Ее-то никоим образом в успешности не заподозришь.
Зачем она со всеми вами искала встречи, а возможно, и встречалась? Какая связь?
– Я даже не могу представить, зачем она приходила к Самсонову.
– А к вам?
– А ко мне? – Саша замялась, вспомнив версию, рассказанную Самсонову. – Во-первых, она почему-то считала, что я тоже недолюбливаю Микиса, во-вторых, хотела от меня узнать, что именно он рассказывал о ней, когда мы работали над книгой, и почему ее книжный образ совершенно не совпадает с оригиналом. Другими словами, хотела понять процент правды. Мне показалось, что Макеева была безумно одиноким человеком, и наступил как раз тот момент, когда она уже не могла оставаться со своими мыслями наедине. Ей стали необходимы люди, с которыми она могла бы обсудить свои проблемы, пусть даже десятилетней давности. Ведь если боль, живущую в тебе, или несправедливость не разобрать в диалоге, то некогда зародившаяся депрессия не пропадет с течением времени, а только усугубится, разрастется как снежный ком. Мне кажется, у Елены были серьезные психологические проблемы, и если бы мне сказали, что она покончила с собой, я бы не удивилась. Это более ожидаемый поворот событий, нежели убийство.
– Тем не менее ее убили, – констатировал Власов. – А ведь Макеева пришла к вам не только излить душу, но и адрес Самсонова узнать. Так?
– Это был повод, как мне показалось.
Я даже не думала, что она этим адресом воспользуется. По-моему, ей просто хотелось поговорить.
– Ну допустим… это вполне возможно. Но почему через столько лет? Как вы думаете? – не унимался капитан.
Саша стала уставать от такой беседы. Поговорить она обожала, но ведь Марина просила не касаться запретных тем, которые могли бы привести к обсуждению творческого метода художника Самсонова. Приходилось все время быть начеку.
– Как это «почему»? Да потому, что книга вышла, и Макеева выглядит там не так, как ей этого бы хотелось. У многих дам Самсонова претензии: кого-то даже не упомянули (кстати сказать, таких большинство), кого-то упомянули, но не так, как они рассчитывали. Книги всегда интересуют тех, кто в них фигурирует. Это же не в газете или журнале упоминание – это уже история. Вот и все.
– Может быть, кто-то спровоцировал ее выяснять отношения с Самсоновым? – продолжал гнуть свою линию капитан.
«Ужас какой-то, – подумала про себя Саша. – Ведь все равно он вырулит на запретную тему. Интересно, как это Марина с Самсоновым планировали избежать ее? Ведь это просто невозможно».
Алябьевой импонировал этот спокойный милиционер, совсем не жлоб, может быть, даже достаточно тонкий человек, который явно не понимает в чем суть проблемы. Вернее «не понять» тут трудно. Он просто не может этого постигнуть. «Кто ж с первого или даже со второго раза может въехать в подобную ситуацию? Невозможно даже представить себе, что за счет других можно не только прожить всю жизнь, но еще и прославиться при этом. Такое не всякий потянет», – мысленно рассуждала Саша, как бы снимая с себя всякие обязательства и уже почти оправдывая свой внутренний отказ от установки не говорить всю правду о Микисе.
– Очень даже может быть, – сказала она вслух. – У нас у всех всегда хватает советчиков.
– Викентий Масленников, ее бывший однокурсник, тоже ведь был знаком с Самсоновым?
– Кажется, да, но я лично с ним не знакома. Об этом лучше спросить его самого.
– Жаждем пообщаться. Но Масленников куда-то пропал из Москвы. Соседям сказал, что поехал на натуру в какую-то деревню под Рязанью. Где его там искать? Но, думаю, скоро вернется. Уже две недели там пропадает и вроде бы должен быть со дня на день в Москве.
– Я думаю, он ответит вам на все интересующие вас вопросы и многое прояснит.
– Значит, вы этого не собираетесь делать? – с пониманием спросил Власов.
– А что я могу вам сказать? У меня одни эмоции. Неприятные воспоминания, связанные с невыполнением обязательств, взятых на себя Самсоновым, и все. Одни домыслы – и никаких фактов.
– Фактов у нас достаточно, именно домыслов и не хватает.
– Да какие у вас факты? Вы подозреваете Самсонова? При всей сложности моего к нему отношения никак не могу даже представить себе, что он на такое способен. Самсонов убивать не будет.
