В кухню заглянул Антон:
– Куда ты, мам, мужиков посылаешь?
– Да опять корова не пришла, – направляясь с тарелками в горницу, ответила Полина Владимировна.
– Может, инструкцию какую попутно дашь? – шепотом спросил брата Сергей, когда мать вышла из кухни.
– Инструкция одна: найти корову и сразу – домой, необычно строго сказал Антон. – Не вздумай, как прошлый раз, за кем-нибудь следить. Понятно?…
– Ладно, – нехотя отмахнулся Сергей.
Проводив мальчишек, Антон вернулся в горницу. Мать уже собирала на стол ужин и обиженно выговаривала Славе Голубеву:
– Как это не будете?… Где это вы насытиться успели? Без ужина никуда не отпущу!
– Из уважения к вам, Полина Владимировна, придется согласиться, – улыбнулся Слава.
Из своей комнаты вышел дед Матвей, погладил поясницу и громко заговорил:
– За три дня, едри-е-корень, предчувствовал сёдняшний дождь. Зацепил, зануда, считай, на всю ночь. Наделает хлопот в хлебоуборке.
– Было бы что убирать – уберут, – сказал Антон.
– С такой техникой, какая счас в колхозе, чего не убрать! Раньше серпами до колоска убирались.
– Раньше и сеяли гектар с четвертью, а теперь за день на машине колхозные поля не объехать.
Начался обычный в семье Бирюковых разговор «о старом и новом». Дед Матвей не терпел бесхозяйственности и при каждом случае сурово шерстил колхозников, если они, полагаясь на технику, проявляли в работе беспечность. Поговорив с внуком на излюбленную тему и выпив перед сном стакан чаю с вареньем, дед Матвей поднялся из-за стола. Поднялись и Антон с Голубевым. Вышли в коридор, надели плащи. Обувшись, Антон заглянул в кухню, где Полина Владимировна мыла посуду, сказал:
– Если задержимся до утра, ты, мам, не беспокойся. А Сергея, как пригонит корову, из дому не выпускай.
– Вернулся бы только, пострел. Конечно, никуда не выпущу, – Полина Владимировна обеспокоенно посмотрела на сына. – Вы-то со Славой куда в такую непогодь подались?
– По делам надо.
– Неспокойно что-то у меня на душе, Антоша. Худа бы какого с вами не случилось…
– Мы сами смотрим, кому бы худо сделать, – Антон попытался улыбнуться.
– Берегите себя, сынки.
– Не беспокойся, мам, все нормально будет.
На улице, звонко отдаваясь в ушах, по капюшонам плащей сразу забубнил дождь. Стараясь, чтобы глаза привыкли к темноте, Антон и Голубев постояли возле крыльца.
– Погодку господь-бог выдал как по заказу, – глухо проговорил Антон. – Не передумал бы этот… в такую слякоть…
– Наоборот… решит – добрый хозяин в такую погоду собаку из дому не выгонит… – сказал в ответ Голубев и, помолчав, опросил: – Может, я на него выйду, а ты на подстраховке станешь?…
– Не надо, Слава, менять план. Все обговорили…
– Значит с обратной захожу?
– С обратной… В мою сторону деваться некуда Здесь оградки – впритирку друг к другу. Сильно не разбежится, если надумает тягу дать.
– Двигаем?…
– Пошли.
Огородом, возле самого плетня, вышли за околицу
и направились к кладбищу. Не дойдя до него, Слава тронул Антона за рукав, словно хотел успокоить, и свернул влево, обходя кладбищенскую ограду с противоположной от деревни стороны. Антон, скрываясь в мелком березняке, вышел прямо к кладбищенским воротам. Они были чуть приоткрыты, хотя Антон сам их плотно прикрывал, когда днем уходил отсюда со школьниками. Склонившись, с трудом различил примятую траву. Судя по ней, на кладбище совсем недавно прошел кто-то тяжелый.
Жалея, что нельзя посветить фонариком, который лежал в кармане плаща, Антон боком протиснулся в приоткрытую створку ворот и, пригнувшись, неслышно двинулся между могильными оградками к березе, укрывающей густыми ветвями могилу Гайдамакова. Шел, будто по краю обрыва, опасаясь взглянуть под ноги. Чтобы дождь не бубнил в ушах, осторожно снял с головы капюшон плаща. Вода противными струйками потекла за ворот, но от напряжения почти не чувствовалось ее холода.
Добравшись до березы, осторожно огляделся и затаил дыхание – у противоположного конца надгробной плиты чернела дыра подкопа. Прикрывавшие ее днем пласты дерна и мелкого хвороста горбились рядом с бугром нарытой земли. А бугор этот постоянно рос, кто-то размеренно выбрасывал из могилы землю.
Тишину на кладбище нарушал монотонный шум утихающего дождя, тревожно лопотали листья березы. Прижавшись к ее корявому стволу, Антон напряженно повернулся к возвышающемуся справа памятнику – показалось, как будто за ним что-то шевельнулось. «Неужели Слава изменил намеченный план?… Почему?…» – тревожно застучало в мыслях. Антон впился взглядом в ночную морось, но ничего возле памятника разглядеть не смог.
