на экспертизу, – деловито заметила Татьяна.
– Никаких экспертиз! – решительно произнесла Ангелина Ивановна. – Я никому не отдам эти письма, даже на время. Для нас подлинность этих писем бесспорна, а если кто-то сомневается, то нам никакие фильмы, да и вообще никакая огласка ни к чему. Если кому-то интересно, пожалуйста, но доказывать и бить себя в грудь: да, мы самые что ни на есть настоящие потомки Корбюзье – это не для нас.
– Чужим людям, конечно, доверять такие вещи не следует, – согласилась Татьяна. – Но скажем, можете же вы отдать их на время своему будущему зятю, чтобы я могла сделать с них ксерокопии?
– Ну, даже не знаю...
– Он же вам не чужой. Практически член вашей семьи...
Павлов лихорадочно соображал, как уйти от этого ненужного поручения, но в голову ничего не приходило. Возникла неловкая пауза. Хозяйка дома без особой радости произнесла:
– Конечно, Андрей и сам заинтересован в их сохранности. Ну что ж, ладно. Пусть уж действительно Андрей сам сделает у себя в банке все копии. Если хотите, я дам и свои собственные переводы этих писем. Вот и работайте с этими материалами.
– Прекрасно! – воскликнула Троцкая. – Это оптимальный вариант. И еще, Ангелина Ивановна, было бы очень хорошо скопировать заодно несколько ваших статей. Я тогда больше не буду вас пока беспокоить и заеду за этими копиями в банк к Андрею Сергеевичу. А если вы забудете, – обратилась она непосредственно к Павлову, – так я вам напомню. Рада была познакомиться с вашей замечательной семьей, Андрей Сергеевич.
И тут Андрей наконец задал вопрос, мучивший его все это время:
– Как же вы адрес-то разыскали?
– Так вы же сами назвали мне фамилию вашей невесты. А по фамилии найти адрес не так уж и трудно. Что бы я была за журналистка, если бы не смогла найти человека, зная его имя и фамилию? Общение с вами, Ангелина Ивановна, доставило мне истинное наслаждение. И с вами, Анечка, тоже.
Все это Татьяна говорила уже в дверях. Она как-то вдруг заспешила, будто бы вспомнив о каких-то неотложных делах.
– Все мои телефоны у вас есть. Звоните по любому поводу. Если у меня возникнут вопросы, буду вас беспокоить. Мы очень плодотворно поработали. Была очень рада познакомиться. Пока-пока.
Когда дверь за Троцкой закрылась, рады были все. И Ангелина Ивановна, и Аня, и Андрей. Несмотря на кажущуюся приветливость гостьи, общение с ней оставило ощущение тревоги и тоски. Всем было неприятно, что именно эта дама будет рассматривать и препарировать семейную реликвию, хранимую несколькими поколениями. Сразу чувствовалось, что Троцкая – из тех людей, для которых нет ничего святого.
Но с другой стороны, она не хуже и не лучше многих других. Просто Проскуриным хотелось, чтобы темой, столь важной для них, занимался человек исключительный.
«Конечно, Андрей – очень ответственный человек, – думала Ангелина Ивановна, – но как не хочется выносить из дома письма Корбю... Вдруг ксерокс будет неисправный, что-то зажует или, еще того хуже, загорится. Это, конечно, из области невероятного, но чего только в жизни не бывает. Да и вообще – к чему вся эта кутерьма...»
Неприятный осадок от общения с гостьей остался и у Ани. Она не могла понять, что именно ее тревожит. Почему Андрей так занервничал и напрягся, когда увидел Троцкую? Конечно, эта блондинка не так уж и молода и явно не во вкусе Андрея... Но дело тут в другом. Когда речь заходит об отношениях, внешность уже не слишком важна... А какие-то отношения между ними явно существуют... Возможно, пока только деловые...
Аня старалась гнать от себя эти мысли, но всем своим существом, буквально кожей чувствовала: что-то произошло. И это «что-то» ее совсем не радовало.
Андрей первым преодолел состояние напряженной нервозности. Он решил ни в коем случае не показывать, что испугался появления Троцкой в этом доме. Да, ему стало жутко, но ни Аня, ни Ангелина Ивановна ни в коем случае не должны этого почувствовать! Он разберется в этой ситуации, сбросит с себя лассо, которое так ловко накинула ему на шею эта франко-сибирская нахалка, не даст ей войти в их жизнь. Он сумеет противостоять этой женщине и твердо настоять на своем, и все будет по-прежнему, жизнь будет развиваться по намеченному плану. Все будет хорошо.