– Имея средства, незачем это делать самому, – парировал капитан.
– И заказывать не стал бы. Ни в коем случае. Ему это только во вред. Ему такая слава не нужна. Если эта история попадет в газеты, то может разгореться жуткий скандал.
– Сообщение о том, что убийство произошло, уже было, а скандалом пока и не пахнет.
– Да скандал страшен не в связи с убийством. Начнут искать причины, выяснять мотивы, вот тут-то и возможны всякие неожиданности и сенсации. Ведь Самсонов, как правило, сам руководит уровнем правды в информации, которая поступает в прессу. В основном, придумывает какие-то несуразные байки. Скажем, как проиграл в турецком казино 50 тысяч долларов. Все вокруг думают, ах какой лихой, какой богатый, не задумываясь о том, что в Турции и казино-то никакого нет. Они там запрещены, как в любой мусульманской стране.
– А информацию о том, что он не сам пишет картины, что все это компьютерные копии, Самсонов тоже сам инспирировал?
– Нет, конечно. Наоборот, он все сделал, чтобы замять эту историю. Нанял адвоката, собирал письма против своего бывшего арт-директора Гнилова. В общем-то, оба они те еще фрукты, недаром столько времени сотрудничали вместе. Как говорится, люди одной крови. Только Самсонов вызывает симпатию у женщин, и всегда находится та, которая помогает ему выкрутиться из любой ситуации. Компьютерные копии – это бич последних лет.
К тому же технологии продолжают развиваться и постепенно вытесняют «ручной» труд. Сейчас и живописцев-то почти не осталось. Увеличивают слайды, тем более на полотно можно вывести любой размер. Сиди и раскрашивай… И раскрашивают (подобные картины тоннами можно производить). Сами по себе такие «художественные» произведение, может быть, и имеют право на существование, но тысячи долларов они не стоят. Максимум 100 долларов с рамкой вместе.
Использованием компьютерных технологий сейчас грешат многие художники, поэтому никто и никогда не будет разоблачать Самсонова. Правда, этот наглее всех. Он со своими открытками и портретами с фотографий претендует на гениальность и вхождение в историю.
– Вот как? Интересно. Просто Герострат какой-то. Что ж, слава лучшего фальсификатора ХХ века – тоже слава. А не могли бы вы рассказать историю вашего с ним конфликта? Впрямую это к делу не относится. Однако хотелось бы понять, с кем мы имеем дело, – наконец-то задал Власов интересующий его вопрос.
– Конфликт самый обычный, – не стала отпираться Саша. – Я предложила Самсонову сделать книгу, искренне полагая, что он может быть поведенческим идеалом для тех, кто хочет чего-то добиться в жизни. Считала его трудоголиком и настоящим героем последнего десятилетия двадцатого века, когда человек, если он трудится, до-бивается всего, к чему стремится и, несмотря ни на какие препятствия, становится тем, кем хочет стать. Позднее, в процессе работы, у меня стали появляться некоторые сомнения, но я нашла форму, как раскрыть характер Самсонова, как представить его читателям незаурядным человеком и талантливым художникам. Жутко раздражала его поверхностность во всем, но, с другой стороны, именно такие прямолинейные и неглубокие люди оказывались на гребне жизненной волны в наше новое время. Впрочем, это все лирика. В какой-то момент Самсонов стал настаивать на заключении договора с издательством, хотя рукопись еще не была закончена. Я же считала, что договор надо подписывать, когда вся работа будет выполнена. Однако Микис сказал, что будет достаточно первых двух глав, и взял у меня дискету с ними. После этого мы довольно долго не общались: то у него не было времени, то у меня что-то произошло. И вдруг я случайно узнаю, что Самсонов нашел какого-то автора, который дописал книгу, и они уже заключили договор с издательством. Я была в шоке. Не могла поверить тому, что такое возможно, что вот так вот взяли и ограбили меня среди белого дня с милой улыбкой на лице. Что тут делать? В суд на него подавать? Он известный человек, к тому же новый автор, хотя и использовал фрагментарно мой текст, но сломал прежнюю структуру книги, а это вполне допустимо по закону.
– А как же получилось, что в результате все-таки вы написали эту книгу? – искренне удивился Анатолий.
