И взвалив седло на плечи, Садык поплелся домой. А Токмолда, узнав, что лишился директорства, изо всех сил делал вид, что рад этому.
— Провались это директорское место! — говорил он каждому встречному. — Грызешься с каждым учителем, как собака... Просил, просил облоно. Еле освободился! Фу-у! Лучше давать свои уроки и спокойно спать.
Если кто искренне огорчился отставкой Токмолды, так это сторож Сайбек. Он сначала и не поверил даже, что Токмолда, с которым они вместе работали много лет, «упал с трона». Сайбек поспешил в школу, чтобы узнать все подробности. Первым, кого он увидел, был Жолдыбек.
— Жолдыбек, подожди, — остановил его Сайбек. — Эта неприятная весть... Неужели правда?
— Что правда? О чем вы? — спросил Жолдыбек.
— Да вот, говорят, будто Токмолду сняли с должности...
— А, вы вот о чем! — засмеялся Жолдыбек. — Я уже испугался, думал, с кем-нибудь беда случилась... Что же тут неприятного, если мы избавились от плохого директора?
— Что ты, что ты?! — замахал руками Сайбек. — Если хочешь знать, ни один из вас не сделал столько для этой школы, сколько Токмолда! Еще в двадцать каком-то году он собрал несколько сопливых бедняцких ребят и впервые — понял? — впервые начал учить их. В юрте бая Карсакбая! И с тех пор он ни разу не отдохнул по-настоящему... Летом, например, все отдыхают, а он едет в Алма-Ату. Заочно учился. В прошлом году и туда не смог поехать — строили школу. Так трудился человек, всю душу в работу вкладывал, а его спихнули с места. Разве это справедливо? Несправедливо! Чего вам не хватало при Токмолде? Скажи! Зимой в классах тепло, а прошлогоднего топлива вон сколько осталось. Школу он вам какую выстроил? Вот она — красавица!.. А как он старался! Гвозди нужны были — Токмолда сам за ними ездил. Краска — ведь ее тоже Токмолда доставал. А женщина-директор школы, разве она сможет так работать? Нет! Не для женщины такая работа! По-моему, плохо подумали там, наверху.
Произнеся эту длинную речь, Сайбек горестно покачал головой и умолк, задумавшись.
— Сяке, вы смотрите на все односторонне, — сказал Жоддыбек. — Работа директора школы заключается не только в заготовке дров, гвоздей и краски... Здесь передовой человек нужен. Чтобы он мог для учителей учителем быть! А Токмолда что? Отстал он от жизни, все знания свои растерял! Между прочим, — добавил с улыбкой Жолдыбек, — вышестоящее начальство доверяет теперь все хозяйственные дела вам...
— А что я могу, — вздохнул Сайбек. — Я — темный, слепой человек. Яму, и то только перед самым