Ангелина Ивановна тоже несколько пришла в себя и сообщила Андрею, что познакомилась с очень интересным архитектором. Он модный и востребованный. Но не это главное. Главное, он тонкий, любознательный, талантливый и все умеет.
Андрей тут же сделал вид, что его страшно обрадовала эта новость. Он подхватил Аню на руки и стал кружить ее по комнате. Пожалуй, такое было с ним впервые. Он, Андрей Сергеевич, всегда столь респектабельный и чинный – и вдруг такой всплеск эмоций!
– Да что с тобой?
– Ничего особенного. Просто мы давно не виделись. Я соскучился. Увидел тебя и понял – соскучился очень-очень. Понял, что хочу каждый день видеть тебя, приходить в дом, где ты будешь ждать меня. Я устал без тебя, Анечка! Может, ты уже переедешь ко мне?
– Что это вдруг? Ты никогда к этому не стремился. Сам же говорил, что не представляешь, как одна и та же женщина каждый день будет мелькать у тебя перед глазами: туда-сюда, туда-сюда. Просыпаешься, а перед тобой всегда одно и то же лицо. Ты же говорил, что тебе надо к этому морально подготовиться!
– Получается, что я подготовился и понял, как это прекрасно. Оказывается, я хочу видеть по утрам только одно лицо. Твое. Я хочу с тобой завтракать каждый день. Ты согласна?
– Сегодня мы вроде бы собирались поужинать. Ты же знаешь, что у меня сейчас сессия. Завтра – самый ужас. Сдам – и...
– И – что? – нетерпеливо спросил Андрей.
– И будем завтракать каждый день вместе.
– Так ты согласна? Я тебя обожаю. Все, куда идем?
– Придумай сам.
– Давай в «Ваниль», там тихо и всегда мало народу. Мне кажется, нам есть о чем помолчать.
– Обожаю молчать вдвоем.
Роковая ошибка
Вечер с Аней прошел великолепно. Они почти не разговаривали, но не потому, что нечего было сказать, просто им хватало того, что они вот так вот сидят и им хорошо и приятно быть вместе.
«Я рассуждаю как настоящий Казанова, – думал Андрей. – Сегодня вечер с Аней прошел великолепно, а вчера был вечер с Таней... Тоже неплохо, но послевкусие другое. Хорошо бы эту Троцкую больше никогда не видеть. Она как одноразовая посуда. Удобно и полезно, но все-таки в малых дозах, так, на пикнике... И вообще, зачем мне это копирование писем, эта морока, глупость какая-то несусветная».
Но она, разумеется, позвонила Андрею и напомнила о том, что он должен сделать для нее копии. Уже он ей что-то должен... Пришлось говорить какую-то ерунду Ане, врать, как он познакомился с Троцкой, что она якобы подруга детства жены вице-президента его банка, – в общем, нести всякую околесицу. Не забыть бы только, что он там нагородил. Еле выпутался! Потом еще пришлось заехать за письмами. Теперь на нем такая ответственность!
«Ой, ну какая же душная эта Троцкая. Как же все шло хорошо, пока ее не было... Ну ничего, такие знакомства ненадолго, – утешал себя Андрей. – К тому же она в Москве постоянно не живет, уже легче. А может, это и неплохо, что встретил ее. Все-таки фильм сделает о Проскуриных, они станут знаменитостями. Чем плохо?»
Утром он сразу дал задание своему помощнику – сделать эти злополучные ксерокопии. Сам при этом присутствовал, ни на минуту не выпуская из виду подлинники писем.
В десять часов позвонила Троцкая. Она очень обрадовалась, что ее задание уже выполнено, а потом восторженно заверещала, что только что встречалась с послом Франции и что он хотел бы увидеть подлинники писем своими глазами. В общем, посол ждет ее вместе с Павловым в 11.30. То есть она бы могла, конечно, и сама с послом снова встретиться, но это же невозможно, она понимает, Андрей не может доверить ей столь ценную вещь! Но пойти туда надо обязательно, речь идет о государственной поддержке
