В тот вечер, когда Батырбай приводил сына к директору и жаловался Токмолде на учителя физкультуры, Николай Трофимович и Жолдыбек допоздна задержались в спортзале, развешивая недавно присланные из района плакаты.
За последний месяц Николай Трофимович успел многое сделать. Споря с Токмолдой немного утихли, занятия в секциях и на уроках шли успешно, тем более, что у Николая Трофимовича появился живой и деятельный помощник — Жолдыбек, в этом году закончивший педучилище.
Они стояли в физкультурном зале, когда хлопнула входная дверь и вошел Токмолда.
— Я приказываю распустить секцию по боксу! — сказал он и разрубил ладонью воздух.
— А что случилось? — встревожился Николай Трофимович.
— Разве это спорт? Это — ужас! — воскликнул Токмолда. — Ко мне без конца родители приводят окровавленных детей... Они не хотят больше пускать их в школу.
— О ком идет речь? — поинтересовался Николай Трофимович. — Чьи дети?
— Какая тебе разница — чьи?! Завтра тебя вызовут в соответствующую организацию, тогда узнаешь чьи. А секцию бокса с сегодняшнего дня я распускаю!
Николая Трофимовича такой тон задел за живое.
— Секция бокса не будет распущена! — решительно заявил он.
— Что ты сказал?
— То, что слышали.
— У-у, — прорычал Токмолда. — Вот ты как?! Ну, хорошо... Ну, поговорим мы с тобой по настоящему. Или ты будешь работать в этой школе, или я! Я не потерплю!
— А вы не горячитесь! — оборвал его Николай Трофимович. — За свою работу я сам буду отвечать!
— Ты только за свою работу отвечаешь, а я — за всю школу! — Токмолда даже стукнул себя кулаком в грудь.
Оглянувшись вокруг, директор впервые заметил, как за эти несколько месяцев преобразился физкультурный зал, как здесь тепло и уютно. На чисто выбеленных стенах висели картины и плакаты, пол был чист. Токмолда прикоснулся было рукой к печке и обжегся: она была горяча, как огонь. Это ли обозлило Токмолду, или упрямство Николая Трофимовича вывело его из себя, но он повернулся и ушел, крепко хлопнув тяжелой дверью. Звякнули, задрожав, стекла.
Перед школой уборщицы пилили дрова, а Сайбек, опираясь на палку, наблюдал за их работой. Токмолда отозвал старика в сторонку.
— С сегодняшнего дня печку в физкультурном зале не топить! — приказал он. — Понятно?
Сайбек не стал спрашивать, почему. Он только покорно кивнул головой.
XII
На другой день, войдя в физкультурный зал, Николай Трофимович сразу заметил, что печка не топлена. Он поспешил отыскать Сайбека.
— Сяке! — обратился к нему Николай Трофимович. — В физзале сегодня печь холодная.
Сайбек сначала хотел показать, что ничего не знает об этом, и развел руками, но Николай Трофимович не отступал.
— У меня там сегодня урок. Затопите печь.
— Печь топиться не будет, — ответил тогда Сайбек.
— Как так? Почему?
— Директор сказал, нашальник сказал. Такой мне приказ дал.
В это время к школе подходил Токмолда. Николай Трофимович бросился к нему.
— Товарищ директор!.. Токе! — заговорил он. — Мне сказали, что вы...
— Да, да! — прервал его Токмолда. — Я приказал не топить. И не только на такой огромный зал... Для классов не хватит дров.
Он отвернулся и прошел мимо.
Николай Трофимович задумался, что теперь ему делать? Написать обо всем в районо? Но пока районо разберется, недели пройдут! А Николаю Трофимовичу нужно работать: проводить уроки, заниматься в секциях.
И вдруг он встрепенулся: ведь не такая уж это большая проблема — достать для одной печи дров.
В тот же день вечером Николай Трофимович отправился в правление колхоза и выпросил у председателя, с которым они давно вели дружбу, двух лошадей на воскресенье. Взял он с собой пионервожатого Жолдыбека, двух старшеклассников, отправился с ними в горы, а под вечер двое саней притащили с гор четыре карагача.
На другой день, подходя к школе, Токмолда очень удивился, заметив клубы белого дыма из трубы над спортзалом. Токмолда поспешил туда и увидел у дверей поленицу. Из спортзала навстречу ему донесся взрыв хохота. Токмолда решил, что это смеются над ним. Злость, раздражение охватили его, он вспомнил, как заявил Николаю Трофимовичу: «Или я, или ты!». Токмолда вернулся к дому, оседлал лошадь, галопом прискакал к школе и постучал в окно учительской:
— Роза! Выйди на минуту!
На крыльцо вышла полная девушка с крупными чертами лица, с густыми черными волосами. Поверх серого джемпера на плечи ее было накинуто бордовое пальто, которое она придерживала за борта, на ногах — мягкие белые валенки. Это была Роза Асанова — завуч школы.
— Куда это вы? — спросила его Роза.
— В район, — ответил он.
— А зачем? Вызывали?
— Потом узнаешь. Все дела на тебя оставляю, — сказал Токмолда и, круто повернув лошадь, поскакал по дороге.
Вечерело. Подул резкий холодный ветер, закружилась снежная крупа. Все вокруг постепенно тонуло во мгле, и Токмолда, обеспокоенный неожиданной переменой погоды, отъехав немного, остановил лошадь.
«В такую погоду засветло до района не доберешься, — подумал он. — А ночью что можно сделать? Сразу ведь они не уберут из школы Николая Трофимовича. Скажут, пожалуй, что скоро конец четверти, надо подождать...»
Токмолда вздохнул, постоял немного среди снежного вихря, продолжая рассуждать про себя: «Потерплю... Возьмусь за дело на учительской конференции, постараюсь, если не прогнать его с позором, то хотя бы в другую школу перевести».
Токмолда повернул домой. Уже во дворе, расседлывая лошадь, он вдруг увидел, как по улице проходили Николай Трофимович и Роза Асанова. Николай Трофимович держал ее под руку. Шли они медленно и о чем-то весело разговаривали.
Неизвестный, непонятный огонь ревности вспыхнул в душе Токмолды.
— У-у-у! — заскрипел он зубами. — Вы, кажется, нашли друг, друга!
Токмолда схватил седло и вошел в дом. На кухне две его маленьких дочери спорили между собой.
— Перестаньте! — рявкнул на них Токмолда. — Замолчите сейчас же!
Девочки в испуге взглянули на отца и умолкли. Но не успел он уйти в другую комнату, как девочки снова принялись ругаться и спорить из-за старой безногой куклы.
А Токмолда уже обрушился на сына. Садык, разгоряченный, вспотевший, только что вошел с улицы и, стуча коньками, оставляя мокрый след на полу, прошел в комнату.
